— Я-то тебя перешел, но неужели тебе самой не тяжко быть такой холодной?
88. Мужчина-лицемер
Опубл.: ИФ, т. II, с. 177.
Записал А. О. Мальсагов в 1963 г. на ингушском языке от Л. Мальсаговой, г. Грозный.
Один мужчина возвращался из дальнего селения домой. Путь ему преградила бушующая река. Он обратился к пей:
— Фарта![156] Ты известная всем река, знакома с достойными мужчинами, с почетом и уважением встречаешь и провожаешь гостей, ты должна меня пропустить, — и стал на коне переплывать реку.
В середине реки его сбила волна, конь остался на одной стороне реки, а сам он еле-еле выбрался на противоположную.
— Фарта! С самого верховья ты несешь мусор и навоз. Ты никому не известна, как издохший на краю села пес, ни один порядочный мужчина тебя не знает. Если бы можно было сразиться с тобой этим оружием, я поступил бы вот так! — сказал мужчина и выстрелил в реку.
89. Голова и язык
Опубл.: ИФ, т. II, с. 177.
Записал А. О. Мальсагов на ингушском языке в 1963 г. от Л. Мальсаговой, г. Грозный.
Язык как-то обратился к голове.
— Ты держишь меня в тепле, не даешь мерзнуть. Как хорошо ты следишь за мной!
— Если бы я за тобой не следила, — ответила голова, много неприятностей выпало бы на мою долю.
90. И Чолдарг станцевал
Записала X. Галаева в 1976 г. на ингушском языке от У. Келигова, с Кантышево ЧИАССР.
Личный архив И. А. Дахкильгова.
Жил молодой человек по имени Чолдарг. Угрозами он заставлял танцевать каждого, кто бы ему ни встретился.
Надоело его людям, и решили они проучить его.
Встретив Чолдарга, люди направили на него ружья и сказали:
— А ну-ка, покажи нам, как ты умеешь танцевать!
— Вот теперь-то и я станцую, — сказал Чолдарг и пустился в пляс.
С тех пор и пошла пословица: «Когда его заставили, и Чолдарг станцевал».
91. Дедушка зайца
Записала Ж. Торшхоева в 1978 г. на ингушском языке от А. Торшхоева, г. Грозный.
Личный архив А. О. Мальсагова.
Это было в давние времена. Около большой реки на зеленой лужайке, откуда берут начало высокие горы, где заходит божье золотое солнце, жили потомки Гады[157]. В этой реке потомки Гады ловили рыбу и чурбаки. Из чурбаков разжигали костры. Без их ведома даже птица из гнезда не вылетала такими молодцами были потомки Гады.
Вытащили они однажды из реки осла. Стали думать, что же это за зверь. Собрали потомки Гады всех людей шахара и устроили совет: «Можно ли есть мясо этого зверя или нельзя?»
Глаза его похожи на лошадиные. Может быть, это жеребенок, — предположили младшие.
— Да ну вас! — сказали старшие. — О каком жеребенке вы говорите? Или вы не видите, какие уши у этого зверя?
— На кого похож этот зверь с ушами? — спросил молодой охотник.
— Если ты даже этого не знаешь, то почему тебя называют охотником? — сказал один из стариков. Он же похож на зайца.
— Если он похож на зайца, то этот зверь приходится зайцу дедушкой.
— Ну, а зайца можно есть! — сказал другой.
Все согласились между собой и решили, что это действительно и есть дедушка зайца. Освежевали осла и бросили вариться в котел.
Долго варилось мясо. Проголодавшиеся потомки Гады вытащили мясо из котла и стали его есть, хотя мясо было твердым как камень.
С тех пор, дедушку зайца, если он забредал на их территорию, потомки Гады никогда не отпускали.
92. Чинхо[158] и черт
Записал А. О. Мальсагов в 1960 г. на чеченском языке от М. Носаева, с. Гехи ЧИАССР.
Личный архив А. О. Мальсагова.
Пошел Чинхо как-то косить сено и заметил вдали черта.
Задумал он обмануть черта. Прилег на землю, между ног и рук положил осоку.
Подходит черт и видит: лежит человек, рядом коса, на боку чурек, между рук и ног осока.
Не было бы рядом косы, сказали бы: кем-то убит; не было бы на боку чурека, сказали бы: от голода умер; не было бы между рук и ног свежей осоки, сказали бы: только умер. Если людьми не убит, и от голода не умер, и только что не умер, значит, жив. На такой мякина меня не проведешь, — сказал черт и удалился.
93. Орстхоец[159] и черт
