ангелочка заливала в себя из автомата один стакан эрзац-водки за другим. Буркнул что-то осуждающее, не стал задерживаться. Из-за барной стойки бледная копия Лилы Шуллер тоскливо глянула на него из-под пластиковых ресниц. Трейсер на запястье звякнул, сообщая о завоеванном сердце. Приторный голос Гиперцентрала пробубнил соответствующее уведомление: «С вами хотят познакомиться, объект находится на расстоянии нескольких метров. Для просмотра личного досье нажмите „Д“ и следуйте указаниям. В Светлом мире до любви — один шаг. В Светлом мире счастье — это не сон».
Из любопытства Сид бросил взгляд на данные этой Лилы Шуллер для бедных. Обычная чушь. Аттестат глупости, черным по белому. Состояние здоровья — прочерк, последние анализы от прошлой недели. Дата рождения — 12 июня 81, Восьмая восточная секция. Пятьдесят лет. Пять десятилетий. Полвека.
Он кинул последний взгляд на воссоединенную его стараниями семейку, успел заметить, как банкнота перекочевала из ладони парнишки к мамаше, та дала ему мелочь, а себе заказала выпивку. А потом Сид пошел к себе — пить в одиночку на тридцать девятом этаже отеля «Нокиа-Хилтон».
Было ровно 20:45, когда Сид прошел кордон безопасности Блока и тут же констатировал, что авария кондиционеров не обошла здание стороной. Он снял куртку, свернул ее и, держа под локтем, пересек холл с широкими мраморными плитами с буквами СЗС, от которых как будто тянуло холодком. Новенькая дежурная окликнула его по фамилии: наверху ждет курьер и раз сорок звонила жена. Сид спросил у девицы, не сообщила ли она, случайно, жене его новый номер трейсера. Та ответила отрицательно. Все аппараты на стойке зазвонили одновременно, и Сид смылся к лифтам. Там он столкнулся с двумя громилами из Отдела профилактики убийств, те поднимались из подвалов. Отношения с ОПУ у него были не лучшие после дела Лизы Легран, коллеги холодно кивнули ему и посторонились, словно неприятности по службе — что-то вроде заразной болезни.
Сид пересек опен-спейс, где царил привычный гам: стук клавиш, урчание принтеров и вентиляторов, потрескивание радиосигнала. Сверился со служебным табло и не увидел против своего имени ни вызова к какой-нибудь шишке со второго этажа, ни приказа об отстранении от должности старшего офицера. Краткое напоминание о назначенном на девять визите «Клерньюз», и вот уже перед кабинетом поджидает курьер из «Деливери», пыхтя и истекая потом в своей ярко-желтой форме из парашютного шелка, с ненавистью разглядывая гадов полицейских, занятых своим гнусным делом: битьем по клавиатуре, принуждением принтера к даче показаний, оказанием давления на клавиши кофемашины.
Сид представился, сообщил свой десятизначный номер абонента «Деливери» и получил из рук курьера большой конверт из крафтовской бумаги, под которой угадывались очертания продолговатого предмета толщиной сантиметров пятнадцать. Отдавая пакет, служащий «Деливери» протянул руку, и Сид заметил множественные шрамы по всей длине предплечья. Он сохранил на лице невозмутимое выражение и попросил того подождать пару минут. Вошел в кабинет и закрыл за собой дверь. Отправил в печать сделанные накануне фотографии с вершины «Дионисии». Аппарат заурчал. Он схватил вторую кружку кофе, уселся в кресло и повернулся к окнам. Кресло заскрипело под тяжестью его тела, кусочки льда в том, то именовалось термосом, давно растаяли. Сид проглотил две таблетки аспирина с кортикоидами, хлебнул кофейного пойла, вытер лоб и убрал звук радио. И только после этого сломал печать «Деливери» на конверте и вытащил из него папку.
Это была папка из тонкой кожи, которую годы смягчили настолько, что она стала гнуться, как бумага. Внутри тексты и картинки, различного происхождения и качества. Вырезки из газет, недописанные отчеты на бланках Криминальной службы Второй секции, солдатская книжка батальона добровольцев — имя густо замазано черным фломастером, — рукописные страницы, покрытые поспешными каракулями с нетвердой орфографией, разнообразные снимки: последовательные стадии затемнения неба с указанием даты и времени в правом нижнем углу, и несколько фотографий его собственного лица, распухшего до неузнаваемости, когда он лежал в коме, датированные 21 марта 20 года.
