отошел обратно. Дикой развязал веревку и, высыпав содержимое мешочка перед собой, принялся складывать монетки стопками и расставлять их в линию. Пять монеток, еще пять, еще… Чем меньше оставалось монет в общей куче, тем резче прочерчивали его лоб глубокие скорбные морщины. Наконец все сорок монет, уложенные в аккуратные стопочки, выстроились в шеренгу по стойке смирно.
Дикой откинулся в кресле и вопросительно посмотрел на Стаса:
– Что это?
– Как «что»? Это деньги, – повторил Стас, не найдя более подходящего определения. – От Бережного, я же уже говорил.
– А где остальные?
– Что значит «остальные»? Он больше ничего не передавал.
На небритом лице Дикого со впалыми щеками нервно задергалась жилка под глазом. Напряжение росло. Стасу вдруг отчаянно захотелось немедленно уйти. Сказать, что все это нелепая ошибка, что он перепутал адрес, и уйти. Но было поздно. Дикой вдруг схватил револьвер и, расшвыряв монеты, прыгнул на стол, словно какое-то животное. Он перемахнул через него и метнулся к Стасу, да так резво, что тот лишь успел рот открыть от неожиданности. Сильная жилистая рука схватила его за ворот, прижала к двери, а вороненый ствол револьвера уперся в лоб с такой силой, что кожа вокруг теплого еще дула побелела.
– Ты за кого меня принимаешь, падаль?! – заорал Дикой, брызжа слюною в лицо Стасу. – За лоха меня принимаешь? За быдло тупое? Где вторая половина? Где, я спрашиваю? Я тебя, суку, сейчас в расход пущу, бля, если денег не увижу!
– Все-все, стоп! – Стас поднял руки в тщетной попытке успокоить взбесившегося Прокофьева.
– Я тебе, бля, сейчас устрою «стоп»! Где деньги, сука?
– Есть, есть деньги. Хорош! Все! Давай поговорим просто, все обсудим.
– Где?!
Стас медленно и осторожно залез рукой под разгрузку и достал из нагрудного кармана свой кошелек.
– Вот.
Дикой сделал шаг назад, взвесил монеты на ладони и, злобно прищурившись, погрозил Стасу револьвером.
– Костян.
– Да.
– Смотри за ним.
Раскиданные по столу монеты Бережного были небрежно смахнуты в общую кучу, а на их место высыпалось серебро из кошелька Стаса, и снова начался подсчет.
– Здесь тридцать семь, – недовольно процедил Дикой. – Где еще три?
– Это все, что у меня есть, – ответил Стас. – Я свои деньги отдаю, не Бережного.
– Да мне насрать, чьи они. Взялся его долги доставлять? Ну так доставляй в полном объеме. Или ты думаешь, я сейчас побегу к Валечке разбираться, как же так вышло, что из восьмидесяти серебряных до меня только сорок добрались? Мне больше делать не хер, по-твоему? Костян, что у него за стволы?
– ПМ и «калаш» странный какой-то. На АКМ похож, только пластмассовый.
– ПМ реквизируем за неуплату.
Стас вздохнул, но ничего не ответил, молча порадовавшись, что хоть автомат ему оставили.
– А с Бережным своим сам разбирайся, – закончил Дикой зачитывание приговора. – Все, гуляй отсюда.
– Валентин сказал, что вы должны какую-то квитанцию выписать, – без особой надежды в голосе произнес Стас.
Услышав это, Костян прыснул и согнулся пополам, едва сдерживая приступ истерического хохота. Лицо Дикого осталось невозмутимым, лишь мягко щелкнул взведенный курок револьвера, и Стас понял, что с уходом лучше не затягивать.
Обратная дорога к гостинице пролетела быстро и незаметно. Все мысли Стаса были заняты подбором наиболее подходящих эпитетов для характеристики морального облика Бережного. Варианты рождались один затейливее другого. К тому моменту, как Стас добрался до гостиницы, он уже успел накрутить себя так, что едва пена на губах не пузырилась.
– Не велено пускать, – прогудел Степан и загородил пузом входную дверь.
