устремляется дальше на восток. Некоторые люди, привычные к морю, садятся в лодки и уплывают; другие бегут в горы в центре континента, где к ним присоединяются беглецы с севера и юга.
Снова слышен голос: 'Кара Атладты будет судьбой всех, кто осмелится обожествлять власть'.
Я не могу точно определить дату катастрофы, но произошла она задолго до возвышения Египта, потом была забыта, и воспоминание о ней осталось разве что в мифах.
Что касается самого идола, то он может принести несчастье тому, кто не состоит с ним в родстве, и я бы сказал, что отнюдь не безопасно смеяться по этому поводу'
Впечатления других психометристов, бравших в руки каменную фигурку, близко совпадают с вышесказанным. Во всяком случае, каково бы не было ее происхождение, я вижу в ней возможный ключ к тайне Потерянного Города цели моих поисков, и, когда я их возобновлю, она будет меня сопровождать. Не следует с пренебрежением отвергать идею о связи Атлантиды с той частью суши, которую мы сейчас зовем Бразилией. Такое допущением независимо от того, признается ли оно наукой, позволяет объяснить многие явления, которые иначе останутся неразгаданными тайнами.'
Еще во время первой экспедиции Фосетт услышал о 'белых индейцах'. Он слышал, что в таинственных пещерах найдены удивительные рисунки и надписи на неизвестном языке. Он слышал о развалинах в сельве, о руинах покинутых городов...
В 1909 году Фосетт вышел в отставку. В библиотеке Рио-деЖанейро он разыскал поврежденную во многих местах рукопись неизвестного автора, написанную на португальском языке.
В 1743 году, если следовать этой рукописи, некий уроженец Минас-Жерарис (штат Бразилии) - имя его не сохранилось - решил заняться поисками потерянных рудников Мурибеки, легендарного первооткрывателя этих мест, прожившего половину жизни среди индейцев, основателя многочисленных золотых и серебряных рудников, часть которых не найдена и поныне.
Франциско Рапозо - так для удобства рассказа назвал его Фосетт - с трудом продвигался с вьючными животными через бездорожье глубинных районов страны, пересекал реки и болота. Грубая трава на пастбищах вскоре прикончила вьючных животных, холод сменялся жарой, за засухой следовал потоп, но одержимые жаждой золота, люди продвигались все дальше вперед.
'Лишь позднее я точно выяснил, пишет Фосетт, - где они проходили. В основном они шли в северном направлении. В те времена еще не существовало карт этой страны, и ни один из членов отряда не имел ни малейшего представления об искусстве ориентировки на суше, поэтому на описания пути, данные в этом отчете, никак нельзя положиться. Индейцы сопровождали их от одного пункта до другого, и подсказывали, как идти дальше. Иногда португальцы просто брели в неизвестность, целиком полагаясь на то, что случай выведет их к вожделенной цели. В духе всех первооткрывателей они жили охотой и рыбной ловлей, питаясь также фруктами и овощами, которые удавалось украсть с полей индейцев или выпросить у дружелюбно настроенных племен. Рапозо и его спутники целых десять лет бродили в дебрях целыми и невредимыми.
...Отряд состоял из восемнадцати человек. Возможно этим и объясняется, почему они остались в живых. ...Кучка людей может прокормиться там, где большой отряд ждет голодная смерть.
Пришло время, и Рапозо вновь двинулся на восток, направляясь к прибрежным поселениям. Люди устали от бесконечных скитаний и были обескуражены неудачей поисков. Рапозо готов был поверить, что рудники - миф, а его компаньоны давно пришли к этому убеждению. Отряд шел по болотистой, покрытой густыми зарослями местности, как вдруг впереди показалась поросшая травой равнина с узкими полосками леса, а за нею - зубчатые вершины гор. В своем повествовании Рапозо ./(ak' %b их весьма поэтично: 'Казалось, горы достигают неземных областей и служат троном ветру и даже самим звездам'...
Это были необычные горы. Когда отряд стал подходить ближе, их склоны озарились ярким пламенем: шел дождь, и заходящее Солнце отсвечивалось в мокрых скалах, сложенных кристаллическими породами и дымчатым кварцем, обычным для этой части Бразилии. Глазам искателей богатств горы показались усеянными драгоценными камнями. Со скалы на скалу низвергались потоки, а над гребнем хребта повисла радуга, словно указывая, что сокровища следует искать у ее основания.
Знамение! - вскричал Рапозо. - Смотрите, мы нашли сокровищницу великого Мурибеки!
