самим генералом Харти, сомневаюсь, чтобы они сдались без боя.
— А республиканцы знают, что вы будете сражаться с ними?
— Они об этом даже не догадываются.
— Это и есть сюрприз, который вы им приготовили?
— Не совсем. Заметьте, через двадцать минут туман совершенно рассеется, и значит, они увидят нас в тот момент, когда и мы увидим их. Бриз-Бле, — продолжал Кадудаль, — можешь ли ты нам что-нибудь предложить?
Шуан, отвечавший за провизию, кивнул, отошел к лесу и вернулся, ведя за собой осла, нагруженного двумя корзинами. В мгновение ока на пригорке был расстелен плащ, на котором Бриз-Бле разложил жареного цыпленка, кусок холодной солонины, хлеб и галеты из гречневой крупы. Рассудив, что во время военной кампании позволительна некоторая роскошь, он достал бутылку вина и стакан.
— Прошу, — сказал Кадудаль.
Ролану не требовалось повторное приглашение, он спрыгнул с лошади и отдал поводья шуану. Кадудаль сделал то же самое.
— А теперь, — сказал генерал, повернувшись к своим людям, — у вас есть двадцать миyут, чтобы последовать нашему примеру. Те, кто не управится за двадцать минут, будут воевать с пустым животом.
Казалось, все только и ждали этой команды, чтобы достать из кармана не цыпленка и солонину, а кусок хлеба и гречневую галету, и подкрепиться по примеру генерала и его спутника.
Стакан был только один, и сотрапезники пили из него по очереди.
Поднимавшееся солнце освещало их, пока они завтракали, сидя рядом, словно два товарища, устроившие привал во время охоты.
Туман рассеивался, как и предсказывал Кадудаль.
На дороге из Гран-Шана в Плескоп вскоре уже можно было различить вереницу повозок, терявшуюся в лесу. Повозки застыли на месте, было ясно, что дорогу преградило какое-то неожиданное препятствие.
Действительно, на некотором расстоянии от первой повозки посреди дороги можно было видеть двести шуанов, которыми командовали Монт-а-л'Ассо, Шант-ан-Ивер, Ля-Жиберн и Фан-л'Эр.
Уступавшие числом республиканцы, которых, как мы уже говорили, было меньше сотни, ждали, когда туман окончательно рассеется, чтобы определить численность неприятеля и понять, с кем они имеют дело.
Увидев небольшую группу, окруженную вчетверо превосходившими силами, увидев синюю форму, давшую прозвище республиканцам, Ролан вскочил. Кадудаль, лениво растянувшись на траве, заканчивал завтрак.
Ролану было достаточно одного взгляда на республиканцев, чтобы понять, что они пропали. Кадудаль видел, как на лице молодого человека отражаются самые разные чувства.
— Ну что же, полковник, — спросил он его, помолчав и оценив ситуацию, — что скажете, не правда ли, я занял удачную позицию?
— Скажу больше, вы не только заняли выгодную позицию, вы приняли все возможные меры предосторожности, — отвечал Ролан с насмешливой улыбкой.
— Разве первый консул не поступает так же, — сказал Кадудаль, — используя все свои преимущества, где только возможно?
Ролан кусал губы.
— Генерал, — обратился он к Кадудалю, — я хочу попросить вас об одном одолжении и надеюсь, вы мне не откажете.
— О каком?
— Разрешите мне умереть вместе с моими товарищами.
Кадудаль встал.
— Я ждал этой просьбы.
— Значит, вы согласны? — воскликнул, просияв, Ролан.
— Да, но прежде я также хочу попросить вас об услуге, — с достоинством сказал предводитель роялистов.
— Говорите, сударь!
Ролан, столь же серьезный и благородный, как генерал-роялист, ждал. Оба они в этот момент воплощали собой старую и новую Францию.
VI
БИТВА СТА
Ролан слушал.
— Вот о какой услуге я вас прошу, сударь. Станьте моим парламентером, отправляйтесь к генералу Харти.
— С какой целью?
— Прежде чем начнется сражение, я намерен сделать ему несколько предложений.
— Я надеюсь, — сказал Ролан, — что среди предложений, которые я должен передать, нет предложения сдаться без боя?
— Напротив, полковник. Это предложение будет сделано в первую очередь.
— Генерал Харти отвергнет его, — ответил Ролан, сжимая кулаки.
— Возможно, — спокойно отвечал Кадудаль.
— Но что же тогда?
— Я оставлю ему выбор между двумя другими предложениями, которые он вполне сможет принять, не поступившись честью и не повредив своей репутации.
— Могу я узнать, что это за предложения? — спросил Ролан.
— Вы узнаете их в свое время. С вашего позволения, начнем с первого.
— Я слушаю вас.
— Генерал Харти и сто его солдат окружены вчетверо превосходящими их силами, вы это знаете и сможете ему объяснить. Я предлагаю сохранить им жизнь, если они сложат оружие и поклянутся в течение пяти лет не выступать против Вандеи и Бретани.
— Бесполезное поручение, — сказал Ролан.
— Лучше согласиться, чем потерпеть поражение и обречь на гибель своих людей.
— Пусть так, но он предпочтет погибнуть и погубить людей.
— Я считаю, что нужно сделать ему такое предложение.
— Да, вы правы, — согласился Ролан. — Где моя лошадь?
Лошадь привели, он вскочил на нее и быстро преодолел расстояние, отделявшее его от обоза, застрявшего посреди дороги.
Велико было изумление генерала Харти, когда он увидел, что к нему направляется человек в форме республиканского полковника. Он сделал несколько шагов навстречу гонцу, который представился, объяснил, как оказался в стане Белых, и передал предложение Кадудаля.
Как и предполагал молодой офицер, генерал Харти отверг его. Ролан во весь опор вернулся к Кадудалю.
— Он отказался, — крикнул он, как только приблизился настолько, что его могли расслышать.
— В таком случае, — сказал Кадудаль, — отправляйтесь к нему со следующим предложением. Я ни в чем не хочу себя упрекать, особенно в присутствии такого беспристрастного судьи, как вы.
Ролан поклонился.
— Итак, — продолжал Кадудаль, — генерал Харти, как и
