существо, Его характер. Оно объемлет и раны, то есть всю прожитую Им жизнь, испытанную Им судьбу, Его страдания и смерть. Ничто не отброшено, ничто не оставлено внизу, в видимости, не имеющей сущности. Все - ощутимая действительность, хоть и преображенная: та действительность, зарницей которой было таинственное событие во время последнего путешествия в Иерусалим. Она - не просто то, что переживают ученики; она существует в себе. Она - не отрешенная духовность, но Дух, пронизывающий все, всю жизнь, не исключая и тела. Это существование предполагает совершенную телесность настолько, что хочется сказать: то тело совершенно, которое полностью объято духом. Человеческое тело - это нечто иное, чем тело животного, и своей завершенности оно достигает только тогда, когда его ни в чем нельзя спутать с телом животного. Что, собственно, означает человеческое тело, становится ясным лишь при Воскресении и Преображении.
Продолжая читать Писание - так, как его только и следует читать, т.е. продумывая и по достоинству оценивая все, мы обращаем внимание еще на один момент. Кто из Апостолов больше всех остальных подчеркивает телесность Воскресшего? Тот, который настойчивее всех говорил о Божественном в Иисусе, - Иоанн. Именно он, провозглашающий Христа Логосом, вечным Сыном Отца, рисует самыми живыми красками Его воскресшую телесность. Это объясняется, во-первых, причинами внутреннего порядка:
Христово благовествование достигло уже таких масштабов, что пришло время определить его суть. Но к этому добавились и внешние причины. Дело в том, что Иоанн своим Евангелием полемизировал со вполне определенным противником - языческим и полухристианским спиритуализмом гностиков, которые, считая, что Бог есть дух, понимали это в том - искаженном - смысле, что Бог враждебен всему материальному, и все материальное перед Ним нечисто. При этом они были очень нетерпимы. Поэтому они не могли принять действительного Богочеловечества, а утверждали, что божественное существо, вечный Логос, некогда сошло на человека Иисуса и вселилось в Него. Его устами оно учило нас истине и показывало путь из плоти к духу. Когда затем этот Иисус умер, Логос покинул Его и вернулся на небо.
В противовес этому Иоанн говорит: Бог стал человеком и остается им в вечности. Можно возразить: какое нам дело до спиритуализма гностиков? Но это не так. Все новое время полно обманчивой «духовности».
Мы видели в предыдущей главе, как оно все время старалось выдать Воскресение за обман, а Божественность Иисуса - за религиозное переживание, как стремилось оно считать образ Воскресшего плодом благочестия общины, отделяя, таким образом, Христа веры от действительного Иисуса. Идет ли здесь речь об исторической или психологической интерпретации событий — это в точности то же самое, что имели в виду гностики, с той разницей, что они пользовались мифологической терминологией. Против этого Иоанн поставил как бы два великих заслона. Первый из них заключен в словах: «Слово стало плотию» (Ин 1.14). Оно не просто сошло на определенного человека, но вошло в Его естество, так, что этот образ был одновременно и человеческим; то, что Он делал, было Бо-жиим делом, то, что с Ним случалось, было Божией судьбой; налицо была нерасторжимая тождественность существования, ответственности, достоинства. И для того чтобы исключить всякую возможность «перекоса в сторону духовности», он не ограничивается утверждением, что слово стало человеком, но доводит его почти до предела выносимого: Оно «стало плотью»... Вторым пограничным столбом служат слова: «Иисус воскрес». Он не только живет в памяти Своих, не только продолжает действовать в истории силой Своего слова и Своего дела, но и пребывает в божественной и человеческой, духовной и телесной действительности. Правда, Он живет измененным -преображенным. Сын Божий не отбросил в Нем Свое человеческое естество, а взял его с Собой в вечную славу, в то бытие, которое возвещается Иоанновым Откровением, на которое указывает видение Стефана, о котором говорит Павел, когда пишет, что Христос восседает на престоле одесную Отца (Еф 1.20 и Рим 8.34). Этот образ бытия Сына Божия воспринял Его человечность, и она пребудет с Ним в вечности.
Теперь нам будет полезно остановиться и осознать, что здесь утверждается: нечто воистину неслыханное. И если мы испытываем изумление или протест, то имеем право их высказать.
