мифологии, культуре и быте человечества Западного континента…
— … Вот например, возьмём иероглиф, как будто обозначающий понятие „одежда“, — раздался в следующем кадре голос Феринкоатле. Здесь он был без шлема (что и позволило Джантару как будто с уверенностью узнать его) и держал большой лист бумаги, указывая на нём, должно быть, тот самый иероглиф. Следом он сразу произнёс местный, западный эквивалент этого слова (но Джантар не смог разобрать ни единого звука, да и сам иероглиф за словом „вырезать“ не увидел). — Однако какие с ним получаются фразы… Например: „Верховное божество… (прозвучало ещё неразборчивое слово — наверно, имя божества на местном языке)… повелело, чтобы тело человека, как и тело всех животных, покрылось одеждой, и только растущие дети сбрасывали её семь раз через каждые два года, становясь на это время „рьрьвър“… (именно так, со странно „укороченными“ гласными, услышал Джантар это слово в произношении Феринкоатле)… то есть: как бы запретными, постыдными, нечистыми, грешными — таковы четыре возможных перевода этого слова… Или вот ещё: одежду первого в истории людоеда это же верховое божество повелело разбить молотком, чтобы из неё выпал тот же „рьрьв“ — не то позор, не то грех… И уж совсем странным представляется употребление в религиозных текстах словосочетания „искусственная одежда“. Тут мы поняли только, что её будто бы носили при каком-то особо греховном царе так называемые „дети седьмого запрета“, но её с них опять-таки сбивали молотками, и они „бежали в великом позоре“. Вот и попробуй пойми такую мифологию — хотя тут нам, казалось бы, известны значения всех слов… И так же обстоит дело, например, с иероглифом „еда“: как понять хотя бы, что преступников в древности здесь будто бы казнили голодной смертью, оставляя перед ними еду в присутствии охраны?.. Но все наши попытки подробных расспросов на эти темы, как нам кажется, приводят местных жителей в замешательство. Причём мы вообще долго не могли понять, в чём тут дело, пока один из участников переговоров с нами, по имени Ириоран… (хотя скорее прозвучало как „Ьрьърън“) …не спросил нас однажды: „разве вы не иные люди Иорары?“… (Джантар понял, что уже сам невольно перевёл звучание в привычную фонетику, на самом же деле Феринкоатле произнёс: „Ьъръръ“.) …Но пока мы по-прежнему не рискуем даже переспрашивать, что бы это могло означать, продолжая добросовестно играть роль этих самых „иных людей“ — а местные жители продолжают восхищаться нашими знаниями…
„А многие ли их там видели? — вдруг подумал Джантар. — Многие ли вообще о них знали? Или их всё время держали взаперти? Хотя само их прибытие, как я понял, видели многие. А тут об этом ни слова…“
— … Иорара, — продолжал Феринкоатле уже в следующем кадре (где он просто смотрел в объектив камеры, ничего не держа в руках), — это, скорее всего, местное название то ли самого Западного континента, то ли вообще Вселенной — а возможно, в местной культуре вовсе отсутствует чёткое разграничение этих понятий… Например, здесь помнят, что когда-то в древности в этих местах бывали „иные люди“; причём иногда уточняется, что это были „люди другой реки“ или „люди с дальнего предела Иорары, отделённого многими днями пути через мёртвые места“ — хотя теперь как будто никто толком не знает, как эти „иные люди“ должны выглядеть. И вообще, как бы ни было, многие вопросы нам явно избегают разъяснять… А ещё местные жители очень удивляются, что наши шлемы снимаются целиком — по их представлениям, они должны бы сползать клочьями, неминуемо разрушаясь при этом. Нам даже пришлось специально объяснять им, что это не та мифическая „искусственная одежда“ — чтобы их у нас не отобрали, и не стали ждать, пока сами собой каким-то образом появятся новые. И нам, кажется, поверили лишь потому, что размер шлема заметно превышает размер головы, и в нём нельзя принимать пищу; но каким образом „естественная одежда“ может долго сохраняться, да ещё быть заметно больше самого тела — здесь никак не могут понять. Возможно даже, они согласились считать наши шлемы „естественной одеждой“ лишь потому, что сочли нас полномочными дипломатическими представителями какого-то другого мира, который они с наших слов знают как Върйъръм — лишь так можно произнести на их языке слово „Фархелем“. Однако не исключено, что и при этом нас считают чем-то вроде уже упомянутых „детей седьмого запрета“ — однажды нас даже спросили, почему наш царь не мог прислать старших… В общем, до выяснения подробностей здешнего общественного устройства, идеологии, и установления прямых и открытых двусторонних отношений, пока ещё далеко, — закончил Феринкоатле.
