Емеля

дня им мало.

Вообще, было ощущение, в последнее время по коридорам и залам дворца гуляла какая-то странная, до боли знакомая мелодия. «Вихри враждебные веют над нами…». Какие такие вихри? Кому конкретно они в данный момент враждебные? Было неясно.

Но атмосфера напряженности и даже какой-то зловещей угрозы была налицо. Все это чувствовали. Повара, на всякий пожарный, недосаливали все блюда. Горничные перестали выметать пыль. Якобы, плохая примета, выносить сор из избы.

Царь безвылазно сидел в кабинете за столом. Мрачнее тучи.

— Проблема Емели не решена! Предложения?

— Ждем ваших указаний! — бодро, (будто поутру!), отрапортовали референты.

— На иноземных наемников надежды нет. Будем изыскивать внутренние резервы. Какие конкретные предложения?

— Может, его…

— Нет, ни в коем случае! — быстро сказал Царь.

— Тогда, может…

— Это тоже не выход! — жестко ответил он.

— Остается одно…

— А вот над этим поработайте! — обрадовано потер руки Царь, — Свободны!

Ночью у стен дворца луна такая нестерпимо яркая, хоть иголки собирай. На небе ни облачка. И оглушительная тишина. Только сверчки нагло перекрывают стрекотом даже лай сторожевых собак.

Спальня царевны Яны, естественно, в недоступной башне располагается. Круглые гладкие камни, поросшие мхом, уходят вертикально вверх. На самом верху балкончик. Вот на нем, как и полагается в таких ситуациях, появилась Яна. Вся в белом.

Бедный Емеля внизу у подножья обретается. Наверх ему путь заказан. Можно со своей любимой только переговариваться. Или перестукиваться азбукой Морзе.

Так они и стоят, бедные. Недосягаемые друг для друга. Она на балконе, он внизу у подножья башни. Темень, они и не видят почти друг друга.

Короче, дальше вообще началась какая-то средневековая шекспировщина, извините за выражение. Оба вдруг стихами заговорили.

Царевна Яна восклицает. И руки куда-то в пространство простирает:

— Емеля! Как мне жаль, что ты Емеля!

Забудь отца, да имя измени.
А если нет, меня женою сделай,
Чтобы царевной больше мне не быть.

Емеля весь во внимании. Что ему еще-то делать? Стой, да слушай!

Царевна Яна со страстью продолжает:

— Лишь это имя мне желает зла.
Ты б был собой, не будучи Емелей.
Что есть Емеля? Разве так зовут
Лицо и плечи, ноги, грудь и руки?
Неужто больше нет других имен?
Что значит имя? Роза пахнет розой.
Хоть розой назови ее, хоть нет.
Емеля под любым названием был бы
Тем верхом совершенств, какой он есть.
Зовись иначе как-нибудь, Емеля!
И всю меня бери тогда взамен!

Ну, тут Емеля, естественно, нее выдержал. Любой бы не его месте не смолчал:

— О, по рукам! Теперь я твой избранник!
Я новое крещение приму, чтоб только
Называться по-другому!

Царевна Яна на мгновение испугалась. Хотя, конечно, догадывалась, кто там!

— Кто это проникает в темноте
В мои мечты заветные?

Емеля тут же, как солдат доложил. Как положено:

— Не смею называть себя по имени.
Оно благодаря тебе мне ненавистно.
Когда б оно попалось мне в письме,
Я б разорвал бумагу с ним на клочья.

Царевна Яна залилась счастливым смехом! И ее можно было понять.

— Десятка слов не сказано у нас!
А как уже знаком мне этот голос.
Ты не Емеля? Не Емеля ты?

— лукаво шепотом спросила она.

— Не тот, не этот. Имена запретны! 

— в тот ей ответил наш Емеля.

Неожиданно царевна Яна всерьез озаботилась. Испугалась не на шутку.

— Как ты сюда пробрался? Для чего?