уже записалась к массажисту, диетологу и парикмахеру. На следующий день поехала в Салон красоты. Там ей предложили лифтинг, пилинг, антицеллюлитную программу и расписали график процедур на месяц. Следующую неделю посвятила шопингу. Неторопливо прошлась по бутикам и даже мило поболтала в кафе с Димкиной женой. Мужа было нетрудно убедить, что ее преобразование связано с реорганизацией фирмы, и, может быть, ее даже назначат финансовым директором.
Через два месяца из зеркала на нее смотрела уверенная в себе подтянутая женщина. Хотя животик совсем и не исчез, но его немного скрадывал хлопчатобумажный полосатый брючный костюм бледно- зеленого цвета и с ремешком на брюках. Позвонил директор и напомнил, что в пятницу они едут в Киев на собрание акционеров. Готова ли она там выступить с докладом об итогах работы? «Всегда готова!» – рассмеялась Марина, вкладывая в слова свой смысл.
….Утром за ней заехал Евгений Павлович. Марина чувствовала себя очень уверенно: модную стрижку держал лак, на руках – свежий маникюр. Даже водитель ощутил перемены и выскочил открыть перед ней дверцы. Умостилась удобненько на заднем сидении и сняла волос с красной жакетки. Потом заехали за директором и его женой и – айда на киевскую трассу.
По приезде в столицу устроились в престижном отеле. Марина приняла душ, освежила макияж и отчитала горничную за отсутствие дополнительного полотенца. Таким же привередливым голосом спросила, где здесь ближайшая парикмахерская. Оказалось, за углом… В парикмахерской ей подрихтовали прическу, снова залакировали, да не так… Сбитая с толку парикмахерша еще два раза лохматила волосы на затылке капризной клиентки.
…Выступила с блеском, хотя и немного путалась, отвечая на вопросы. От волнения щеки пылали, тем не менее, голос был твердым, а утверждения – безапелляционными. Из зала на нее смотрели серьезные и солидные лица, и она мысленно посмотрела на себя со стороны. Разве эта та девчонка из рабочего поселка, которой учителя тыкали в глаза посредственностью? Нет, они ошиблись! Марина по прозвищу Кулачка осталась в далеком прошлом. Сейчас это Марина Томашенко стоит на высокой трибуне, произносит умные слова перед о-о-о-чень солидным собранием и при этом чудесно выглядит. Увидела одобрительные кивки директора, улыбнулась ему и заговорила еще увереннее.
…После собрания акционеры устроили банкет в ресторане на Крещатике. Смотря на длинный стол, заставленный разнообразной едой, Марина вспомнила, что со вчерашнего вечера ничего не ела. Жена директора (она же его заместитель, за что ее называли шефиней) вела себя крайне раскрепощенно, чтобы не сказать смело: зачем-то командовала официантками, наказывала куда, что и когда подавать. Неожиданно по правую сторону от себя она увидела акционера Рахманова, неприметного человечка в тоненьком сереньком свитерке под темным пиджачком. Но кому как не главному бухгалтеру знать, что этот беспретенциозный с виду дядечка владеет пятнадцатью процентами акций! Рахманов предложил ей попробовать фирменный салат «Гладиатор» из раковых шеек, гусиного филе, говяжьего языка с овощами, красной икры и заправленного майонезом с хреном. Марина очаровательно улыбнулась и поблагодарила. Он налил ей грузинского вина и прошептал, что такого путного доклада сто лет не слышал. Как давно прекрасная дама работает на корпорацию? О!… А почему он раньше ее не видел?
