Атом солнца

Без маски

Все мои так называемые авторские песни — это песни-настроения. Они родились от каких-то потрясений в жизни: воспоминание о первой любви, очарование от мимолетной встречи с девушкой — никакого развития, просто ощущения от того, что ты ее увидел… Еще у меня есть песни на есенинские стихи: «Хулиган», «Может, поздно, может, слишком рано»…

Песни он начал сочинять еще в студенческие годы. Тогда же записал их на магнитофон — видимо, считая необходимой частью профессионального тренажа — и благополучно забыл об этой кассете, а потом и вовсе ее потерял.

Кассета обнаружилась энное количество лет спустя совершенно неожиданным образом — ее как подарок молодой театральной звезде преподнесла поклонница. Оказалось, что когда-то Виталий Сергеевич взял магнитофонную запись в Театр сатиры: похвастаться. И песни Безрукова-младшего имели успех. Кто-то из монтировщиков дал переписать их знакомым. Те — своим знакомым… Словом, дебютный альбом новоиспеченного барда пошел гулять по Москве, чтобы в конце концов вернуться к удивленному автору, никак не ожидавшему народного признания.

Прослушав собственные песни заново, Сергей пришел к выводу, что они действительно неплохи — и время от времени стал включать в программу творческих вечеров. Сейчас он даже всерьез подумывает о выпуске сольного компакт-диска.

— В пику нынешним эстрадным звездам? Кстати, почему актеры, как правило, очень критически к ним (эстрадным звездам) относятся?

— Актер — человек профессиональный, а эстрадных звезд у нас выдувают, как мыльные пузыри. Чаще всего они нигде не учились. Хотя в ГИТИСе, например, есть музыкальное отделение. Которое, кстати, закончила Кристина Орбакайте. Можно спорить о том, как она поет, но она всегда старается обыграть песню актерски. Большинство же наших звезд — непрофессионалы, и это раздражает.

Ну, Орбакайте — это так, к слову. Истинные музыкальные пристрастия Сергея Безрукова лежат совсем в иной плоскости: фольклор, классика, настоящий рок («Битлз», «Куин», Шевчук, Гребенщиков, «Наутилус») и… хиты 70-х («Из вагантов», «Не надо печалиться», «Синий-синий иней»…). Он неисправимый романтик и лирик, поэтому в музыке для него важна душа. Во всем многообразии ее проявлений — «от печали до радости», от падения до полета, от тоски до разудалого веселья. Не оттого ли гармошку (помните; «Гармошку я вообще считаю символом русской души, вот этот ее разворот нараспашку…») Сергей освоил меньше, чем за месяц… Абсолютно самостоятельно… И, конечно же, задумчиво-тихие наигрыши волнуют его намного сильнее, чем залихватские частушки. «Потому что в них есть пронзительная русская боль», — говорит он.

Эта же боль и щемящая печально-смиренная нежность — в его акварелях. Он никогда не рисует портретов и не погружается в мир театральных фантазий. В профессиональной работе — да, только дай волю, и бурное воображение художника-декоратора Сергея Безрукова вырастит фиолетовые листья на разлапистом дереве (дипломный спектакль «Летний день») или затянет все пространство сцены серой мешковиной с прорезями — для рук, для ног, для головы (эпизод репетиций «Короля Лира» в фильме «Вместо меня»). Но вне образа, оставаясь один ни один с чистым холстом…

За горами, за желтыми долами
Протянулась тропа деревень.
Вижу лес и печальное полымя,
И обвитый крапивой плетень.

— Сережа, понятно, что живопись для вас — хобби. Но в каждой шутке только доля шутки. Глядя на ваши акварели, во-первых, понимаешь, что вы просто сердцем прикипели к пейзажу средней полосы России. С другой стороны, некоторые из ваших работ были опубликованы в специализированном журнале «Художественный совет», чего удостаивается отнюдь не всякий. Давно началось это увлечение?

— С детства. Сколько себя помню, я всегда рисовал. Причем очень хотел рисовать маслом, но первая работа получилась неудачной: мне не хватило белил, и картинка вышла очень темной. Со временем она еще больше потускнела, поэтому я решил сделать стиль «под масло», используя акварель и гуашь. Думаю, что с профессиональной точки зрения в моих работах можно найти массу огрехов. Но это тоже, как песни, — пейзажи-настроения.

По-настоящему талантливый человек — бездонный колодец, поэтому нельзя понять личность актера, разбирая лишь его роли. Когда-то было принято считать иначе. Еще недавно Сергей Безрукое и сам был убежден, что сцена не прощает артисту увлеченности жизнью, требуя от него полной самоотдачи. В противном случае подмостки начнут мстить, отторгая изменника. И могут даже вытолкнуть его вон из искусства. Теперь он уже не столь категоричен.

— Делу — время, потехе — час. Нельзя быть монахом. Монах — это человек, у которого для потехи нет ни минуты. Только профессия. Да, надо делать дело, ради которого человек приходит в мир. Но помимо этого человек должен жить.

На мой взгляд, подобная позиция гораздо более продуктивна. Для искусства в том числе.

Талант и поклонники

Но сколько бы умных фраз ни писали критики, анализируя творчество человека, решившегося посвятить себя театру и кино, отношения актера с публикой строятся на иных, не рассудочных основах. Они, эти отношения, носят сугубо эротический характер. Актер в каждой своей роли соблазняет публику заново и, как водится при соблазнении, либо одерживает убедительную победу, либо терпит сокрушительное поражение. Соответственно и публика делится на две неравные категории. Первая, довольно немногочисленная, ведет себя, как любящая и мудрая жена, готовая понять и простить неудачу и безусловно верящая, что в следующий раз все будет иначе. Вторая непредсказуема, как поведение капризной и взбалмошной любовницы, никогда не знаешь, чего от нее ждать; то ли чашечки утреннего кофе в постель, то ли дикого скандала, после которого, громко хлопнув дверью, она уйдет к другому.

Конечно, актер свою публику не выбирает, это публика выбирает актера. С одной стороны. А с другой…

— Сережа, насколько работает формула: «Скажи мне, кто твоя публика, и я скажу, какой ты артист»?

— Актер не должен задумываться над этим, он должен играть — и все. Иногда смотришь, что происходит на сцене, жутко становится: хуже, чем на первом курсе актерского факультета, — а зал сходит с ума. И тут говорить о том, допустим, что у этих конкретных зрителей хороший Вкус, не приходится. Но какой бы ни была публика, ее нужно любить.

— Наверное, это не всегда получается. Одна известная актриса признавалась, что иногда испытывает к публике чувство ненависти.

— Человек говорит «ненавижу», когда не может с чем-то совладать, когда у него нет сил и эмоций бороться.

— Вы часто вынуждены вступать в борьбу с залом?

— Бывает. Например, в Новосибирске, куда я ездил с программой «Ностальгия по «Куклам», ко мне после концерта подошла довольно экзальтированная девушка. «Безруков, я не думала, что вы такой пошлый!» — мелодраматически сказала она. Я попытался ей объяснить, что политики интересны