„Но почему 'одежда'? Просто покровы тела, спадающие при линьке, как у всех членистых! — сообразил Джантар. — И… этого они не поняли за полгода?'
'А людоед, из одежды которого при попытке её снять выпал какой-то грех? — услышал он мысль Талира. — Не всё так просто…'
— … Нам приходится скрывать даже то, что мы получаем указания от Международной Комиссии через штаб экспедиции, — заговорил, появляясь в кадре, уже кто-то другой (кажется, Раманау, хотя в этом Джантар не был уверен). — Один раз нам уже едва удалось обойти вопрос: каким образом нам стали известны новые указания нашего руководства, о которых мы раньше никогда не упоминали — если всё это время находимся здесь? Так что мы опасаемся, как бы нас не заподозрили во лжи и нечестности… Может быть, Международной комиссии всё же следует разрешить нам открыть западной стороне основные принципы радио- и телесвязи — конечно, насколько они сами окажутся в состоянии их понять?..
— … Международная комиссия, — продолжал диктор (почему-то на фоне уже знакомой панорамы полей и кубических построек), — дала такое разрешение, так как иначе не только становилось невозможно выяснить подробности общественного устройства жителей Западного континента, до тех пор тщательно скрывавшиеся от участников экспедиции, но и могла возникнуть прямая угроза для них самих в связи с их мнимой неоткровенностью. Также им были даны инструкции о том, в каких пределах им разрешено знакомить западную сторону с общественным устройством нашего человечества, учитывая общий примитивный уровень развития местной цивилизации. И вот что узнали участники экспедиции…
'Примитивный уровень? — эти слова почему-то возмутили Джантара. — Но так ли давно вы сами не знали радиосвязи?'
— … Местные жители, как оказалось, действительно считают нас 'детьми седьмого запрета', но при этом, как мы поняли — из особо знатных семей, и именно потому с нами всё же считаются и принимают нас всерьёз, — заговорил с экрана (судя по отчётливому аухарскому акценту) Дейрени. — А вот принципы радиосвязи они, как нам кажется, так и не поняли — но решили, что это мы, так как мы ещё дети, оказались не в состоянии это им объяснить. И вообще, нам часто кажется, что нас понимают очень приблизительно, и соглашаются с нами скорее просто из вежливости. Что же касается самой их цивилизации, то она представляется нам крайне примитивной. Отвлечённые, абстрактные области знания не развиты или развиты слабо, религиозные представления элементарны: есть верховное божество, создавшее мир, сами люди Иорары, 'иные люди' — и всё. Все дисковые книги, которые нам до сих пор пришлось видеть, содержат описания каких-либо чисто практических действий. Общественное устройство, насколько мы его узнали, также характерно для примитивных обществ: наследный вождь или монарх, родовая аристократия, жрецы, совет при монархе из пяти министров, функции которых даже чётко не разграничены между собой. Таково устройство общества того племени или государства, на территории которого мы сейчас находимся, однако приблизительно таково же оно и на других населённых территориях, расположенных здесь вдоль реки. Данное же племя, государство или территория, как мы поняли, называется Нимбара, названий других мы не знаем… — продолжал Дейрени (при этом вдруг резко сдвинувшись на экране, что выдало видеотехнический стык). — …Уровень техники здесь соответствует нашей глубокой древности, примерно эпохе рабовладения… (Джантар вспомнил: ни одного профессионального историка в посадочном отряде экспедиции не было, Даже как вторая специальность кого-то из них — история нигде не упоминалась.) …Но самого рабства здесь не знают, есть только система сбора дани с низшего сословия, занятого земледельческим трудом. Нам даже показалось, что их шокирует сама постановка вопроса о рабовладении, сама такая идея. И военнопленных, и тех из своих, кто неудачно вёл хозяйство и обеднел, просто убивают, так что не существует ни рабства, ни нищеты. А ещё здесь есть сословие или учебное заведение — вот это мы не вполне поняли — называемое 'анина', в которое можно уйти, отказавшись от земледельческого труда, но отвергнутых претендентов на вступление туда тоже ждёт смерть. Вообще войны здесь — не редкость, все мужчины-земледельцы — также и солдаты, данники своих офицеров. Причём надо ещё сказать, что само понятие 'населённый пункт' здесь незнакомо, так как заселена сплошь вся территория вдоль реки почти на всём её протяжении: от истоков где-то в предгорьях до внутренней дельты, теряющейся в пустыне… (Джантар обратил внимание: и эти фразы перемежались стыками, о чём свидетельствовала и не вполне удачная последовательность
