Зачем туда ставить еще и духи, которые должны быть под рукой, особенно когда я в последнюю минуту вспоминаю, что должна выглядеть элегантно? И ведь в эту последнюю минуту я чаще всего нахожусь не в ванной!
Вот таким образом из-за этого помазка из барсучьего волоса в ванной комнате я опоздала на электричку.
Тося убежала в школу.
Я была в бешенстве.
Адам прижал меня своими черными ручищами.
– А ты не могла бы поехать попозже?
Нет, это абсолютно, исключено, пусть он меня сию же минуту отвезет, до встречи с Остапко я должна была еще зайти в редакцию, ох и разозлятся же там, ну хватит, хотя, если честно, не так уж часто случается, чтобы мы оставались одни, совершенно одни, и на самом деле очень приятно в этой кладовой так немножко пообниматься, но мне пора уходить, меня ждут главный редактор и Остапко, это очень важный разговор, вообще нельзя опаздывать, больше ни минуты в этом чулане. Адам идет в дом, берет ключи от машины, я еще чуточку могу с ним поцеловаться, что за помеха, пара минут не решает дела, да и вообще я могла бы, наверное, поймать машину, если уж мне так срочно, но ведь не горит, совсем никакой спешки…
Собственно говоря, я преспокойно могу поехать и на следующей электричке.
Или еще позже.
Есть одно дельце
Села я в свою любимую электричку до крайности счастливая. Как много хорошего произошло со мной за этот год! Правда, я почти не помню, как выглядит Уля, потому что у меня теперь гораздо меньше свободного времени. Весь дом на мне. Мужчина тоже. Адам не любит пиццу, а значит, отпали быстрые обеды из ближайшей пиццерии. Тося довольна, я – не очень. А в общем-то приятно заниматься стряпней для того, кто от нее в восторге. И приятно посидеть с Адасиком – разумеется, уединение наше не всегда бывает полным, поскольку иногда Тося спускается из своей комнаты, если вдруг вспомнит, что у нее есть мать. А еще больше мне по душе, что Адасика совсем не раздражает то, что я выгляжу так, как есть, что Тося непрестанно чего-то от него хочет, и то, что иногда надо влить «Крот», чтобы прочистить трубы.
Только теперь у меня почти не остается времени для остального мира. Маньку я не видела Бог знает с каких пор, Улю изредка случается перехватить у забора, чтоб перекинуться словцом, порой заскочит Реня, но кроме этого… А сколько месяцев с Агнешкой не сплетничали! Мужчина поглощает очень много времени. Я позабыла об этом напрочь.
Сегодня воспользуюсь тем, что буду в городе, и встречусь с Остапко. Это потрясающая девушка, я познакомилась с ней когда-то в редакции. Маленькая, неказистая, с веселым личиком, вечно замотанная, она постоянно что-то затевала, что-то у нее не выходило, она бралась за очередное дело, снимала угол у знакомых – словом, чудовищно энергичная особа. Неделю назад я встретилась с ней случайно после длительного перерыва. Батюшки мои! Я не узнала ее! Прямо птица Феникс! Кто-то стал сигналить мне на улице. Я и подумала – видать, не так уж все плохо в этом мире, если кто-то трубит мне на клаксоне (была я на тротуаре). Я гордо продолжала свой путь и бровью не повела, неужели я стану реагировать на заигрывания, но сердце запрыгало от радости. Сигнал не прекращался, а я почувствовала, как у меня расправляются плечи, шаг становится упругим, – ладно, чего уж притворяться. Взяла и обернулась, изобразив негодование. Тут я увидела Еву. И в какой машине! Я не разбираюсь в них: еще совсем недавно Адам, покатываясь со смеху над моим невежеством, объяснил, чем седан отличается от хэтчбэка. Мы случайно заглянули в салон «Ниссан» – старенький «опель» Адама рассыпается на части. Зашли мы, разумеется, не для того, чтоб покупать, – да и кто может позволить себе такой автомобиль, – а только так – взглянуть. И в одном салоне я увидела сразу три модели машин фирмы «Ниссан»: с универсальным кузовом, седан и хэтчбэк. Больше всего мне понравилась третья, но у Адама начался приступ хохота, и нам пришлось уйти. Всю дорогу он мне растолковывал, что седан – тип кузова легковушки, а хэтчбэк – это модель любой марки со срезанным задом. Потом он долго говорил о лошадях, то есть лошадиных силах, и о том, как они соотносятся с объемом, мощностью, ABS, ASR, ESP и так далее. Меня это ничуть не занимало. Я до сих пор считаю, что в машине всего важнее цвет.
