– Стоять! – раздался позади неуверенный окрик.
«Ай, молодца!»
Стас остановился.
– Ты руки-то подними, – заговорил второй голос. – Давай-давай, а то пальну сейчас с двух стволов, поздно будет.
– Спокойно, мужики, – начал Стас, медленно и нехотя поднимая руки. – Нет причин для беспокойства. Видел я засаду вашу.
– Это мы уж сами как-нибудь разберемся, есть причины или нет, – отозвался второй голос после небольшой паузы, и что-то холодное уперлось Стасу в затылок. – Пашка, забери у него автомат и карманы проверь.
Тут же перед Стасом возникла глупая испуганная физиономия, принадлежащая, по всей видимости, тому самому Пашке. На вид пареньку было лет семнадцать-восемнадцать. В правой руке он держал обрез «мосинки», а левой стал снимать автомат с шеи пленного. Ремень цеплялся за ворот и никак не хотел перекидываться через голову. Пашка нервничал, ствол «мосинки», направленный Стасу в живот, ходил ходуном.
– Павел, – обратился Стас к совсем растерявшемуся парнишке, – ты бы поосторожнее с ружьишком- то.
– А ну, стой тихо! – раздалось сзади, и что-то больно тыкнуло в затылок.
Пашка наконец-то снял автомат и дрожащими руками передал его своему напарнику, после чего снова замер перед Стасом, продолжая целиться ему в живот.
– Пистолет вытащи у него, бестолочь, – снова загудел бас за спиной. – И карманы обшмонай. Сколько раз повторять тебе?
– А? Да, пап, прости, – виновато проблеял Пашка и, неловко шевеля дрожащими пальцами, вынул ПМ у Стаса из кобуры.
– Так вы, значит, родственники? – поинтересовался Стас.
– Тебе-то какое дело? – недружелюбно прогудел человек за спиной. – Ты, собака безродная, семьей обзавестись не успеешь уже.
– На вашем месте я не стал бы так необдуманно грубить кому попало, – заметил Стас и назидательно поднял вверх указательный палец. – Я, между прочим, здесь по делу.
– Это по какому такому делу? – поинтересовался невидимый собеседник. – А то мы уже двоих деловых повесили. Третьим быть хочешь?
– Я иду в Кутузовский по просьбе вашего старосты, Лефантьева, – пояснил Стас. – Вас не проинформировали?
Пашка вопросительно взглянул ему через плечо. За спиной молчали, видимо обдумывая услышанное. Наконец таинственный собеседник снова подал голос:
– Ладно, как бы там ни было, разберемся на месте. Топай вперед.
Проходя через поле, Стас заметил еще два секрета – пары вооруженных дробовиками людей неумело, да и не особо стараясь, прятались в близлежащей рощице.
Кутузовский уже был совсем близко. Стас, изредка подгоняемый тычками в спину, приближался к южной стене, по краям которой высились две башни. На каждой из башен сидели по два человека, вооруженных винтовками. Прямо над массивными воротами располагалось пулеметное гнездо, сваренное из толстенных металлических щитов с узкой прорезью посередине. Из прорези на дорогу грозно смотрел ствол «Утеса». Стас удовлетворенно отметил, что, видимо, не зря он откликнулся на просьбу здешнего старосты. Если форт может позволить себе такой пулемет, значит, дела идут неплохо, а это с большой долей вероятности означает, что обещанная плата не окажется лишь сладкой сказочкой.
Стена форта Кутузовский тоже выглядела весьма внушительно, по крайней мере южная. Основанием для нее служили рельсы, что было вполне логично, учитывая близость остатков железной дороги. Насколько Стас мог заметить, к рельсам крепились толстые сосновые доски, обшитые железными листами. Стена, около пяти метров высотой, была немного наклонена вперед, что теоретически затрудняло ее штурм, и подпиралась снаружи все теми же рельсами. По верху шли три ряда колючей проволоки.
