ночь даже сами волны пламенели: разлитое по поверхности моря свечение отпугивало всех, кто мог бы явиться с этой стороны, и освещало тех, кто, несмотря ни на что, направлялся к берегу. Я ощущал запах нефти и слышал шипение, с каким пламя плясало и извивалось на воде.
— Куда это ты? — спросил я Сигурда, заметив, что мы движемся на северо-запад, к главным причалам. — Высади меня возле ворот Святого Феодосия, я хочу поскорее вернуться домой и найти своих детей.
Сигурд даже не посмотрел в мою сторону.
— Мы держим курс к новому дворцу. Скорее всего, император, как обычно, находится там. Мы должны предупредить его об опасности.
Я чуть не рассмеялся.
— Оглянись вокруг! По-моему, он уже давно предупрежден — если, конечно, еще жив. Я должен позаботиться о своей семье!
— Семьи есть у всех, Деметрий. Но если империя окажется во власти франков, нам всем останется только мечтать о смерти.
У меня не было сил спорить, и я молча наблюдал, как Сигурд подгребает к каменному пирсу возле нового дворца. Мы подошли совсем близко к заграждению из горящей нефти, и мне стало страшно, что течение увлечет нас туда, но Сигурд обнаружил оставленный в огненной полосе небольшой проход и ловко провел лодку через него. К нам поспешили стражники, и я вздохнул с облегчением: город все еще находился в руках ромеев. В свете огня их лица отливали оранжевым, так же как и камень, вода и даже воздух вокруг нас, но я не заметил в их поведении ни малейших следов паники.
— Кто вы? — послышалось с берега. — Назовитесь, иначе сгорите в море!
— Я — Сигурд, командир варяжского отряда, с важными новостями для императора. Он здесь?
— Да. Руководит военными действиями со своего трона.
— Военными действиями? — повторил я. — Неужели началась война и варвары вошли в город?
Стражник ухмыльнулся:
— Они захватили окрестные деревни и выстроились перед стенами, но этому сброду наши укрепления не по зубам. Город в безопасности, по крайней мере на данный момент.
— Но кто же устраивает поджоги?
— Наша собственная чернь. Днем они вышли на улицы, требуя, чтобы император обрушился на варваров всей своей мощью и окрасил Ликос их кровью. Когда император отказался выполнить их требования, они подожгли здание налоговой службы. Охране быстро удалось взять зачинщиков беспорядков и восстановить порядок на улицах.
— Слава Богу! — вздохнул я с облегчением.
— Поблагодаришь Его, когда все закончится! — укоризненно заметил стражник. — Варвары по- прежнему стоят у наших стен, а в городе по-прежнему царит страх. Ну ладно, я пропущу вас во дворец.
Мы выбрались из лодки и прошли через ворота. В новом дворце все было в движении: между первым и вторым рядами стен быстро перемещались отряды воинов, во дворах вертелись точильные колеса, высекая снопы искр из стальных клинков. Повсюду виднелись стойки со щитами и копьями, кухонная прислуга таскала корзины со стрелами. Мы долго поднимались по лестницам, часто останавливаясь, чтобы пропустить группу гвардейцев, и наконец оказались перед тяжелыми бронзовыми дверьми. Дюжина вооруженных до зубов печенегов перекрыла нам путь.
— Император проводит совет, — прорычал сержант. — Он никого не принимает. Его секретарь…
Я перебил его:
— Секретарь находится там же? Передай ему, что Деметрий Аскиат и варяг Сигурд вернулись из Галаты. Скажи, что мы принесли важные новости.
То ли удивившись, что ему осмелились возражать, то ли услышав в моем голосе твердую уверенность, сержант подчинился мне и скрылся за дверью. Вскоре он вышел оттуда, заметно присмирев, и сообщил, что советник готов принять нас немедленно.
