убеждены, что игнорирование «национального фактора» приведет к разрушению российской государственности: «Ликвидация национальных образований есть путь к дестабилизации политической ситуации в стране, росту межнациональной напряженности, ксенофобии и экстремизма. Выход же заключается в противоположном — совершенствовании федеративных отношений, демократизации, обеспечении равноправия народов, создании равных условий для развития культуры, языка, экономики всех народов России»[268].
Отдельные ученые убеждены в пользе российской модели федерализма. В частности, утверждается, что она служит залогом целостности нашего государства: регионам незачем стремиться к отделению от России, если им уже гарантировано самостоятельное развитие.
Возрождению реального российского федерализма будут способствовать демократизация политического режима и развитие гражданского общества. Он должен быть основан на строгом разграничении функций и собственности между федеральной и региональной властью, на все большей передаче властных полномочий и финансовых средств для их осуществления из центра в регионы вместе с ответственностью за их использование[269].
По мнению В. В. Гайдука, возникновение и развитие федерализма в России идет в одном русле со становлением государства, основанного на главенстве закона[270]. «Гражданское общество и свободный индивид являются источником современного федерализма, определяют его социальную и правовую природу»[271].
И. И. Сампиев убежден, что в Российской Федерации сегодня реализуется национально- территориальное самоопределение народов. Его цель — удовлетворение этнокультурных интересов граждан, сплочение россиян на базе гражданских ценностей[272]. Г. Р. Стимонян отстаивает точку зрения, согласно которой для российского государства (в отличие от зарубежных стран) федерализм — наиболее приемлемая форма демократической организации[273].
По мнению В. Д. Дзидоева, такую модель федерации нужно развивать, предоставляя все больше прав ее субъектам: «Республики должны учитываться по-настоящему в формировании и осуществлении внутренней и внешней политики Российской Федерации. Необходимо наладить механизм обоснованного распределения средств и ресурсов между республиками, областями, краями, то есть составными частями Федерации. Важно создать новую Федерацию наций, республик, краев в соответствии с принципами добровольности, неукоснительного уважения прав и интересов всех наций, независимо от их численности, строгого соблюдения прав объединяющихся национально-государственных образований… Цель нового федеративного государства должна состоять в обеспечении всех необходимых условий для свободного развития всех без исключения наций, больших и самых малочисленных» [274].
А. Г. Хабибуллин так видит перспективы федеративного развития в России: «Любое государство, особенно многонациональное, во избежание распада государственной общности народов, проживающих на его территории, должно выявлять и согласовывать национальные интересы, учитывать национальный фактор в процессе принятия решений, своевременно выявлять источники обострения напряженности в национальных отношениях и использовать государственно-правовые механизмы для разрешения демократическим путем национальных противоречий»[275].
Таким образом, федерализм для ученых служит неким залогом «дружбы народов». Р. Ф. Исмагилов считает, что вся система федеральных отношений в России не только является опорой конституционного строя, но и способствует эффективной защите общества и граждан, гармоничному развитию экономических связей между всеми частями российского государства[276].
Ф. Б. Мсоева полагает, что «развитие принципов и норм федерализма стало важным средством регулирования межэтнических отношений на Северном Кавказе. Соблюдение этих принципов является одной из основ государственной безопасности, предотвращения этнополитических конфликтов в условиях роста национального самосознания»[277].
Мало того, оказывается, «будущее ислама в России связано с развитием реального федерализма. Только в условиях подлинного федерализма ислам может быть субъектом общества и иметь возможность реализовать свой богатый гуманистический, социально- политический потенциал»[278].
М. А. Цагараев даже возлагает на Россию миссию воссоединения Осетии: «Несомненно, решение осетинского вопроса — исторически обусловленная российская задача, с учетом свободного самоопределения осетинского народа. Разделенный осетинский народ и безопасность России в Кавказском регионе — взаимообусловленные проблемы»[279].
В приведенных выше рассуждениях о пользе федерализма для России речь идет о чем угодно, кроме интересов самого русского народа. Здесь русский народ вообще не является ценностью, хотя хорошо известна его роль в становлении российской государственности. Мы сталкиваемся с желанием получать денежные дотации от наиболее развитых регионов с преобладающим русским населением, не развивая экономику собственного региона.
Население регионов испытывает постоянное недовольство центром, что дает возможность шантажировать его вопросом «национального самоопределения». Оценивая российскую модель федерализма, мы приходим к выводу, что она предполагает лишь одну основу — русский народ. Именно на него ложится вся нагрузка по поддержанию этой модели. В определенной мере повторяется негативный опыт СССР. При его рассмотрении современные исследователи отмечают следующее: «По словам крупного большевистского лидера, председателя Совнаркома Алексея Рыкова, «колониальная политика… Великобритании заключается в развитии метрополии за счет колоний, а у нас колоний за счет метрополии». С чисто экономической точки зрения целесообразность и рациональность этой политики была более чем сомнительна. В чем легко убедиться, посмотрев на экономические показатели СССР закатной эпохи. Только три из пятнадцати советских республик — РСФСР, УССР и БССР (возможно, еще Азербайджан) — служили донорами союзного бюджета, остальные — его реципиентами. Таков красноречивый итог политики «равномерного размещения» промышленности, производительных сил в Советском Союзе. Ее частичные достижения и успехи не поколебали значения России и Украины как экономического ядра страны»[280].
Крушение советской идеологии не позволяет использовать положительный опыт советского федерализма. Несмотря на целый ряд отрицательных моментов, он отличался бесконфликтностью и определенной гармонией. В настоящее время целесообразно вернуться к имперскому опыту. Российская империя представляет собой особый пример долговечности федерализма. Его суть сводилась к территориально-административному устройству государства, если не в теории, то уж в практической жизни точно.
Однако зачастую проявление безудержного федерализма вызывало у российской общественности справедливое недоумение. Так, в «Церковных ведомостях» за 1910 год отмечалось следующее: «Не признавая себя нераздельной частью России, отвергая российские основные государственные законы, Финляндия объявляет своими «коренными» и «основными» законами шведские законы 1772 (форма правления) и 1789 (акт соединения и безопасности) годов. Но какое же отношение могут иметь эти шведские законы к той (восточной) части Финляндии, которая была присоединена окончательно к России еще Петром Великим, то есть давно уже не принадлежала Швеции и не имела с ней ничего общего, когда в ней были изданы эти законы? Если шведские законы 1772 и 1789 годов должны действовать в восточной Финляндии, присоединенной к России (в 1721 году) еще до их издания (в Швеции), то в таком случае, стало быть, и Петербургская губерния, присоединенная от Швеции же и почти одновременно с восточной Финляндией, и сам Петербург должны управляться не русскими, а шведскими законами и составлять финляндское, а не российское государство!»[281]
Современность знает и другие удачные примеры имперского федерализма: в Австралии, Канаде,