Любуясь этим фортификационным чудом, он не сразу заметил виселицы, стоящие метрах в двадцати от дороги. Два из пяти простых и эффективных орудий скорого правосудия были заняты. Трупы, судя по слабому еще сладковато-кислому аромату без характерных ноток удушливости, болтались свежие, не больше пары суток, хотя от лиц уже почти ничего не осталось. Вездесущие вороны пировали и здесь. На повешенных было только нижнее белье, так что установить их принадлежность к определенному клану на глаз не представлялось возможным.
– Рейдеры? – спросил Стас, кивнув в сторону виселиц.
– Ага, почти, – ответил бас за спиной и с усмешкой добавил: – Чуток похуже.
– Не понял.
– Если рядом с ними не повиснешь, то скоро поймешь.
Конвоиры и озадаченный Стас подошли к воротам. Пашка взялся за тяжелое металлическое кольцо, привинченное к ним, и дважды постучал. В сплошном листе железа размером примерно три на три метра открылось узкое смотровое окошечко. На секунду в нем появились глаза, и окошечко снова захлопнулось. Через мгновение из-за стены послышался металлический скрежет, и ворота стали медленно отъезжать влево. В образовавшемся проеме блеснула гладкая поверхность рельсов. Тяжеленная конструкция, перегораживающая вход, была закреплена на колесной паре и приводилась в движение силой двух человек, вращающих барабан со стальным тросом. Как только ворота отъехали на достаточное расстояние, Стаса любезно протолкнули внутрь, и за спиной снова заработал механизм на мускульной тяге.
– Нам туда, – Пашка махнул рукой в сторону двухэтажного бревенчатого здания, стоящего в глубине форта.
Внутри Кутузовский выглядел не столь внушительно, как снаружи. У стен ютились одноэтажные деревянные бараки, обитые железом. На небольших верандах сушилось белье. Центральная часть этой маленькой крепости была хаотично застроена избами разной величины, одни были полностью деревянными, другие – с пристройками из грубого черно-красного кирпича. Повсюду бегали куры, ковырялись в земле, расшвыривая ее своими узловатыми лапами и поднимая клубы пыли. Чумазая ребятня с криком носилась между избами, азартно паля друг в друга из деревянных автоматов и, просунув язык сквозь зубы, изображала треск выстрелов. Получалось весьма убедительно.
Двухэтажных зданий было всего два. На одном красовалась вывеска «Трактир», а на втором, к которому вели Стаса, какой-то бездарный маляр кривыми буквами вывел белой краской по треснувшей доске «Комендатура».
Стас поднялся по скрипучим ступенькам на крыльцо. Пашка потянулся к ручке, чтобы открыть дверь, и едва не слетел кубарем вниз, сбитый высоченным плечистым мужиком в камуфляже и разгрузочном жилете. Тот выскочил из комендатуры весь красный и, хлопнув дверью, пошел к трактиру, не обращая внимания на робкие Пашкины жалобы и отборный мат его папаши. Разглядеть скандалиста как следует Стасу не дали. Матерясь и поскуливая, конвоиры затолкали его в комендатуру.
– Вот, привели, – констатировал Пашкин отец и, шагнув вперед, наконец-то попал в поле зрения Стаса.
Именно таким он его себе и представлял. Лысый бородатый крепыш, нос вздернутый, черты лица славянские. Стас смотрел на его хмурую физиономию и невольно улыбался.
– Кого? – устало поинтересовался сидящий за столом мужчина лет пятидесяти.
На его круглом мясистом лице горел нездоровый румянец, а большие залысины на седеющей, коротко стриженной голове были покрыты испариной.
– Ну, как кого?.. – растерялся бородатый. – Да хрен его знает. Ошивался тут у поля, рядом с насыпью.
– Хочу заметить, что я не «ошивался», а целенаправленно шел в Кутузовский. По делу, – начал Стас.
– Знаем мы дела ваши, – пробубнил бородатый. – Деловые, бля.
– Тихо, тихо. – Человек за столом поднял руку. – Сейчас во всем разберемся. Я вас слушаю, – обратился он к Стасу.
