Стас уставился на Бурова и впал в ступор, не в состоянии сообразить, о чем же рассказывать дальше.
– Что было после того, как тебя подобрали? – направил глава СС ход мысли допрашиваемого в нужное русло.
– После… После банда напала на обоз. Они взяли живыми двух человек.
– Из обоза?
– Да. Отца и дочь. Девчонку употребили тут же на месте, а отец… У него наган был под рубахой. Плохо обыскали. Так он хотел командира застрелить, а я помешал, не дал ствол направить.
– Зачем?
– Если бы командир погиб, тогда бы нас всех троих в расход пустили.
– Понимаю. Что дальше происходило? Что случилось с отцом?
– Его убили. Револьвер выстрелил, когда мы боролись, и отца тут же положили. А девчонка жива. Была жива, когда я ее в последний раз видел.
– Ладно, это опустим. Как ты выбрался с базы?
– Меня отпустили.
– За то, что командиру жизнь спас?
– Да.
– И ты теперь можешь рассказать, где находится база?
– Могу.
– Хм-м. – Буров поднялся с кресла, подошел к Стасу вплотную, нагнулся и, почти касаясь лбом лба, заглянул ему в глаза, после чего еще раз удовлетворенно хмыкнул и вернулся на место. – Чаю хочешь?
– Что? – Стас вздрогнул и часто заморгал, как будто его разбудили посреди ночи.
– Чаю. У меня из черной рябины, со зверобоем, с сахаром. – Буров достал из серванта стакан в красивом серебряном подстаканнике, бросил на дно щепотку чего-то темного, повернул краник на титане, и струйка кипятка полилась в заварку, пробуждая к жизни сладковато-терпкий аромат, обволакивающий ноздри мягким бархатом. – Будешь?
– Да, буду, – ответил Стас отстраненно и почувствовал, как пересохло в горле.
Буров положил в стакан два кубика сахара, ложку, поставил напиток перед гостем и взялся готовить порцию для себя.
– Слушай, а как же ты с базы-то выбирался, что дорогу запомнить смог? Неужели просто так вот выпустили – иди куда хочешь?
– Нет, – покачал головой Стас, понюхал чай и осторожно отхлебнул. – К тракту меня на телеге везли с мешком на голове, до самой просеки, потом сняли.
– А откуда тогда дорогу знаешь?
– Дорогу я только урывками помню. Когда на базу ехали, успел подметить парочку ориентиров, пока не спал.
– Не понял. – Буров поставил стакан и резко изменился в лице, приняв расстроенно-озабоченный вид.
– У меня карта есть, – пояснил Стас.
– Откуда?
– Человек один хороший нарисовал, конвоир мой.
– С чего это вдруг?
– Жить хотел очень.
– Ты что, обезоружил конвоира? Он один был?
– Нет, конвоиров было трое. Двоих я убил, а третий нарисовал вот эту карту, – Стас достал из кармана фотографию девицы и передал Бурову, – после чего тоже умер.
– Что это? – уставился ГСС на фривольную картинку.
– Переверните.
– А. Да. Как-то здесь не очень разборчиво.
– Где?
– Вот это что такое?
– Упавшая вышка ЛЭП, а вот тут сгнивший грузовик, – без энтузиазма водил Стас пальцем по карте. – Здесь на Муром стрелочка, а это просека.
– Угу, угу, понятно. Только вот с масштабами мне как-то не совсем ясно пока.
– Карандаш есть у вас?
Буров взял со стола остро отточенный карандаш и дал Стасу.
– Спасибо. Значит, так. По моим прикидкам, от съезда на просеку до дороги километров пять-шесть, но здесь и по ориентирам можно определиться на месте. Лесом мы примерно три с половиной часа ехали, следовательно, от просеки до базы километров четырнадцать-шестнадцать, где-то так, – пояснил Стас, делая соответствующие пометки.
– Сколько человек на базе? Чем вооружены?
– Точное число сложно назвать. В рейд ходило не меньше двадцати, но это явно не все. Может, тридцать, а может, и сорок. Я не уверен. Вооружение – кто во что горазд. Винтовки, гладкоствол, но есть и автоматы.
– Как сама база устроена?
– Типа деревни. Два ряда домов, изб тридцать, вдоль прямой улицы. Периметр обнесен частоколом в два с половиной метра высотой, с внутренней стороны имеются мостки на метровых сваях. Ворота я только одни заметил.
– Мины, пулеметы?
– Пулеметов не видел, о минах ничего сказать не могу, мне не докладывали.
– Какой транспорт на базе?
– Только телеги, по-моему. Звук мотора я слышал, но это скорее всего генератор.
– Растяжки, секреты?
– Ну, откуда же я знаю?
– План базы сможешь нарисовать?
– Смогу, – пожал Стас плечами.
Буров выдвинул ящик стола, порылся и выудил большой лист бумаги, сложенный пополам.
– На. Рисуй покрупнее и со всеми подробностями, какие помнишь. Все подписывай. Обязательно укажи, в какой избе главный их обитает. Кстати, ты ведь с ним разговаривал?
– Да, – кивнул Стас, вычерчивая периметр базы.
– Что можешь сказать о нем?
– В смысле? Хотите мое мнение узнать о его личных качествах или что?
– Мне вообще все интересно. Возраст, имя, телосложение, гастрономические предпочтения… Все, короче.
– Ну, что сказать? Мужик он довольно жесткий. На моих глазах чуть не пристрелил одного из своих за то, что тот пленного обыскал хреново. В банде пользуется авторитетом. Лет ему… Даже не знаю, может, под сорок где-то. Странное у него лицо такое, да и с бородой еще, сложно возраст определить. По разговору судя, вроде не дурак. Принципиальный, с понятиями. Поэтому и отпустил меня, наверное. Минут пять сначала втирал, какой я подонок. Сильно не любит он нашего брата, да и вашего тоже не особо жалует. У него в избе на стене СВУ висит, я так понял – трофейная, а под ней… – Стас оторвался от чертежа и злорадно взглянул на Бурова, следя за его реакцией. – Под ней написано: «Рейдерам от муромских гвардейцев. Мертвые и благодарные».
ГСС нахмурился и поджал нижнюю губу, о чем-то задумавшись.
– Продолжай.
– Собственно, не о чем больше рассказывать-то. Хотя… Имя. Да, имя вроде припоминаю. Роман Павлович, кажется.
Буров поднес стакан к губам, но так и не отпил.
– Как?
– Роман Павлович.