Не тратя времени на бесполезные разговоры, Стас подошел к охраннику вплотную, левой рукой ухватился за ствол дробовика, а правой ладонью со всей дури зарядил несчастному Степану снизу вверх по носу. Хрящ тихонечко хрустнул, по подбородку и шее заструились два красных ручейка, впадающих в кровавое пятнище на майке, которое стремительно разрасталось. Степан хрюкнул, обмяк и грохнулся на четвереньки, выпустив дробовик из рук.
Дверь гостиницы распахнулась. Валя узрел сначала вползающего Степана с висящими до пола красными соплями, а затем и Стаса с дробовиком на изготовку.
– Руки на стойку, – скомандовал Стас и передернул цевье.
– Вы что?!. Вы… – залепетал Валя и положил пухлые ручки на видное место.
– Рот открой. Шире.
Ствол дробовика с ходу залетел в пасть Бережному, сломав по дороге один зуб, и уперся в нёбо.
– Я сейчас расскажу тебе одну забавную историю, – начал Стас под испуганное Валино мычание. – А ты послушаешь. Пришел я сегодня к весьма уважаемому мужчине – Прокофьеву Александру Дмитриевичу. Принес ему твои деньги. Но оказалось, что денег тех всего половина от суммы долга. Александру Дмитриевичу это обстоятельство совсем не понравилось, и он захотел меня убить. В результате мне пришлось отбашлять свои кровные. Тридцать семь монет. Ах да, еще Александру Дмитриевичу очень приглянулся мой ПМ, и он решил оставить его себе. Так что… Степа, сколько сейчас стоит ПМ?
– Монет пятнадцать, – пробубнил Степан, сидящий на полу.
– О! Пятнадцать. Итого за тобой должок в шестьдесят две монеты. Десять – мне за работу. – Стас задумался. – Вот удивляюсь, бля, почему люди так часто путают хорошие манеры со слабостью. Ладно, хватит лирики. Где деньги? И только попробуй мне, сука, заикнуться про квитанцию.
Стас вынул обмусоленный ствол из Валиного рта. Бережной попытался ответить, но лишь шумно заглотил воздуха и выблевал на стойку только что скушанный обед.
– Ну и манеры!.. – посетовал Стас.
– Н… н… нет денег. Все отдал. Нет денег.
– Что-то не верю я тебе.
– Честное слово. Детьми клянусь, – заныл Валентин.
– И детей я твоих тоже не припомню.
– Дела плохо идут, клиентов мало, да еще и поборы сплошные. Откуда деньги? – Валя кинул боязливый взгляд на дробовик и увидел, как ствол начал медленно подниматься. – Но я найду. Да. Обязательно найду. Я знаю, где раздобыть. Да.
– Короче, так – у тебя времени до семи вечера. Соберешь деньги и принесешь их на угол этой вашей сраной улицы, что к воротам ведет, и тополиной аллеи за тепловозоремонтным заводом. Положишь под крайним деревом и свалишь. Если попытаешься меня еще раз кинуть, я сожгу это твое забегалово. – Стас сделал широкий жест рукой. – Вместе с тобой, с детьми, с женой, тещей и золовкой. Понял?
– П-п-понял.
Стас четыре раза передернул цевье, бросил пустой дробовик в угол и вышел.
На улице заметно потемнело. До семи часов оставалось минут десять. Прошедшее время Стас потратил с пользой. Облазив прилегающую к условленному месту территорию, он подыскал себе отличный наблюдательный пункт в заброшенном сарае, приютившемся на противоположной стороне дороги. Сарай был совершенно неприметный, стоял в тени деревьев, заросший бурьяном. Между досок зияли щели вполне достаточного размера, чтобы через них можно было комфортно наблюдать за происходящим снаружи.
Время «Ч» неумолимо близилось, а Бережного все не наблюдалось. Стас уже начал волноваться и проверил карманы в поисках зажигалки. Зажигалка оказалась на месте. Кремень чиркнул, выбивая искру, тонкое спиртовое пламя голубоватым огоньком заиграло перед глазами и тут же погасло. Рядом с условленным местом появился Валентин. Робко озираясь по сторонам, толстячок перебежал дорогу,
