нынешнего владельца хватило денег и на тяжелые дубовые двери, и на оконные решетки, за которыми виднелись алые занавески.
Я постучал в дверь, гадая, чем сейчас занимаются обитатели дома, но так и не дождался ответа.
— Вассос, — с улыбкой повторил цыган, стоявший на другой стороне улицы.
Я постучался еще раз и заметил краем глаза, что алая занавеска шелохнулась. Бросившись к окну, я успел увидеть в нем женскую голову.
— Вассос! — воскликнул я, пытаясь отдернуть занавеску в сторону. — Мне нужен Вассос!
— Нет, — раздалось в ответ. — Нету Вассос. Нету.
— Где же он? — спросил я, выпуская занавеску из рук и делая шаг назад.
Моя учтивость была вознаграждена. Твердая рука отдернула занавеску, и передо мной появилась сильно накрашенная особа. Ее платье, сшитое из лоскутов разных материй, совершенно не подходящих друг другу по цвету, было подвязано под грудью так, что пышный бюст вываливался наружу. Смерив меня холодным взглядом, она недовольно буркнула:
— Нету Вассос. Вассос работа.
— А завтра?
Она пожала плечами, отчего ложбинка между ее пышными грудями стала еще глубже.
— Завтра? Да, завтра.
— Я приду сюда завтра.
Поняла она меня или нет, но разговор был окончен; занавеска опустилась, и дом погрузился в тишину.
Остаток дня я провел во дворике сановника средней руки, глядя на фонтан и играя с хозяйским котом. Слуга сановника выходил из дома каждый час, дабы известить меня о том, что его господин все еще отдыхает и что он примет меня при первой же возможности. Грубая прямота жителей трущоб устраивала меня куда больше. Я совсем не случайно решил начать с последней позиции списка Крисафия, ибо надеялся, что смогу найти здесь хотя бы видимость гостеприимства, но, увы, надежды мои оказались ложными, а поскольку это был постный день, я не смог попросить у слуги даже немного вина. К вечеру я удалился оттуда и отправился во дворец. Результаты моей дневной работы нисколько не впечатлили Крисафия. Впрочем, мои дочери тоже встретили меня отнюдь не любезно, когда я пришел домой.
— Папа, ты всегда возвращаешься после наступления темноты, — попеняла мне Елена. — И опаздываешь на ужин!
— Добродетельная дочь встречает своего отца с плодами рук своих, — с улыбкой процитировал я Священное Писание.
— Не дочь, а жена, — возразила Елена. — Дочери в это время положено спать.
Я сел в кресло и попробовал похлебку, которую она приготовила.
— Прости, что заставил тебя ждать, — смиренно сказал я. — Очень вкусно. Ты готовишь ничуть не хуже мамы. К сожалению, мои работодатели из дворца требуют от меня усердной работы. Причем они платят мне столько, что в один прекрасный день мне уже не нужно будет трудиться так напряженно. И тогда мы сможем ужинать вовремя.
— Тебе понравилось во дворце, папа? — поинтересовалась Зоя, поглощая пищу с неимоверной быстротой, как солдат на марше. — Говорят, там повсюду фонтаны и светильники?
— Все правильно. И фонтаны, и светильники, и золото, — подтвердил я и описал ей несколько уголков дворца, слегка приукрасив свой рассказ.
Она слушала меня с широко распахнутыми от изумления глазами. Елена же все это время просидела молча, уставившись в тарелку.
— А я-то думала, что царствие небесное наследуют только бедные, — с презрением произнесла она, поднимая голову. — Я думала, Господь низложил сильных с престолов и рассеял надменных помышлениями сердца их. Как ты можешь работать на этого тирана, олицетворение всех пороков?
— Его жизнь не менее ценна, чем жизнь любого другого человека. — Вчера вечером эта тема уже стала предметом наших споров. — К тому же за весь период моей жизни он — единственный правитель, который сумел отвести страну от края пропасти. Да, он живет в золоченых палатах и пьет вино из бесценных кубков, зато на наших границах стало более или менее спокойно, а армия стоит далеко от города. Мне кажется, этого более чем достаточно!
Я верил в то, что говорил, однако мне было понятно презрение, горящее в глазах Елены: ведь и для меня в ее возрасте такие рассуждения звучали неискренне. Я вспомнил монахов, воспитывавших меня. Они проповедовали бедность и смирение, а сами наживали богатство на фруктовых деревьях, за которыми я ухаживал, пока не возмутился подобной несправедливостью. Неужели за прошедшие годы я превратился в такого же защитника общепринятых законов?
Видимо, Елена подумала о том же. Она встала из-за стола, с грохотом отодвинув стул, собрала тарелки и деревянной походкой вышла из комнаты.
Проводив ее взглядом, Зоя заметила с беспечным равнодушием двенадцатилетнего ребенка:
— Ей пора замуж. Иначе она станет еще злее.
— Я знаю, — вздохнул я. — Постараюсь что-нибудь предпринять в ближайшее время. — Я нацепил на нож кусочек моркови. — И все-таки говорить подобные вещи об императоре не стоит. Знала бы ты, сколько у него шпионов!
«И я — один из них», — подумал я, уже укладываясь в постель.
?
Незадолго до полудня я вновь разыскал дом Вассоса. Утром я сделал кое-какие приготовления к встрече с ним, но потом до меня вдруг дошло, что родственники Вассоса будут не очень охотно делиться своими сведениями, ежели проситель явится в сопровождении четырех вооруженных с ног до головы воинов. Учитывая это обстоятельство, я подошел к знакомой двери один. Не успел я постучать, как передо мной появился давешний цыган, которого на сей раз сопровождали трое жуликоватых подростков. Они выстроились под окном и лениво уставились на меня.
— Мне нужен Вассос, — обратился я к ним с подчеркнутой учтивостью.
— Вассос занят, — буркнул в ответ ближайший ко мне мальчишка.
Судя по шрамам, он побывал не менее чем в дюжине драк с поножовщиной, но что по-настоящему портило его мордашку, так это прыщи. Мальчишка был одет в грязную зеленую тунику, подпоясанную кожаным ремнем. Правую руку он держал за спиной, что, конечно же, не сулило ничего хорошего.
— Неужели он не сможет уделить мне немного времени?
У меня в руке как бы случайно возникла золотая монета. Я повертел ее между пальцами, но, когда юнец наклонился вперед и впился в нее взглядом, монета исчезла. Я продемонстрировал ему пустую ладонь и с хитрым видом пожал плечами:
— Вассос должен встретиться со мной.
— Он встретится с тобой.
Мальчишка трижды постучал в дверь, и та бесшумно открылась внутрь. Отвесив мне шутовской поклон, он жестом пригласил меня войти в дом.
Оказавшись в полутемной комнате, я увидел, что меня не так уж сильно обманули: Вассос действительно был занят и только что закончил свое дело, а сейчас обертывал вокруг раздобревшей талии кусок ткани и вытирал пот с груди, поросшей черными волосами. Рядом с ним молодая женщина неспешно натягивала платье на грудь, не слишком заботясь о скромности. На кровати, видневшейся у нее за спиной, лежала на животе вторая девушка, бесстыдно обнаженная, с блестящей от пота кожей. На мгновение я позволил себе выразить откровенное восхищение ею, надеясь склонить Вассоса на свою сторону; к тому же прошли годы с тех пор, как я участвовал в подобных развлечениях, а ведь у меня были те же желания, что и у любого другого мужчины. Потом я заметил красные линии, процарапанные по изгибу ее спины, худобу ее бедер и гладкость кожи и внезапно осознал, что она лишь ненамного старше моей Елены, если вообще не
