тремя или четырьмя свободными путями, начиналось огромное пустое пространство) — как руки загипнотизированных Фиар проводников протянулись к нему сверху, и буквально втащили в вагон следом за ней, так что он едва успел и убрать в сторону колени, чтобы не удариться о подножку — прежде чем встать на её рифлёную металлическую поверхность, а затем сделать рефлекторный, будто тоже под гипнозом, шаг внутрь вагона… 'И до чего ещё дойдёт, — только мелькнула мысль. — А когда-то же придётся всё объяснять…'
— Нет, ему мы поможем сами, — распорядилась Фиар, указывая на Ратону. — А вы помогите остальным… Здесь не стой, проходи в конец, — обернувшись к Джантару, Фиар указала вправо, в глубь вагона. — Видишь пустые полки? На них, наверно, и расположимся… А вы к полкам в том конце вагона не подходите, — обратилась Фиар снова к проводникам. — Запомните: в этом рейсе там для вас запретная зона. Будете грузить всё на другие полки…
— Пойдём, — сказал Итагаро, направляясь, куда указывала Фиар — и Джантар последовал за ним. Там оказалось целых три тёмных и узких, едва освещённых каждый одной тусклой лампочкой, прохода между несколькими ярусами старых (ещё даже не пластмассовых или металлических, а деревянных) полок по обе стороны. Итагаро почему-то избрал средний из трёх проходов — и там, сразу положив мешок с перекатывающимися пулемётами в конец второй снизу полки слева, как бы в изголовье, попытался улечься там же, просунув ноги за металлическую трубу, поддерживающую полки. — Да, так и расположимся. Хотя, как подумать: на что уже идём, в чём всё больше запутываемся… Но другого выхода нет. Те ищут преступника, эти — заразных больных…
— Джантар, пропусти меня… А что, хороший способ укрыться здесь, — добавил Ратона, взбираясь на третью полку, над Итагаро.
— Если бы не эта труба, — ответил Итагаро. — Влезать так каждый раз… Хотя о чём это я — скорее бы уехать отсюда…
— А я, наверно, не смогу туда забраться, — признался Джантар. — Просто не развернусь в таком узком пространстве. Хотя вам удалось, насчёт себя — не уверен…
— И как же ты? — обеспокоенно спросил Талир, взбираясь на четвёртую полку. — А я и не знаю, насколько устойчиво это внушение, хватит ли на всю дорогу…
— А я давайте с этой стороны, — сказал Донот, укладывая 'взрослую' одежду и портфель тоже себе в изголовье на вторую полку справа. — Но правда: как быть Джантару…
— В другом конце вагона два служебных купе, — предложил Лартаяу. — Если временно сделать одно тоже 'запретной зоной'… Талир, можешь сразу выяснить, что там в каком купе?
— Кажется, одно — рабочее место, а другое для отдыха, — почти сразу ответил Талир. — И оба не заперты. Хотя я раньше не пробовал воспринимать мысли людей под гипнозом… Но то, что для отдыха — справа.
— Не заставлять же их пользоваться всю дорогу одним купе, — ответила Фиар. — Хотя… Алагари не так далеко. И потом, тут по шесть полок, — продолжала она, внимательно всё осматривая, — но на нижних сплошная переборка посередине, а наверху такой скруглённый потолок, что не уместиться, да туда и не влезть. Остаётся по четыре с каждой стороны — всего восемь, но нас девять. Так что, Джантар — быстро в купе, а я… Или нет, — услышав какой-то шум снаружи, Фиар подошла к загипнотизированному ею проводнику и выглянула из-за его спины в дверной проём. — Да, так и есть… — встревоженно прошептала она. — Там полиция…
— …Вы давно здесь стоите? — почти сразу, не дав Джантару и мысленно среагировать, спросил голос снаружи.
— Нет, только что поставили, — немного неестественно, 'механически', ответил проводник.
— А давно у вас открыта дверь? — от этого вопроса Джантара передёрнуло тупым напряжением.
— Ну, как — давно… Как вошли в вагон, так и открыли. Но это — тоже почти только что. Нас как раз собиралась подцеплять к поезду. А вместо этого повезли сюда, через всю станцию… А что такое? Что это происходит?
— Ищем группу подростков, — объяснил полицейский. — Человек девятнадцать-двадцать, разных рас — и тёмные, и светлые, и один дмугилец. И с ними, возможно, один взрослый… Не видели таких?
