руками, – ягоды, падаль, живность разную вроде ужей или жаб, даже кору жрут в голодные времена. На появление человека реагируют крайне агрессивно. Заторможенность моментально сменяется гиперактивностью. Организм работает на пределе. В течение минут пяти грибники эти способны такие вещи вытворять, что аж озноб прошибает, а потом снова возвращаются в свое агрегатное состояние либо просто падают и лежат неподвижно до трех часов кряду. Это в случае полного истощения. С подопытным так было, когда мы у него восемь минут реакцию вызывали. Он тогда даже клетку погнул, ободрался в кровь весь, так о прутья бился, пытаясь до лаборанта добраться, и вдруг раз – притих, ноги подгибаться стали, зашатался и упал. Мы его зафиксировали немного погодя, стали замеры делать, так ко второму часу анабиоза сердечный ритм у грибника упал до пяти ударов в минуту! Каково?
– Честно говоря, не знаю. Я в подобных делах слабо разбираюсь.
– Это был риторический вопрос, – улыбнулся довольный собою Хигматулин. – Разумеется, вы не знаете.
– Меня другая сторона данного медицинского феномена интересует. Вы по товарищу этому стрелять пробовали?
– Мы – нет, но вот напарник ваш на Вербовском уже бывал однажды и интересующий вас опыт имеет. Однако и это еще не все, – вздохнул Ренат Маратович. – Грибники грибниками, но в последнее время в тот район по причинам мне не известным зачастили гвардейцы. Шастают по Вербовскому небольшими группами, человек в пять-шесть, и складывается такое впечатление, будто что-то они там ищут. Причем крутятся как раз неподалеку от места, нас интересующего, – от онкологической клиники. Меня это, признаться, немного нервирует. А ну как они внутрь полезут?
– Не думаю, что у этих остолопов мозга хватит под слоем пыли медицинский прибор опознать.
– Да им опознавать и не надо. Они же все подряд тащат. А то и поломают еще. В общем, нельзя с этим делом затягивать. Как, возьметесь?
– От цены зависит.
– Я готов заплатить два золотых.
Стас хмыкнул и помотал головой:
– Это несерьезно. Ну, посудите сами, – начал он загибать пальцы, – я в компании незнакомого мне человека должен лезть черт знает куда, мимо этих мутантов или кто там они, хрен разберет; найти какой-то прибор среди кучи всякой рухляди, погрузить эту тяжесть себе на горб и в таком положении пробираться назад по оврагам, рискуя быть сожранным этими вашими грибниками. И все это нечеловеческое счастье за два золотых? Нет. Четыре – вот реальная цена.
Ренат Маратович скривился и снова заерзал на кушетке.
– Ладно, дам два золотых и еще тридцать серебром.
– Три и тридцать.
– Два и пятьдесят. Не забывайте, что я оказал вам услугу и помог с пропуском.
– По рукам.
Стороны скрепили договор рукопожатием, и Хигматулин перешел к следующей части своего коварного плана:
– Ну, раз все спорные моменты улажены, тогда, наверное, вам надо бы с напарником своим встретиться. Он в двенадцать часов будет возле южной проходной ждать, с внешней стороны. Не опаздывайте.
– Я приду. Ренат Маратович, если не секрет, а зачем вам этот прибор понадобился?
Хигматулин заговорщически улыбнулся и, мечтательно глядя в потолок, причмокнул:
– Клинику свою открыть хочу. Мечта у меня такая есть. Чтоб самому себе хозяином быть, чтоб никакая сволочь надо мной не стояла. Обследования проводить буду, диагнозы ставить, лекарства готовить и продавать. Надоел этот балаган сумасшедший, покоя на старости лет хочется, размеренности. Понимаете?
– Понимаю, – кивнул Стас. – Только вот, чтоб самому себе хозяином… это сомнительно. Сверху всегда кто-то будет. Ладно, пойду я. – Он встал и снова пожал Ренату Маратовичу руку. – Надеюсь, что скоро увидимся.
– И я надеюсь, очень надеюсь.
