было бы легче, а так… — Он снова вздохнул. — Никак не могу понять, почему этот сценарий кажется мне таким знакомым. Что-то… — Он умолк и мрачно помотал головой. — Нет, не могу сообразить, в чем тут дело. Придется снова пообщаться с Педерсеном и посмотреть, не удастся ли найти чего-нибудь еще. Возможно, техники уже что-нибудь выискали.
— Да, остается надеяться, что так, — согласился Мартин и двинулся к машине.
— Знаешь, я, пожалуй, пройдусь домой пешком, — сказал Патрик.
— А как же ты доберешься до работы завтра?
— Что-нибудь придумаю. Может, попрошу Эрику подкинуть меня на машине Анны.
— Ну ладно. Тогда я возьму машину и тоже двину домой. Пия себя неважно чувствовала, так что мне бы надо уделить ей вечером побольше внимания.
— Надеюсь, ничего серьезного? — поинтересовался Патрик.
— Нет, просто она в последнее время немного киснет, и ее слегка подташнивает.
— Она что… — начал Патрик, но Мартин взглядом остановил его.
О'кей, значит, сейчас такой вопрос неуместен. Он усмехнулся и помахал садившемуся в машину Мартину рукой. Приятно, что можно наконец пойти домой.
Ларс массировал Ханне плечи. Она сидела за кухонным столом, закрыв глаза и свесив расслабленные руки по бокам. Но плечи оставались сильно напряженными, и Ларс пытался с величайшей осторожностью снять напряжение массажем.
— Черт, тебе необходимо обратиться к мануальному терапевту, у тебя тут полно мышечных узлов.
— Мм, я знаю, — отозвалась Ханна, немного скривив лицо, когда он добрался до одного из узлов и начал его обрабатывать. — Ай! — воскликнула она.
Ларс сразу убрал руки.
— Тебе больно? Перестать?
— Нет, продолжай, — ответила она с искаженным от боли лицом. Но такая боль доставляла удовольствие. Ведь когда мускул расслабляется и распрямляется, испытываешь изумительное ощущение.
— Как тебе на новой работе? — Его руки продолжали усиленно массировать.
— В целом нравится. Только там довольно сонно. Никто из них не отличается особой остротой ума. За исключением разве что Патрика Хедстрёма. И одного молодого парня, Мартина, из него тоже может выйти толк. Но Йоста и Мельберг… — Ханна засмеялась. — Йоста целыми днями только играет на компьютере, а Мельберга я почти не вижу. Он просто торчит целыми днями у себя в кабинете без всякого дела. Да, тут будет к чему приложить руки.
Ненадолго в комнате воцарилось приподнятое настроение, но вскоре снова проступили обычные старые тени, и атмосфера сгустилась. Стоило бы о многом поговорить, много всего сделать. Но ничего не получалось. Прошлое лежало между ними гигантским препятствием, через которое никак не удавалось переступить. Они смирились. Вопрос заключался лишь в том, хотелось ли им через него переступать.
Массирующая рука Ларса начала ласкать Ханне затылок. Она тихонько застонала, по-прежнему не открывая глаз.
— Кончится ли это когда-нибудь, Ларс? — прошептала она, а его руки все продолжали ласкать ее, по плечам, ключицам и под футболкой. Его губы вплотную приблизились к ее уху, и она почувствовала тепло его дыхания.
— Не знаю. Не знаю, Ханна.
— Но нам необходимо об этом поговорить. Когда-нибудь мы все равно должны поговорить. — Она сама слышала просительные, отчаянные нотки, появляющиеся в голосе всякий раз, как они об этом упоминали.
— Нет, мы вовсе не должны. — Язык Ларса коснулся мочки ее уха. Ханна попыталась воспротивиться, но внутри, как и всегда, стало просыпаться желание.
— Но что же нам делать? — Теперь к отчаянию примешивалось возбуждение, и она резко обернулась к нему.
— Вести нормальную жизнь, — сказал он, стоя лицом к лицу с ней. — День за днем, час за часом. Заниматься работой, улыбаться, делать то, что от нас ожидается. Любить друг друга.
— Но…
Протесты Ханны прервали прижавшиеся к ее губам губы. Последовавшая за этим капитуляция была ей слишком хорошо знакома. Ее попытки поговорить всегда заканчивались одинаково. Ханна ощущала его руки по всему телу. Они оставляли после себя пылающие следы, и она почувствовала, что у нее выступают слезы. В них содержались все годы напряжения, стыда и страсти. Ларс стал жадно слизывать слезы, его язык оставлял на ее щеках влажные пятна. Она попыталась отвернуться, но его любовь, его голод были повсюду и не давали ей высвободиться. Под конец она сдалась. Очистила голову от всех мыслей, от всего прошлого, стала отвечать на его поцелуи, повисла на нем, прижалась к нему всем телом. Они сорвали друг с друга одежду и рухнули на кухонный пол. Откуда-то издалека до нее донесся собственный крик.
Вслед за этим она всегда чувствовала себя одинаково опустошенной. И потерянной.
— Патрик казался ужасно подавленным, когда вчера пришел домой. — Анна испытующе посмотрела на Эрику, которая старалась сконцентрироваться на дороге.
Эрика вздохнула.
— Да, он не в лучшей форме. Я попыталась поговорить с ним, когда отвозила его утром на работу, но он был не особо разговорчив. Мне уже доводилось видеть у него такое выражение лица. Он над чем-то бьется, что-то на работе не дает ему покоя. Остается только дать ему время, рано или поздно он расскажет.
— Мужчины, — произнесла Анна, и на ее лицо набежала тень.
Эрика заметила это уголком глаза и сразу почувствовала тяжесть в желудке. Она жила в постоянном страхе, что сестра вновь впадет в апатию, утратит проснувшийся интерес к жизни. Однако на этот раз Анне удалось отделаться от мыслей о пережитом аде, от воспоминания, которое часто и упорно пыталось завладеть ее мыслями.
— Это связано с той аварией? — спросила она.
— Думаю, да, — ответила Эрика, осматриваясь перед тем, как выехать на кольцевую развязку. — Он, во всяком случае, сказал, что они разбираются с какими-то неясностями, связанными с этой аварией, и что она ему о чем-то напоминает.
— О чем же? — с любопытством спросила Анна. — О чем может напоминать автомобильная авария?
— Не знаю. Больше он ничего не сказал. Но сегодня он собирается продолжить расследование, хочет попробовать докопаться до сути.
— Подозреваю, что тебе не представилось случая показать ему наш список?
Эрика засмеялась.
— Да, у меня рука не поднялась показывать ему список, когда он в таком настроении. Попробую как- нибудь аккуратно подсунуть на выходных.
— Отлично, — одобрила Анна, которая без особого приглашения взяла на себя роль основного распорядителя и руководителя свадебной церемонии. — Главный пункт, на который ты должна ему указать, это его одежда. Мы, конечно, сегодня посмотрим, и ты сможешь отобрать то, что захочешь, чтобы он померил, но саму примерку без него будет осуществить довольно трудно.
— Да, но с одеждой Патрика все как-нибудь устроится. Меня гораздо больше беспокоит моя собственная, — мрачно сказала Эрика. — Ты думаешь, в магазине для новобрачных имеется отдел с размерами XL?
Она свернула на парковку возле автобусного вокзала Кампенхоф и отстегнула ремень. Анна проделала то же самое и повернулась к Эрике:
— Не волнуйся, ты будешь выглядеть потрясающе. Мы сейчас это организуем! А за шесть недель ты успеешь сбросить массу килограммов. Все будет просто супер!