Кто такой Бог? Дух, настолько превыше всякого духа, что перед Ним и «ангелы - плоть»! Бесконечный, Всемогущий, Вечный, Всеобъемлющий в Своем простом и чистом действительном бытии. Неизменный, живущий исключительно Самим Собой и Себе Самому достаточный. Что Ему до человеческого естества? Ведь уже и вочеловечение непостижимо. Если же мы его принимаем и видим в нем знак безграничной любви, то не достаточно ли жизни и смерти? Зачем верить еще и в то, что эта тварная частица вошла в вечность Божиего бытия? Что делать там ей, затерянной в невообразимом? Почему Логос не смахнет с Себя эту пылинку и не вернется в чистую ясность Своего свободного божественного бытия?... Откровение говорит: эти мысли и ощущения - суть философия или человеческая религия. Христианский подход предполагает иные мысли... Но каков же Бог, если возможно нечто подобное воскресению, а затем - вознесение и восседание на престоле одесную Отца?... Именно таков, что это возможно! Бог как раз и открывается в воскресении, вознесении и вечном пребывании Богочеловека на престоле. Бог не таков, каким мы представляем себе высшее существо, заявляя на основании собственного опыта и мышления, что с Ним нельзя совместить ничего, подобного воскресению; напротив, Бог таков, каким Он предстает в воскресении. А то, что противоречит этому в нашем мышлении и чувстве, оказывается ложью.
Если постараться понять образ Христа, и начать мыслить, исходя из Него, то мы будем поставлены перед выбором: или научиться по-новому думать о Боге, принять новое представление о Нем и вступить с Ним в новые отношения, или дать Христу, при всей Его мощи, раствориться в человеке... Но и о человеке - его образе и предназначении - нам нужно научиться думать по-новому. Нельзя больше говорить: человек таков, каким он представляется с точки зрения мира, поэтому это человеческое существо не может восседать на престоле одесную отца, - а надо сказать: поскольку мы знаем из Откровения, что это произошло, то человек представляет собой, очевидно, нечто иное, чем мы думали. Мы должны научиться тому, что Бог - не только «высшее существо», что Он очень «человечен», - а также и тому, что человек - нечто большее, чем «только человек», что вершина его существа восходит в область неизвестного, и что его назначение окончательно раскрывается только в воскресении.
Только воскресение позволяет до конца понять, что означает искупление: не только откровение о том, Кто есть Бог, кто мы сами и что такое грех; не только указывание детям Божиим пути к новому деланию и вкладывание в них сил для начала и завершения трудов; даже не только само искупление греха, а значит и дарование прощения в преизбытке любви и справедливости, - но и нечто большее, вернее, более телесное. Искупление означает, что преобразующая сила Божией любви овладевает нашим живым бытием. Таким образом, оно - действительность, а не только идея, устремленность и направленность жизни. Искупление - это второе Божие начинание после первого: творения. И какое начинание! Если спросят, что такое искупление, что значит совершить искупление и быть искупленным, то ответом должно быть: воскресший Господь. Он - в Своем телесном естестве, в Своей преображенной человечности - и есть искупленный мир. Поэтому Он называется «рожденным прежде всякой твари», «первенцем» (Кол 1.15 и 18; 1 Кор 15. 20). В Нем творение поднято до вечного бытия Бо-жия, и теперь Он служит для мира неистребимым началом. Он действует, как воспламеняющий жар, разгорающийся все сильнее, как вход, притягивающий к Себе, как живой путь, призывающий вступить на Него (Лк 12.49; Ин 10.7; 14.6). Все должно быть вовлечено в Него, Воскресшего, для участия в Его преображении. Таково благовествование Посланий к Ефеся-нам и Колоссянам, да и всех писаний Павла и Иоанна. В начале Нового времени сложилось представление, что христианство враждебно плоти. Но под словом «плоть» подразумевалась тогда самодовлеющая земная плоть - в понимании античного мира, Возрождения или нашего времени. В действительности, только христианство осмелилось вовлечь плоть в самую глубокую и истинную близость с Богом. В одном из наиболее сильных мест Нового Завета говорится: «Тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих: потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих. Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне и не только она, но и мы сами, имея начаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая искупления тела нашего» (Рим 8.19-23). Понимаем ли мы, как определяется в этом окончательном суждении слава детей Божиих, иначе говоря, дело Христа? Как «искупление тела нашего»!
Нам необходимо перестроить свое представление об искуплении! Мы все еще находились в плену рационализма, который полагает искупление только в «духовном», понимая под ним мышление, настроение, Движение души. Нам нужно научиться ощущать божественную реальность искупления. Искупление