Как только бронзовые двери закрылись за моей спиной, я сразу подумал, что никогда еще не бывал в столь благородном обществе. Я оказался в помещении, где однажды уже встречался с севастократором, — в просторном зале, из окон которого, расположенных выше уровня городских стен, открывался вид на равнину. Освещенный мириадами свечей зал был заполнен блистательной толпой, состоящей из военачальников, советников и их приближенных — их было так много, что у меня зарябило в глазах. Помимо Исаака и Крисафия здесь находились: кесарь Вриенний, первый зять императора; великий евнух полководец Татикий, памятный мне но его победе над половцами, и множество других полководцев в золоченых доспехах и сановников с регалиями их должностей. Все они стояли, кроме императора, который сидел на золотом троне в самом центре зала и, наклонив голову, выслушивал доводы, наперебой высказываемые окружающими. На мраморном полу между острыми носками туфель его придворных я заметил пятно, похожее на кровь.
Никто из этой блестящей публики не обратил внимания на такую ничтожную личность, как я, но Крисафий заметил мое появление и заскользил сквозь толпу, постепенно приближаясь ко мне.
— Ты вернулся, — произнес он бесстрастным тоном. — Когда мы увидели, что варвары выдвигаются из своего лагеря, то предположили самое худшее. Особенно после того, как получили донесения, что многие наши воины казнены.
Я посмотрел в его беспокойно бегающие глаза.
— Это была ловушка! Если монах и находился когда-нибудь в том доме, то к нашему приходу его уже не было. Зато нас поджидали там несколько сотен варваров. Многие из нашего отряда были убиты на месте, остальных взяли в плен. Когда варвары на потеху толпе стали рубить пленникам головы, нам удалось бежать. Им известно, что скоро придут норманны, и они торопятся завладеть всей возможной добычей. — Я придвинулся к нему и понизил голос. — Обращаясь к своему войску, военачальник варваров Балдуин заявил, что в нашем городе у него есть агент, который позаботится о том, чтобы открыть для них ворота. Я выяснил, что Балдуин учился в той же школе, в которой монаха научили ненавидеть Византий. Они с монахом наверняка союзники.
К моему удивлению и досаде, Крисафий откровенно посмеялся над этой новостью.
— Твое усердие делает тебе честь, Деметрий, — заметил он снисходительно. — Но ты немного опоздал. Враги императора уже показали себя.
Я кинул взгляд в зал. Не приходилось сомневаться, что император Алексей остался жив и невредим.
— Значит, кровь на полу…
— Дело рук монаха? Нет. Эти большие окна, через которые император наблюдал за ходом битвы, стали соблазнительной мишенью для франков. Одна из пущенных ими стрел угодила в человека, стоявшего рядом с троном.
— Страшно подумать, насколько близки мы были к катастрофе! О какой битве ты говоришь?
В центре зала дородный военачальник произносил страстную речь против варваров, перечисляя совершенные ими ранее нападения на Византийскую империю. Оглянувшись на него, Крисафий ответил:
— Я уже говорил тебе, что варвары показали себя нашими врагами. Это стало более чем очевидно, когда они напали из засады на ваш отряд. Покинув Галату, они прошли по побережью Золотого Рога до стен Константинополя, оставляя на своем пути разграбленные и выжженные деревни. Дворец на берегу Серебряного озера полностью разрушен!
— В Галате тоже мало чего осталось целым.
— Потом они заняли позиции возле стен, — Крисафий махнул рукой в сторону окон, — и начали штурмовать дворцовые ворота, пытаясь поджечь их. Весь день они испытывали прочность нашей обороны, а в это время внутри городских стен мятежная толпа потребовала немедленно начать войну.
— Однако император не уступил? — спросил я, вспомнив слова, сказанные мне стражником.
Глаза Крисафия сузились.
— Пока что нет. Памятуя о святости сегодняшнего дня, он отдал лучникам приказ стрелять поверх голов, а если варвары подступят слишком близко, метить в коней. Враг стучится в наши ворота, а он все