Пришла ночь - люди были вынуждены сделать привал, прежде чем достигли подножия этих удивительных гор. На следующее утро, когда взошло Солнце, они увидели перед собой черные, грозные скалы. Это несколько охладило их пыл, но вид гор всегда волнует душу первооткрывателя. Кто знает, что можно увидеть с самой высокой горной гряды? Глазам Рапозо и его товарищей их высота казалась огромной, и когда они достигли подножия, то увидели пропасти с отвесными стенами, по которым невозможно било подняться. Весь день они искали пути наверх, перебираясь через груды камней и расщелины. Вокруг них было множество гремучих змей, а средства против укуса их бразильских разновидностей не существовало. Утомленный тяжелым переходим и необходимостью быть непрестанно настороже, Рапозо решил сделать привал.
- Мы прошли уже три лиги (16.5 км) и все еще не нашли пути наверх сказал он. - Пожалуй, лучше вернуться назад, на наш старый маршрут и искать дорогу на север. Как по-вашему?
- Надо стать на ночлег, послышался ответ. - давайте отдохнем. Хватит с нас сегодня. Вернуться можно и завтра.
- Отлично - сказал предводитель, - тогда пусть двое из вас - Жозе и Маноель - отправятся за дровами для костра.
Люди разбили лагерь и расположились отдыхать, как вдруг из зарослей донеслись бессвязные возгласы и треск. Все вскочили на ноги и схватились за оружие. Из чащи выскочили Жозе и Маноель.
- Хозяин, хозяин, закричали они, - Путь наверх! Мы нашли его!
Бродя в невысоких зарослях в поисках дров для костра, они увидели высохшее дерево, стоявшее на берегу небольшого ручья. Лучшего топлива нельзя было и желать, и оба португальца направились к дереву, как вдруг на другом берегу ручья выскочил олень и тут же исчез за выступом скалы. Сорвав с плеч ружья, они со всех ног бросились за ним. Если бы они убили его, им хватило бы мяса на несколько дней! Животное исчезло, но за скалой они обнаружили глубокую расщелину в стене ущелья и увидели, что по ней можно взобраться на вершину горы.
И об олене и о дровах тотчас забыли. Лагерь был завернут, люди вскинули на плечи поклажу и отправились вперед, предводимые Маноелем. С удивленными возгласами искатели приключений один за другим вошли в расщелину, и убедились, что дальше она расширяется. Идти было трудно, хотя местами дно расщелины напоминало что-то вроде старой мостовой, а на ее гладких стенах виднелись полустершиеся следы обработки какимто инструментом. Друзы кристаллов и выходы белопенного кварца создавали у людей такое ощущение, будто они вступили в какуюто сказочную страну; в тусклом свете, скупо льющемся сверху через спутанную массу ползучих растений, все представлялось им b *(, же волшебным, как тогда, когда они впервые увидели горы.
Через три часа мучительно трудного подъема, ободранные, задыхающиеся, они вышли на край уступа, господствующего над окружающей равниной. Путь отсюда до гребня горы был свободен, и скоро они стали влечем к плечу на вершине, пораженные открывшейся перед ними картиной. Внизу под ними, на расстоянии примерно четырех миль (7,5 км) лежал огромный город.
Они отпрянули и бросились под укрытие скал, надеясь, что жители города не заметили их фигур на фоне неба: это могло быть поселение ненавистных испанцев. Перед ними мог быть и Куско - древняя столица Перу, где жили инки - высокоцивилизованный народ, сопротивлявшийся вторжению европейских захватчиков. А может, это просто португальская колония? Или остатки Орижес Прокажес - оплота таинственных тапуйя - народа, который обнаруживал несомненные признаки некогда высокой цивилизации.
Рапозо ползком поднялся на гребень скалы и лежа осмотрел местность вокруг. Горная цепь простиралась с юго-востока на северо-запад; дальше к северу виднелся подернутый дымком сплошной лесной массив. Прямо перед ним расстилалась обширная равнина, вся в зеленых и коричневых пятнах, местами на ней блестели озера. Каменистая тропа, по которой они пришли, продолжалась на другой стороне хребта и, спускаясь вниз, выходила за пределы видимости, потом появлялась снова, извиваясь, проходила по равнине и терялась в растительности, окружавшей городские стены. Никаких признаков жизни не было видно. В спокойном воздухе не поднимался ни один дымок, ни один звук не нарушал мертвой тишины.
Рапозо быстро подал знак своим спутникам, и один за другим они перелезли гребень горы и укрылись