В конечном счете мы с Евой осели в кафе. Квартиру она снимала, машина принадлежала ей, шмотки – мать честная! Полная финансовая независимость! А мне Адам выдавал деньги на оплату счетов, впрочем, это еще настоящее счастье. Я была заинтригована: что же это за работа, ведь не на редакторскую же зарплату она живет! Ева сказала, что уровень ее жизни – результат выгодного размещения денег, она расплатилась с долгами и подумывает внести первый взнос за квартиру. Затем взглянула на меня и предложила:
– Если хочешь, могу и тебя приобщить.
Само собой, я совершенно ничего не хотела. Мне хватало того, что у меня есть. Я наслышана о финансовых пирамидах и прибыльных вложениях, за которые потом расплачиваешься годами. Я не законченная идиотка. Но Ева клялась, что это не какой-нибудь «чудотворный сетевой маркетинг» и тем более не пирамида, а просто у нее оказался знакомый маклер в Берлине. Он умел инвестировать.
Адам, несомненно, был бы против таких чудес. Он реально смотрит на вещи. Но сегодня я встречусь с Ос-тапко, раз уж собралась в Варшаву, – мне это не повредит. Приятно взглянуть на человека, которому в жизни повезло…
В редакцию я приехала в час дня. И обнаружила, что записную книжку с телефонами забыла дома, когда искала билет на электричку и содержимое сумочки вытряхнула на стол. Но обратно положила не все. Позвонила домой. Надо до двух связаться с Остапко! От этого зависит моя будущая жизнь!
Ах, какой обворожительный голос у моего Голубого! Я бросила взгляд на дверь кабинета и прошептала в телефонную трубку:
– Найди мне Остапко.
Адам ответил:
– Ее нет.
Я тихо:
– Она лежит на столе.
Адам – мне:
– Ты меня переоцениваешь. Честное слово, на столе нет.
– Записная книжка, – уточнила я.
– Нашел! – удивился мой милый.
Идиот. Ведь я говорила, что она на столе. В течение минуты в трубке слышен был только шелест страниц.
– На букву «О» нет.
Я согласилась:
– Конечно, на «О» не может быть.
Не настолько же я ненормальная, чтобы малознакомого человека, которому звонила всего раз по какому-то очень срочному делу, воткнуть на «О», где и так все забито знакомыми, начинающимися с этой буквы.
Адам:
– Где она может быть?
Вполне логично, что мама записана на «М», отец на «К» – канцелярия, брат на «С», потому что там живет, сантехник на «В», как «вода», «водопровод» на «П» – проект. Педикюр у меня либо под литерой «Н» – «ноги», либо «Г» – Госька, либо на «М» – Малгося, либо на «К» – косметический салон – не помню точно, да и какое это имеет значение, если я его сразу же нахожу; горгаз на «X», потому что там было много пустого места. Значит, Остапко могла быть на «X» или на странице «Прочее».
Адам попросил меня позвонить минут через десять, когда он, возможно, сумеет прочитать мою книжку с телефонами и познакомиться с моим необычайно трогательным стилем ведения записей.
Я не хотела, чтобы он читал все! Но мне позарез нужен телефон Остапко. Я положила трубку и засекла время. Мой мозг крутился на ускоренных оборотах. Остапко работала когда-то в газете «Утренний экспресс»,
