– Ты не можешь их вернуть? Ведь есть же способы…
– Есть, – горько усмехнулся маг. – Но за чары, продлевающие жизнь, нужно сперва заплатить новыми годами, без гарантии, что все получится. Это как игра. Приобретаешь и теряешь, теряешь и приобретаешь… В конце концов захваченный этой игрой, ты уже не можешь освободиться от этой книги. – Он показал на стол. – Ты становишься ее рабом, и… – он сделал паузу, – в конечном счете оказывается, что выиграла она. Я сам вынул этот проклятый том из рук мага, которого смерть от старости настигла в тот момент, когда он переворачивал страницу. Нет, таким способом я не воспользуюсь.
– Понимаю… – вздохнула Ханти. – Но Ксин… когда вернется… Будет ли он таким же, как прежде?
Маг задумался.
– Да, Хантиния, – помолчав, сказал он. – Но что-то глубоко в нем сломалось, и уже навсегда.
СКЛЕПЫ РОГИРРЫ
Ксин шел напрямик, ничего не видя и ничего не соображая. Превращение постепенно отступало. Наложенные на него чары потихоньку связывали его демоническую натуру, отодвигая ее в глубь подсознания и позволяя выйти на волю человеческой стороне его души. Он снова становился человеком, по крайней мере внешне, однако таившееся в нем зло не было еще побеждено. Напротив, оно лишь усилилось, хотя и было крепко связано магическими узами.
Добравшись до берега какого-то болотистого ручейка, он споткнулся, упал лицом в воду и так и остался. Он пролежал в воде до рассвета, пока не начали вновь работать легкие. Ксин захлебнулся и вскочил. Он долго откашливался, потом уже более осмысленно огляделся вокруг.
Он осторожно попытался привести в порядок мысли, в поисках каких-либо воспоминаний. Что-то с ним случилось… Но что? Он вспомнил вампира, Редрена и тут же вскочил на ноги. Зов Присутствия! Где он? Он начал прислушиваться. Ничего. Все исчезло…
А может быть, и нет. Он чувствовал себя совершенно разбитым, ему казалось, будто душа его растерзана в клочья… Может быть, это пройдет? Где-то в глубинах разума блуждало ощущение того, что он совершил нечто ужасное. Котолак посмотрел на себя. Одежда в лохмотьях. Рубашки, собственно, не было вообще, от нее остался лишь обрывок левого рукава. Штаны держались чудом, от сапог отвалились подошвы.
Неужели он попробовал человечины? Не может быть! Ничего подобного он не помнил. Откуда же эта мысль? Что произошло? Его вез мастер Якоб, а потом он очнулся в воде… Нужно найти палача… Нет! Нужно идти на юг, за вампиром. Когда он немного придет в себя, он должен снова ощутить его Присутствие. Что-то все-таки случилось…
Раздумывать над этим не было никакого смысла. Котолак перешел через ручей и двинулся в сторону лесов Рогирры. По мере того как к нему возвращались силы, он ускорял шаг. Около полудня он уже прекрасно себя чувствовал. В одной из деревень по дороге он украл одежду и пару крестьянских кожаных лаптей, напоминавших высоко зашнурованные сандалии. Удивительно, но он совершенно не чувствовал голода – как будто недавно весьма сытно пообедал… Впрочем, об этом лучше было не думать! К счастью, вскоре он почуял Присутствие преследуемого вампира. Первая же волна возбуждения превратила его руки в кошачьи лапы. Ксин удивленно уставился на них. Никогда прежде Превращение не происходило с ним столь легко…
Комендант Дины нахмурил брови.
– Может быть, это лишь передовой отряд? – спросил он.
Разведчик отрицательно покачал головой:
– Нет, господин, по крайней мере половина легиона. Дальше я не считал, чтобы поскорее прибыть с известием.
– Пол-легиона между нами и Диной! – Сагино ударил кулаком по столу. – Этого следовало ожидать! Когда принц ушел с легионом в Пустые Горы, дорога к Дине стала открытой. Они знают, что Гесрен без приказа и подкрепления из Кемра и носа не высунет, и бросили основные силы на Дину… – размышлял он вслух.