Марина зарделась и, шутя с Рахмановым, ощущала себя женщиной, какой не была никогда в жизни. За Томашенка она боролась на фоне комаров, мошек, с мозолями от топорища и при отсутствии всякой гигиены. А теперь она ощутила, как за ней ухаживают и даже немножечко… завоевывают. За банальными комплиментами в восточном баритоне Рахманова слышалось неподдельное любопытство. От вина ее голова застлалась туманом. Ах!… Какая она молодец, что привела себя в божеский вид. И вот – результат! Так быстро даже не ожидала… Рахманов пригласил ее на медленный танец. Он немножко закидывал голову, когда рассказывал о своей коллекции картин, которую может оценить лишь женщина с изысканным вкусом… «Сегодня? – сболтнула Марина и пожалела. Будто бы она набивается и форсирует события. Нет!… Не сегодня, конечно, а потом, как-нибудь. Он ей позвонит… Ведь они еще увидятся?
…Из окошка директорской машины она помахала Рахманову рукой, и как ей показалось, весьма плавно и артистично. Красные акриловые ногти живописно отсвечивали в темноте… Директор сидел на месте водителя и ждал свою жену, целовавшуюся с кем-то на прощание. Неожиданно воцарилась неприятная тишина… Наконец, директор тихо заговорил: «Это твое дело… Но если я замечу, что у тебя хоть что-нибудь с этим или другим акционером – уволю в 24 часа». При этом глаза его в салонном зеркале мягко сияли….
И она поняла, что он все видел: и ее попытки подмолодиться, и желание ощутить себя женщиной, а не главным бухгалтером… Неторопливо осмотрела свою одежду и потеряла последнюю каплю утренней самоуверенности – классические темные брюки в сочетании с нежно-розовой прозрачной блузкой выглядели жалко по сравнению с черным элегантным платьем и ниткой жемчуга на шее шефини. Эти милые продавщицы с бутиков подсовывали ей всякую дрянь…
5
Прошел месяц… Директор относился к ней так же, как и прежде, и киевский вечер потихоньку стирался с памяти. Акционер Рахманов так и не позвонил, тем не менее, у нее появились другие поклонники. Так, директор дружественной фирмы не раз засиживался у нее в кабинете, и хотя мужчинка был скучноватым, но внешне – весьма импозантным: обожал посещать косметические салоны и имел любимое занятие – чистить пилочкой ногти. Когда Марина шутила с этим метросексуалом, то слова директора горели в ее мозгу ярким пламенем, но этот флирт был невинным и ничем никогда не мог закончиться. Впрочем, директор дружественной фирмы мог всегда пригодиться, и отталкивать его было бы глупо. А тут еще и проверки на пороге, поэтому было не до воздыхателей: бухгалтерия строчила приказы, составляла акты, чистила счета.
В который раз Марина сидела с красными, слезящимися от компьютера глазами, начисто забыв о таком понятии как обеденный перерыв. Спасибо шефине… Напомнила, что пора ехать…
…С введением нового штатного расписания на фирме образовалась женская компания руководящего состава, которых возили обедать в кафе или пиццерию. Сначала в этом узкий коллектив входили шефиня, юристка и главный бухгалтер. Потом к ним присоединилась экономистка Люда, подсунутая им директором дружественной фирмы. Люда в «шестерку» не входила, тем не менее, занимала особое место из-за своего влиятельного покровителя. До этого она работала маникюршей и в экономике не очень разбиралась. Обычно по утрам экономистка чистила и красила всем желающим ногти, потом заполняла какие-то таблицы, обедала и ехала домой.
Сегодня дамы заказали две сковородки с мясом и охотничьими колбасками, фаршированные крабовые палочки и коньяк, который все чаще сопровождал их обеды. Говорили, как обычно, о работе. Негласно считалось, что вспоминать о бытовом и родственном – значило отдаваться посторонним вещам, когда на фирме столько дел непеределано. В последнее время в компании с шефиней Марина чувствовала себя неуютно. Та постоянно мониторила ее настроения, неоднократно выпытывала о семье, муже, как будто проверяла, на каком этапе она потеряет доверие, как главный бухгалтер. Такое отношение обижало. Вот юристку Горицвет никто не сканировал! Потому что ее мама сама кого угодно просканирует, и поэтому Катя спокойно развивает роман со старшим менеджером, называет его открыто по имени, и их короткие отношения ни для кого не являются секретом.