Стас вышел на улицу и одернул левый рукав – без пятнадцати девять, до двенадцати еще уйма времени. Он немного постоял, глядя на серое кирпичное здание госпиталя и крутя в голове варианты использования оставшихся трех часов, сориентировался по столбу черного дыма, который густыми клубами поднимался над рубероидным заводом, и зашагал к гостинице.
– Приветствую вас, – осклабился администратор, сидящий на корточках возле кадки с фикусом и рыхлящий землю деревянной лопаткой. – А мы уже начали беспокоиться, не случилось ли чего.
– Не случилось, – бросил Стас и начал подниматься по лестнице.
– Может быть, отобедать желаете? – учтиво поинтересовался администратор вслед удаляющемуся постояльцу, но ответа не получил.
Зайдя в номер, Стас первым делом вскарабкался на стул, отвинтил решетку воздуховода и, потянув за леску, выудил из вентиляционной шахты сверток с пожитками. Развернув брезентовое полотнище на кровати, он проверил целостность содержимого, удостоверившись в полноте комплектации схрона, рассовал вещи по подсумкам и привинтил решетку на место. Закончив с этим, Стас достал из ванны и выжал белье, сутки пролежавшее в отмочке, развесил его на горячей водопроводной трубе, предварительно отмыв ее намыленной тряпкой, рассчитывая хоть немного подсушить исподнее перед выходом. Завел часы на полдвенадцатого и с чувством выполненного долга лег вздремнуть.
– Опять нас покидаете? – осведомился администратор, глядя на человека с рюкзаком, спускающегося по лестнице. – Надолго?
– Навсегда, скорее всего, – ответил Стас и подошел к конторке. – Но кто его знает, вдруг вернуться придется. Так что я сейчас ключи отдам тебе, залог свой заберу, но номер этот до завтрашнего утра не сдавай. Лады?
– Так не положено, – заискивающе улыбнулся администратор. – Залог выдан – номер свободен. Не я правила устанавливаю.
– Слушай, любезный, – Стас облокотился о конторку и приблизился к принявшему настороженное выражение лицу администратора, глядя на того немигающим взглядом, полным холодной решимости, – этот номер мною оплачен до завтрашнего утра, и оплачен с лихвой. Уж кому-кому, а тебе об этом хорошо известно. Так что ты засунул бы свои правила куда поглубже, а то ведь донесу хозяину, как клиентов обираешь и барышом не делишься, – решился Стас на авантюрную импровизацию, не будучи до конца уверенным в том, что этот тип за конторкой не есть хозяин, и уж тем более, что он не делится.
Но эти слова все же возымели эффект. Через секунду заискивающая улыбка администратора стала шире и заметно добрее.
– Ну что вы? Разумеется, я всегда готов пойти навстречу клиенту и сделаю все возможное для его удобства. Ведь правила не могут описать все возможные ситуации.
– Вот и славно.
Стас оставил ключи, забрал деньги и вышел.
До проходной он добрался даже раньше, чем планировал. На часах было только без восьми двенадцать, а Стас уже успел пройти ритуал сверки подписей, получить назад в целости и сохранности свой автомат и стоял теперь по ту сторону ворот, щурясь под лучами солнца, греющего с каждым днем все меньше. Потенциального напарника видно не было. Мимо проходной сновали туда-сюда люди, некоторые останавливались неподалеку, но только для того, чтобы закурить или высморкаться. Минутная стрелка неумолимо приближалась к двенадцати.
– Как Ренат Маратович поживает? – Кто-то сзади легонько похлопал Стаса по плечу.
Он обернулся и увидел перед собой рослого мужика в сером бушлате, черной разгрузке, черных штанах и тяжелых ботинках с высокими голенищами. На плече у него стволом вниз висел РПК-74. Суровая морда, покрытая трехдневной щетиной, сломанный нос и прищуренные почти бесцветные глаза, пристально смотрящие из-под черного берета, косо надвинутого на коротко стриженную голову человека, беззвучно возникшего из-за спины, в комплексе производили довольно неприятное впечатление. Объяснить этого даже себе Стас не мог, но почувствовал сразу, будто спинным мозгом ощутив… даже не враждебность, а дискомфорт. Так бывало, не часто, но случалось, когда рядом находились люди, ничем особо не