– Нужно вернуть наши корабли, пусть придут с помощью, – отозвался один из присутствовавших в палатке сотников.
– А я отправил с ними треть наших людей… – Сагино скрипнул зубами. – Беги, Яно, пошли немедленно за ними трех гонцов. Пусть прикажут Форпарту все бросать и идти к нам на помощь. Пусть берет всех, кто способен держать оружие.
– А корабли?
– К дьяволу их! Сжечь! Или нет… В конце концов, мы ведь намерены выиграть это сражение… Пусть Форпарт оставит там несколько человек, которые в случае чего их подожгут.
– Ты сказал «сражение», господин? – Сотник Яно выжидательно посмотрел на него.
– Да, мы примем бой. С таким количеством повозок и вдали от дороги у нас нет шансов успеть в Дину раньше островитян. Оставаясь здесь, мы выигрываем несколько часов на подготовку, прежде чем нас найдут. Иди, Яно, пошли гонцов и созови офицеров на совет.
– Так точно, господин! – Сотник быстрым шагом покинул палатку.
Четверть часа спустя комендант Сагино обвел решительным взглядом лица своих подчиненных. Седые волосы и твердость во взоре делали его похожим на старого волка.
– У нас тысяча шестнадцать человек, сто двадцать повозок и дюжина баллист, – сообщил он. – Островитяне имеют над нами трехкратный перевес, из чего следует, что они не станут ждать, пока мы на них нападем. – Он холодно улыбнулся. – Мы поставим повозки прямоугольником, упираясь одной стороной в берег реки. – Он показал место на карте. – Со стороны дороги поставьте повозки в три ряда, лишь вдоль реки хватит одного. По коротким сторонам будут открыты проходы для конницы, поставьте повозки там так, чтобы их можно было передвигать. По углам прямоугольника, возле проходов, встанет по шесть баллист. Сколько у нас конницы?
– Триста пятьдесят конников, господин, вместе с теми, кто сядет верхом на тягловых лошадях…
– Поделить их на две группы и выстроить у проходов. Пятьсот пеших обороняются со стороны дороги, остальные защищают проходы и берег реки. За дело, рыцари!
Хватит с нас магии. Пришло время старой доброй стали!
Офицеры выбежали из палатки. Чтобы выполнить распоряжения коменданта, им потребовалось около трех часов. Повозки расставили в соответствии с планом, связали их цепями, заблокировали колеса. Из стоявших на краю прямоугольника выгрузили содержимое и сложили его в выкопанных ямах. Землей заполнили мешки и ящики, которыми прикрыли баллисты и укрепили первую линию повозок. Все это время на площадке внутри прямоугольника царила суматоха, временами превращавшаяся в хаос. На время приготовлений нужно было вывести наружу лошадей. Постепенно все предметы и люди оказались на своих местах. Возле баллист сложили груды свинцовых ядер величиной с кулак, в землю воткнули большие арбалетные стрелы длиной в локоть. Самые длинные и тяжелые, предназначенные для стрельбы по толпе, стрелы с раскидистыми наконечниками, напоминавшими якоря из сабель, положили так, чтобы острия торчали над верхушками укреплений.
Началось томительное ожидание.
Солнце миновало зенит, и дневная жара начала постепенно спадать. Солдаты перестали прятаться в тени лагеря.
– Хорошее время для битвы, – сказал Сагино сотникам, стоявшим вместе с ним на одной из пустых повозок.
В начале второго часа пополудни в зарослях между лагерем и дорогой на Дину что-то зашевелилось.
– Луки на изготовку! – приказал комендант. – Короткие стрелы!
Заскрипели рычаги натяжных механизмов баллист. Между длинной стороной лагеря и рощицей молодых деревьев и кустов тянулось около трехсот шагов открытого пространства, на котором была выкорчевана большая часть растительности. По другую сторону поля сверкнула сталь.
Волна вооруженных людей выплеснулась на край прибрежной равнины. Шеренги, колонны, отдельные группы начали выстраиваться с трех сторон лагеря. Зелено-голубые знамена Империи обозначали места сбора отдельных сотен.
– Целиться в самую большую группу! – крикнул Сагино и, подождав немного, скомандовал: – Стрелять!
