Специальный агент высших сил

открылась, выпустив ее наружу.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровался Ваня. — Как вас зовут?

Девушка загадочно улыбнулась и, ухватив себя за верхнюю губу, с легкостью задрала ее до затылка.

— Что за…

Черт спал с лица, чувствуя себя жестоко обманутым и оскорбленным.

Ухватившись свободной рукой за нижнюю губу, танцовщица принялась стягивать с себя шкуру. Первым показалось помятое лицо заросшего, как урка, мужчины с бисеринками пота на лбу. Протиснув плечи, он выскользнул из фигуристой оболочки, сбросив ее, словно змея шкуру во время линьки, и предстал ладно скроенным мужчиной в помятом костюме. Отбросив ногой отслужившую личину, вызывающе топорщащую вверх силиконовые груди, он одним движением пригладил волосы, уложив их в строгую прическу, вторым смахнул со щек недельную щетину, воспользовавшись для этого возникшим из рукава кинжалом, третьим одернул дорогой костюм и, слегка кивнув, представился:

— Меня зовут Бонд. Джеймс Бонд.

— Профессионал, — с плохо скрытой завистью обронил черт.

— Шпиён, — сообразил Пантелей.

— Ваня, — представился ребенок, с интересом разглядывая прославленного агента английской разведки.

После знакомства они проследовали в подземелье, решив, что лучше освободить и остальных агентов высших сил, томящихся в подземной камере после своего одновременного провала. Это будет не лишним, если Агагука по какой-то причине решит покинуть камеру и проверить обстановку во дворце. Не стоит забывать о том, что он все же божество, а значит, на многое способен…

Рванувшийся в приоткрытую дверь сквозняк затушил свечу, но Джеймс Бонд достал из кармана авторучку, клацнул ею и пошел первым, освещая дорогу светом яркого луча, бьющего из колпачка.

Дойдя до округлой комнаты, в центре которой стоял каменный трон с прикованным к нему существом, он остановился.

— Это Кощей? — уточнил Джеймс.

— Да, — ответил Пантелей.

— Вот он-то нам и ответит на все вопросы, — обрадовался английский агент.

— Как же, он ответит… — махнул рукой горбун.

— Мы попробуем.

— Бесполезно.

— Если Неггерман добился от него своего, то и мы чего-то выведаем, — произнес Локи.

Вспомнив о цели своего визита в подземелье, Ваня уточнил у горбуна:

— Пантелей, а к Агагуке ведет вон тот коридор?

— Да.

— А пленные агенты где?

— В противоположной стороне, — указал рукой горбун, — третья дверь направо.

— Выпусти их.

— И то правда, пускай работают, а то только жрут, дармоеды. — Тут он погрешил против истины: за время заключения к ним трижды спускался Агагука, но вот кормить их никто и не подумал.

Когда Пантелей, прихрамывая и привычно ворча, удалился, Джеймс Бонд раздвинул витки цепи и посветил в лицо Кощея. Обнаружив кляп, он ухватил его пальцами и выдернул изо рта узника.

— Пить…

— Какое варварство! — воскликнул мистер Бонд. — Какое бесчеловечное нарушение прав заключенных!

Взяв погнутое ведро, прикованное цепью к стене у выдолбленного в полу колодца, он опустил его. Ловко перебирая руками цепь, верноподданный Великобритании поднял отяжелевшую емкость и, отсоединив от цепи, поднес плененному Кощею.

Тот с жадностью опустошил его. Куда только вместилось почти десять литров? Но судя по тому, что вокруг каменного трона не образовалась лужа, действительно вместилось.

— Еще, — шевельнувшись, узник умудрился просунуть сквозь витки цепи одну руку.

Второе ведро Кощей Бессмертный буквально выхватил из рук Бонда, но выпил его несколько медленнее, нежели предыдущее. Прозвучавшее следом «еще», было более ровным, без прежнего надрыва.

Освободив и вторую руку, Кощей взял третье ведро и принялся тянуть его медленно, довольно пофыркивая и позвякивая цепями.

«Надеюсь, он утолил жажду и теперь утолит мое любопытство», — вытирая выпачканные пальцы платочком, подумал Джеймс Бонд. Но воспитанно поинтересовался:

— Еще?

Вот только Кощей Бессмертный, строя свои коварные планы, эти надежды не учитывал…

ГЛАВА 20 Во глубине Кощеева дворца

Женщина на корабле — потехе час.

Моряцкая примета

Вот уж никогда не думал, что существует столько представлений о женской красоте. Уверен, если бы Господь, занимаясь резьбой по отдельно вынутому ребру, прислушивался к пожеланиям Адама, то последний еще долго жил бы в раю. Один…

— Вот сюда снега подложи, а то и глазу не за что зацепиться, — советует Герольд, который вроде как Мудрый. Это в смысле у него прозвище такое.

— Если я еще подложу — она опрокинется, — протестую я.

— А ты и сзади добавь — не жалей.

Добавил. И спереди и сзади.

— Ну что это за глаза, словно пуговки… — скривился Дон Кихот.

— Так это и есть пуговицы. Между прочим, с моего тулупа. Так что нечего тут… пуговицы ему не нравятся.

— Да не, глаза самое то, что надо, — поддерживает меня рослый викинг с всколоченной бородой и несимметричными рогами. На шлеме, разумеется. — А вот губы стоит подправить.

— А почему руки такие корявые? — Я отвлекся всего на мгновение, а какой-то добровольный помощник уже воткнул первую попавшуюся ветвь. Стоит и скалится довольно. — Ищи другую.

— Да пойдет, — махнул рукой черт. — Главное, чтобы шевелилась.

— Пошляк! — скривилась Леля. — Нет в тебе чувства прекрасного.

— Да что я такого сказал?!

Поманив черта пальцем, я ему на ухо повторил довольно известную пословицу про мужскую непритязательность касательно двух важных вопросов.

Рогатый сморщил рыло и обронил:

— Нет, ну ладно… пить все, что горит, — это я понимаю. Я тоже вино не люблю. Но вот второй пункт… тьфу! Только я не в том смысле. Мы ведь и не надеемся, что она как даст жару, так все снеговики растают от похотливого томления. Нам важно, чтобы она показалась перед ними, повиляла чем-нибудь и за