места для обороны, но не для наступления. А это, как он решил, лучше всего сделать ночью.
Учитывая труднопроходимость местности, пехота должна располагаться на флангах кавалерии вместо обычно принятой расстановки сил при нормальных обстоятельствах. Для выполнения внезапной атаки требовалось самое тщательное планирование. Ведь в то время, когда должен совершиться этот ночной маневр при неортодоксальном построении на узком фронте, войска Бролье необходимо переправить с другого берега реки.
Поэтому в 6 часов вечера 31 июля Контад созвал своих генералов и отдал приказы. Бролье должен был начать переход в сумерках, переправиться через Везер по каменному мосту, пройти через Минден и соединиться с артиллерией и восемью батальонами гренадеров. Ему, находящемуся на правом фланге Контада, на рассвете следовало перейти во внезапную атаку беспримерной жестокости, атакуя левый фланг Фердинанда. А главные силы переправятся через Бастау по мосту и подтянутся к началу дня: кавалерия в центре, пехота — по флангам. Артиллерия должна прикрывать кавалерию, открыв огонь с двух флангов.
Между войсками Бролье и правой частью главной армии поддерживать первую волну должна была третья колонна численностью в восемь батальонов под командованием генерала Николя (еще одного ветерана, которому пришлось до шестидесяти лет дожидаться маршальского жезла). Эти силы не должны допустить, чтобы противник вбил клин между Бролье и Контадом.
Николя, которому на следующий день должно было исполниться сорок семь лет, надеялся отпраздновать годовщину выдающейся победой.
Левый фланг Контада должны были защищать от флангового удара герцог де Гавр и четыре батальона. Обеспечивая соответствующий контакт с герцогом Бриссаком в обратном направлении, де Гавру следовало начать атаку, нанося отвлекающий удар по небольшой дамбе, расположенной справа от Фердинанда. Сделать это пришлось бы непосредственно перед рассветом.
План вполне мог осуществиться, если бы Фердинанд почти одновременно не решил, что он сам пойдет на французов во внезапную атаку после ночного марша. Армия готовилась выступить в час ночи, правому флангу следовало взять ветряную мельницу Галена, а левому — оккупировать деревушку Штеммер.
Лучшие исследователи отбрасывают идею о том, что Фердинанда о французских намерениях заранее предупредил крестьянин, который принес ему пакет боевых приказов Контада. Но традиционная история не объясняет, каким образом крестьянину с антифранцузскими настроениями могли доверить документы с грифом «совершенно секретно», более того, изложенные простым и ясным языком, а не закодированные.
Самое правдоподобное объяснение заключается в том, что Фердинанд просто мог интуитивно догадаться о намерениях Контада и разгромить его наголову. Возможно, к этому времени он и сам желал решительной схватки. Давление, оказываемое на него придирчивыми и досаждающими Георгом II и Фридрихом, нисколько не смягчалось чрезвычайно сложными отношениями с британским командующим лордом Джорджем Саквиллом.
Как считается, характер его отношений с Саквиллом находился в пределах от критического до откровенно угрожающего. Согласно лорду Шелборну, хорошо знавшему Саквилла, он был реальным воплощением всех пороков: некомпетентности, трусости и интриганства. Этот человек обладал мстительностью, любил низкие компании и считался неуравновешенным, пребывающим в состоянии от фальшивого оптимизма до фальшивого пессимизма.
Упоминание «низкой компании» — код для постоянных слухов о том, что Саквилл, хотя и был женат и сделался отцом пятерых детей, считался гомосексуалистом. Даже его друзья единодушно утверждали: это тяжелый человек — хладнокровный, высокомерный и социально изолированный даже в среде пэров и людей, равных ему по положению.
Отношения между Фердинандом и Саквиллом к 31 июля 1759 г. стали ледяными. Совершенно понятно, что на одном из множества совещаний, которые Фердинанд любил созывать, лорд Джордж нанес глубокое оскорбление тем, что сказал. Самое вероятное объяснение заключается в том, что Саквилл выразил неудовлетворение постоянными отступлениями перед французами и угрожал отозвать свои войска из военной кампании. Эту угрозу нельзя было считать пустой, ведь в Войне за испанское наследство великий герцог Мальборо поступил именно так со своим союзником — принцем Евгением Савойским.