Ни сортировки по темам, ни хронологии — ничего, что могло бы помочь сориентироваться в этом хаосе. На первый взгляд подборка официальных и личных свидетельств о черных страницах истории периода гипердемократии. Подборка случайная. Никак не структурированная. Так и задумывалось. Всего лишь попытка нечто сохранить, подстраховать память. Там было все, о чем Сид хотел помнить, сберечь остроту свежих впечатлений: пожар в «Инносенс» и его сомнительное признание несчастным случаем, особый характер его, Сида, службы во время Нарковойны, его же личные разборки с Охраной информации, несколько соображений о Лабораториях, туманная хроника заката эры солнечного света. И это последнее необходимо было выяснить до конца.
Сид протянул руку к принтеру и вытащил фотографии. Убедился, что все детали пропечатались, и сунул снимки в прозрачный файл, который он вставил на нужное место среди документов. Взял из ящика новый конверт и уже собрался вложить в него папку, но передумал. Он снова открыл ее на первой странице, секунду поразмышлял, как будто на что-то решаясь, коротко выдохнул и опять стал перечитывать тридцатилетней давности записи, спрашивая себя, насколько его вчерашнее открытие позволяет в них усомниться, а может, и опровергнуть.
КЛЕРНЬЮЗ
Под давлением правительства Венса МЦМИ публикует свои засекреченные исследования.
НАДВИГАЮЩИЙСЯ АПОКАЛИПСИС
С резкостью выражений, мало свойственной его научным собратьям, доктор Ричард Каплан, руководитель престижного Муниципального центра метеорологических исследований, опроверг вчера на страницах «Городского вестника» наши сообщения о надвигающейся мутации климата. Интересы Города не раз поминались сегодня утром во время пресс-конференции, данной профессором по поводу чудовищной дезинформации, каковой явилось его опровержение, чуть не стоившее нашей газете безупречной до сих пор репутации. Действительно, есть сведения о том, что трудам целой группы ученых под руководством нашего друга с богатым словарным запасом был присвоен гриф «секретно» с момента их запуска в начале 1 года. «Секретность была необходима, чтобы оградить население, — заявил профессор. — И Охрана информации нас задолбала». Конец цитаты. «Но это оправданно, — продолжал он, — потому что полученные нами результаты носят такой характер, что я ломаного гроша не дам за общественный порядок, если о них пронюхает гегемон. Сегодня я вам их сообщаю, потому что ситуация изменилась. Последний циклон подтверждает, что процесс сильно ускорился. В данный момент, я думаю, стоит хотя бы известить вас о том, что мы в жопе».
Все началось 22 декабря 99 года, ровно через полгода после большого краха. Одна сибирская обсерватория сообщила в МЦМИ о наличии опасных затемнений, мешающих прохождению солнечных лучей. Уже некоторое время население протестует против нарушения сезонных циклов, которые постепенно деградируют, сливаясь в сплошную затяжную зиму, прерываемую время от времени вспышками жары.
Агросектор в кризисе. Город влезает в долги к «Светлому миру» в попытке запустить операцию «Зимний сад». В течение нулевого года заложено двести пятьдесят восемь строительных объектов, на следующий год периферийные теплицы были введены в действие и показали, как мы знаем, прекрасный результат. Однако неравномерность солнечного свечения не перестает вызывать озабоченность у Внедрителя Венса, принимающего вопросы экологии близко к сердцу. Каплана отрывают от университетской спячки и забрасывают в МЦМИ с неограниченным бюджетом и звездным составом подчиненных. В начале 1 года команда берется за дело. Первый этап: разобраться в данных со спутников «Мартир VII» и «Антинея», сообщающих об угрожающем затемнении Земли, видимом из космоса. Слои странного тумана сгущаются у нас над головой. Мы жалуемся на непогоду. Как обычно, худшее впереди. МЦМИ берет пробы газа. Шесть месяцев круглосуточного мониторинга дают следующий результат: комбинация углекислого газа, смол и неизвестного науке вещества, производимого анаэробными микроорганизмами, которые делают эту смесь способной регенерироваться и распространяться. «Сценарист фильмов категории В изложил бы вам дело так, — заявил Каплан, — этот газ живой, агрессивный и его не убить».
В сентябре прошлого года Каплан делится открытием со своим давним товарищем Венсом. Он также сообщает ему о возможных последствиях этого явления. Венс призывает его действовать. Каплан, без особой надежды, снова начинает крестовый поход в поисках антидота — но этот бой заведомо обречен на