— Нет, никого такого не было… А… тёмные: они-то что натворить могли? — даже в этом гипнотическом состоянии удивился проводник.
— Сами не знаем, — ответил полицейский. — Приказано искать — ищем. Воры, убийцы — мало ли что… В общем, если увидите, сразу дайте знать…
'А вдруг можно было и без гипноза? — подумал Джантар с судорожным выдохом, почувствовав: угроза как будто миновала. — Понимает же, что 'тёмные' ничего такого натворить не могли. Хотя… Как… девятнадцать-двадцать? — с опозданием дошлого Джантара и это. — И разных рас? Значит, всё же не мы? Или…'
— Девятнадцать-двадцать, — шёпотом повторил Талир. — Что же, как бы мы вместе с теми попутчиками в автобусе? Если бы не это: 'воры, убийцы'… Да ещё того, из тюрьмы, ищут отдельно от них. Что-то не то…
— И я потом смотрел: извещение только на восьмерых, — ответил Донот. — Даже имён никого из тех не помню. И не понимаю, как получилось…
— Давайте это потом… Джантар, быстро сюда! — Фиар потянула его за руку в сторону довольно широкой и просторной середины вагона, откуда затем начинались ведущие дальше мимо таких же полок и стеллажей ещё три прохода. — Или сначала проверю, открыто ли купе, — она скрылась в проходе, но спустя несколько мгновений вернулась обратно. — Джантар, в правое купе, скорее… Правое купе закрыто, туда вам доступа тоже нет, — добавила она по-лоруански для проводников.
Быстро, едва не налетев на словно (хотя почему 'словно'?) не видящего его проводника, Джантар пересёк 'вестибюль' вагона (или как уж он назывался), и через проход с другой стороны (где лишь мельком успел увидеть полки, занятые всевозможными мешками, ящиками, пакетами, и даже какими-то странными, непривычными на вид пластиковыми упаковками, что вряд ли могли относиться к почтовым отправлениям — и при виде которых мелькнула мысль о возможной внеслужебной деятельности, и следовательно, неких тайнах самих проводников) вышел в короткий поперечный коридор в торце вагона, откуда дальше вели три двери — санузла и двух купе, а там проскользнул в правую, чуть приоткрытую дверь… Купе оказалось узким, тесным помещением с даже не полностью открывающейся из-за близости стеллажей дверью — должно быть, исходно вагон имел иное назначение, и лишь затем был не вполне удачно переоборудован в почтовый. Внутри едва помещались спальная полка с постелью (которую Джантар сдвинул, чтобы сесть просто на полку), и множество стенных шкафчиков, из которых и состояла вся противоположная стенка купе — отделённая от полки узким проходом, где лишь кое-как мог протиснуться, ложась или вставая, один человек… Окно внизу было занавешено, но Джантар при его росте и сидя мог видеть поверх занавески, как по крайнему пути медленно катился их прежний поезд — во всяком случае, такие же вагоны, как тот, в каком они добрались сюда из Керафа. Правда, и видел он лишь самый верх вагонов — но не мог рисковать отодвинуть занавеску, чтобы кто-то увидел его самого… И тут странное оцепенение с нервной дрожью охватило его — и он, сидя за занавеской и глядя на проплывающие за окном вагоны, даже не заметил, как навстречу им тронулся с места и этот, теперь тоже их поезд (что он и понял, лишь когда за неожиданно оборвавшимся хвостом того, встречного состава — открылся медленно приближающийся конец вокзального перрона, где полицейский с мегафоном в руке ещё что-то доказывал возбуждённой толпе пассажиров, а дальше, у каких-то вокзальных пристроек — как, во всяком случае, показалось Джантару, прежде чем перрон скрылся за хвостом другого поезда, стоявшего на соседнем пути — двое в форме медицинской службы несли кого-то на носилках. И Джантару очень захотелось верить — что тот, кого несли, не сорвался с моста в давке, или ему не стало плохо из-за самой паники)…
'И правда: что мы делаем, на что идём? — подумал он. — Где уже оказались, что натворили — и где ещё можем оказаться, и что натворить? И всё это тоже наяву?'
Но увы, всё было наяву — и даже обстановка, в общем хорошо знакомая Джантару. В таком же купе (лишь более просторном, но запертом снаружи) он ехал из Керафа в Кильтум. И вообще, за все поездки: и