Результатом двух маршей в сходящемся направлении стало то, что к рассвету 1 августа армия Контада заняла позиции вдоль линии, простирающейся от Галена до Мюльбиркампа, а вооруженные силы Фердинанда — от Гартума до Штеммера. Британские солдаты во время ночного марша увидели, что в полях и в живых изгородях расцвели красные и желтые розы, поэтому нарвали цветов и украсили ими свои головные уборы.
Силы Бролье завершили марш в назначенное время, вступив в соприкосновение с левым флангом противника приблизительно в 5 часов утра. Тогда же они открыли огонь.
Генерал-лейтенант Георг Август фон Вангенхайм, ганноверский командир, установивший превосходные отношения с британцами (в период 1756-57 гг. во время угрозы вторжения он командовал батальоном в Англии), был захвачен врасплох предрассветной страшной грозой. Ее грохот заглушал шум со стороны приближающегося противника.
Но планы французов почти сразу же стали понятны. Вместо того чтобы воспользоваться своим преимуществом, Бролье хотел, чтобы Николя пришел поддержать его. Это предоставило Вангенхайму время привести в состояние готовности свои большие орудия. Началась артиллерийская дуэль, в которой передовые подразделения Бролье из гренадерского полка понесли тяжелые потери.
К 6 часам утра артиллерия Вангенхайма уже получила преимущество. Бролье направил Николя вперед, чтобы тот попытался окружить противника и занять Кутенхаузен. Но, будучи осторожным, как все французское командование, он прежде всего провел разведку. И, похоже, убедился в неизбежной атаке немецкой кавалерии.
Контад, понимая, что его планы уже отстают от графика, направил конного гонца, чтобы выяснить, почему не наступает Бролье. А тот продолжал напрасно терять время, отправившись верхом и галопом добираясь в штаб Контада, чтобы объяснить свои опасения.
В это же время Контад, столь же медлительный, как его заместитель, встревоженный предполагаемой угрозой своему левому флангу, приказал Бролье возвращаться и сдерживать наступление противника справа, пока не наладиться обстановка на левом крыле. Он даже обсуждал с Бролье планы отступления в связи с изменением обстановки.
Всего лишь после двух часов сражения все шло уже не по плану. Вместо того чтобы пойти в атаку, Бролье теперь находился в неопределенном положении и даже подумывал об отступлении. Едва ли он мог почувствовать удовлетворение после работы, выполненной утром. Заместителю командующего следовало не ждать подхода Николя, а незамедлительно атаковать Вангенхайма. Поскольку Вангенхайма застали бы врасплох, левый фланг Фердинанда должен был бы развернуться в другую сторону.
Бролье проявил свою крайнюю нерешительность: он допустил ошибку в том, что неправильно истолковал маневр солдат Вангенхайма, когда те занимали позицию, приняв это за атаку. Поэтому он и решил ждать Николя.
Следовательно, наступление Бролье, от которого зависел весь план Контада, не состоялось. Неожиданное последствие заключалось в том, что он провел всю остальную часть боя, сдерживая Вангенхайма. Это тупик или патовое положение, совместимое с тактикой Фердинанда, но не французского командующего.
Между тем пехота Контада задерживалась на переправе через Бастау. Солдаты видели, как небо озарялось вспышками артиллерийских залпов. Они решили, что атака Бролье проходит по плану. Последствия заключались в том, что граф де Люссак на левом фланге французов, командовавший пятнадцатью батальонами саксонцев, на рассвете остановился под Галеном, в близком соприкосновении еще с шестнадцатью французскими батальонами, которые уже находились в деревне. Это происходило точно в тот момент, когда Фердинанд, не ведая, что неприятель присутствует рядом крупными силами, приказал наступать и оккупировать деревню Карлу, принцу фон Анхальт-Бернбургскому, и его войскам.
