она поступает так для того, чтобы приободрить его. Их разговор был коротким и полон всякой бессмысленной чепухи, но на всем его протяжении Лена держала его пальцы левой руки, и напоследок чмокнула в щеку.
Глядя на нее, и позже, после того как она ушла, Стас вспоминал Настю.
Настя снилась ему дважды. В первый раз он увидел ее во сне где-то в первых числах марта. Стас вновь лежал на белоснежном пластиковом полу, и Настя лежала рядом с ним, в бежевом боевом скафандре, забрызганным ярко-алой кровью. Ее светлые волосы так же тонули в растущей кровавой луже, и ее лицо было повернуто к нему. Только ее зеленые глаза были закрыты, и вместо этого шевелились ее губы. Стас силился понять, что она хочет сказать, пока она не умерла. Он проснулся в холодном поту, темноте больничной палаты, задыхаясь от ужаса и безграничной тоски.
Позавчера ночью он снова видел этот же сон, и теперь Стас думал о том, что эта череда кошмаров — лишь только начало.
Стас вдохнул холодный воздух, поежившись и заморгав на яркий свет. Он поднял воротник пальто, доставая из кармана черные перчатки. Не удержавшись, Стас пристально всмотрелся в кисть правой руки, медленно поворачивая ее из стороны в сторону. Вздохнув, он надел перчатки, зашагав по дорожке прочь от дома неуверенными шагами человека, самого не знающего, зачем он покинул стены и выбрался на этот теплый свет. Выйдя на улицу, он отбросил черную прядь прямых волос в сторону от остроносого лица, пряча руки в карманы и пальто и направившись в сторону окраин.
Он шел, глядя только лишь себе под ноги, дав мыслям свободу. Сейчас это было трудно, но Стас понимал, что он должен как-то это пережить. И было даже не важно, останется ли он во Фрактале дальше. Прежде, чем браться решать такие вопросы, следовало разобраться самим с собой.
В голове крутились мысли, касающиеся только победы 'Уаджет'. Стас не протестовал: это было лучше, чем вспоминать лица погибших. Уничтожение 'Брахмана' и ракеты со страшной 'начинкой' капсул-боеголовок окрылило командование. Всерьез велись разговоры о скором возобновлении подготовки к полномасштабному наступлению против Ткани. В средствах массовой информации вовсю гуляло новое определение — Третья экспедиция против Ткани, которая должна стать победоносной. Ведь на этот раз противостоять безликому чудовищу будут не обычные солдаты, а подготовленные и оснащенные всем необходимым для достижения своей цели специалисты из 'Уаджет'. Волна оптимистических заявлений лидеров различных стран уже прокатилась по всей Конфедерации.
Стас вернулся мыслями к пережитому в бункере. А ведь он едва не схлопотал себе серьезные проблемы. В штабе провели целое расследование, опираясь на кадры видеосъемки с компьютеризированных окуляров скафандров и показания свидетелей. Конечно же, командование интересовал Моканди. Стас смутно догадывался, что наворотил каких-то дел, ведь именно он убил старика.
Пока он находился в госпитале, его навестили четверо старших координаторов, занимающихся расследованием дела смерти бывшего маршала. Стас, как мог, описал происходящее в бункере и честно признался в том, что он стрелял в Диира Моканди. На тот момент ему было все равно, чем для него закончится это разбирательство. Однако все улеглось. Его больше никто не тревожил, и вопрос о виновности Стаса в убийстве человека, которого нужно было взять живым в ходе операции 'Серебряный жук', кажется, был закрыт. Возможно, никто сильно и не возражал по поводу такого оборота дел, и что будет дальше со Стасом — покажет только время. Его никто не собирался ни наказывать за содеянное, ни награждать, и Стаса вполне это устраивало.
Неожиданно для самого себя Стас вспомнил Десаи, старого наркоторговца из Индии. При их последней встрече он что-то говорил об ангелах бедствий, и Стас замедлил шаг, вспоминая их встречу.
'Когда ангелы бедствий вернутся, тебе станет плохо и солнце вновь померкнет в твоих глазах… он так сказал'?
Да, Десаи и его 'цветочная магия'. Стас понял, почему он вспомнил старика именно сейчас. Он и его 'снадобья' помогли бы Стасу избавиться от всего того, что сейчас он испытывал. В конце концов, Десаи знал в этом толк.
Он не заметил, как достиг юго-восточных окраин Фрактала. Стас шел, куда глаза глядят, и за час его неторопливой прогулки его ноги сами привели его сюда. Он глотнул прохладного воздуха, глядя на тихую аллею. Слева, за невысоким ограждением расположилось предприятие по ремонту воздушной техники, справа, через дорогу — заснеженные деревья маленького парка. Узкий тротуар, уводящий вперед, сворачивал вместе с дорогой налево. Стас помнил это место.
Он направился вперед, размышляя о том, что ему теперь нужно делать. Все его сослуживцы сейчас отдыхают за границей, и он здесь почти один. Лена, конечно же, сможет помочь выкарабкаться из этой страшной ямы, в которой он оказался. Она вовсе не против того, чтобы составить ему компанию, хотя бы на ближайшее время — как казалось самому Стасу, и он боялся разочароваться.
Он перешел через дорогу и на секунду замер перед лестницей, уводящей на мост через монорельс. Поднявшись наверх, Стас остановился, вспоминая тот вечер, когда он и Настя были здесь, погруженные в мысли о прошлом.
'Но… Это ведь пройдет, разве нет?..'
Стас сглотнул, приблизившись к скамье и усаживаясь на то место, где в тот вечер он сидел, чувствуя теплые потоки восходящего воздуха. За парапетом плавно изгибающаяся влево линия монорельса, чистая от снега, ярко сияла на солнце. Стас широко расставил ноги, наклонившись вперед и упершись локтями в колени. Образы прошлого вновь очнулись, начав сменять друг друга, и Стас ничего не мог поделать, кроме как переживать их вновь и вновь. Он вспоминал тот морозный вечер, когда он и Настя были здесь, закрыв глаза и опустив голову, пытаясь сосредоточится только на нем и при этом прекрасно осознавая, что как только ее образ появится перед ним, он будет стараться забыть ее как можно скорее.
'Ничего. Это пройдет'.
Только сейчас он ощутил всю тяжесть того бремени, которое он пережил и которое ему еще предстоит пережить, только сейчас Стас понял, насколько тщетны их попытки избавить этот мир от Ткани и вернуть ему хотя бы часть былого вида. Он понял, что это будет невозможно сделать до тех пор, пока их души будет глодать страх и безграничная тоска по тем, кто исчез. Стас понимал, что так было и так будет всегда, но эта борьба с самим собой была тяжелее, чем с кем бы то ни было. Стиснув зубы, Стас поднял руки и спрятал лицо в ладонях. Он оставался неподвижным, но его плечи теперь мелко вздрагивали.
'Это пройдет'.
Стас представил, будто Настя сидит рядом с ним, и он не спешил разрушать эту жалкую иллюзию. Сквозь душащие слезы он чувствовал, что у него еще будет полно боли и разочарований на эту проклятую весну, и все их нужно пережить, не смотря ни на что. Нужно было как-то жить дальше, даже если уже ничего нельзя было изменить обратно — мир все так же продолжал таять, как тихо и незаметно тает снег под теплыми лучами весеннего солнца.
Август 2008 — январь 2011.
