Игорем сложилась бы иначе. Но до какого-то трудного момента, одернула она себя.
Конечно, не отягощенные заботами о больных, малых и сирых, как цветисто отшучивался дядя Миша от вопросов неблизких людей, почему он не женился, они были бы с Игорем другими. Больные, малые и сирые — это они, женщины, оказавшиеся на попечении души и сердца Михаила Александровича.
— А ты можешь повторить на бис, — ухмыльнулся Вадим, — свой успех?
Катерина недоуменно подняла светлые брови. Они подчеркнули белизну и чистоту лба. Ей досталась кожа от матери — с годами она не покрывалась морщинами, потому что, как говорила Ксения Демьяновна, ее отпущено в обрез.
— А что именно? — нахмурилась она, недовольная тем, что не поняла вопрос.
— Сюжет из прошлого, — продолжал он, наблюдая, как на лице отражается то, что происходит в голове.
— Какой из них? — Она отказывалась угадывать. — Скажи яснее. — Она перевела взгляд на ворот рубашки в мелкую клеточку. В расстегнутом треугольнике колосились пшеничные волоски. Он такой лохматый. У Игоря, что удивляло ее, почти не было волос на груди.
Катерина заметила, что пуговичка на груди наполовину расстегнулась, встала на ребро. Ее толкали изнутри пружинистые завитки. По контуру бежали буковки — породистая рубашка, отметила она. Наконец посмотрела в серые глаза.
— Повторить доверие к мужчине. Как к дяде Мише, — тихо сказал он. — По-моему, у нас с ним много общего. Разве нет? — Он вздернул подбородок, словно предлагая ей лучше рассмотреть его и увидеть сходство.
На самом деле оно есть. Даже в пристрастии к очень качественным вещам.
— Ты на самом деле чем-то похож на него, — пробормотала она. — Даже куришь сигары, как он. — Катерина покачала головой. — Кроме него, я никого не знаю, кто их курит. Знаешь, после его смерти я даже подходила к сигарным отделам в больших магазинах.
— Проверяла, есть ли знакомые сорта? — спросил Вадим.
— Нет. — Она улыбнулась. — Ты не догадаешься. — Она засмеялась.
— Сама хотела попробовать? Сейчас модные дамы тоже курят сигары.
— Я не модная дама. — Она покачала головой. — Дело в другом. Я смотрела на мужчин, которые покупают сигары. Я хотела понять, какие они. Похожи на дядю Мишу или нет.
— Ну и как? — быстро спросил Вадим.
Она покачала головой:
— И сигары тоже нет. Совсем не такие.
— Почему?
— Потому что он курил привезенные специально для него. А в магазинах продают те, которые для всех. Он сам был человек не для всех. — Она вздохнула и сложила руки на груди. — А это значит, кто курит сигары для всех, — не мои мужчины.
Вадим покрутил головой:
— Ничего себе логика. Должен сказать, Катерина Веселова, ты самоуверенная до крайности.
Она пожала плечами:
— Такой продукт.
— Что ж, есть еще один факт, подтверждающий мое сходство с твоим двоюродным дедушкой: я курю только специально привезенные сигары.
— Значит… я не увидела бы тебя возле витрины? — Катерина постаралась сложить губы в самую печальную улыбку.
— Нет.
— Понятно. Но есть твое главное отличие от дяди Миши, — тихо сказала она, пряча улыбку.
— Говори. Устраним! — воскликнул Вадим.
Катерина откашлялась и посмотрела в окно. За ним было солнце. Она засмеялась:
— Ох, не надо! Я не приму такую жертву.
— Но я готов… Я… — Он вдруг осекся и расхохотался. — Если ты о том, что он не мог жениться по каким-то физическим причинам…
— Именно. — Она нарочито шумно вздохнула. — Опрометчиво давать обещания навскидку. Впрочем, таков путь обычного мужчины: 'Пообещаю все, пока добиваюсь'. Да?
— Не-ет, вот этого я не стану обещать. Я хочу от тебя того… того, чего, уверен, твой двоюродный дедушка хотел бы тоже от какой-то женщины, но судьба распорядилась иначе.
Катерина кивнула:
— Я думаю, он устроил свою судьбу наперекор ей.
— Женщине?
— Своей судьбе, — сказала Катерина. — Он рассказал мне перед смертью, что на самом деле моя бабушка не была его родной сестрой. Он это знал и любил ее всегда. Но семейную тайну в прежние времена хранили не так, как сейчас.
Катерина сказала это и умолкла. Она снова увидела глаза дяди Миши, с такой бледной радужкой, цвета зимнего облака после того, как оно просыпало снег на землю. Он положил руки поверх клетчатого черно-красного пледа и посмотрел вверх. 'Если там… — по его глазам она догадалась, что он имеет в виду под 'там', — есть что-нибудь, я признаюсь ей. Я должен был сохранить тайну до смерти. А после — нет'. Он засмеялся так радостно, что у Катерины сдавило сердце.
Она повернула голову и посмотрела на Вадима.
— Значит, он жил подле сестры как брат? — спросил он.
— Да, тем более что дуэль, на которой его так неудачно ранили, позволила ему делать это без лишних мук. Мук тела.
— А бабушка не догадывалась, что он ей не брат? — спросил Вадим.
По его голосу она почувствовала, что он думает не о том. Она догадывалась, о чем именно. Ей хотелось раскинуть руки и обнять его, сказать, что ей хочется быть с ним. Очень хочется. И даже отдать ему на откуп все свои проблемы. Но, осадила она себя, он сам не знает, о чем просит. Никто, кроме нее, не справится с ними.
Катерина вздохнула и ответила на его вопрос:
— Нет, бабушка ни о чем не догадывалась. Более того, она была уверена, что все братья на свете похожи на дядю Мишу. — Она усмехнулась. — Она сказала мне, когда родился Федор, что теперь у меня есть брат и она за меня спокойна…
Катерина подошла к дому. Да, она узнала, что такое быть сестрой малолетнего брата при больной матери. Но бабушка об этом не узнала.
Войдя в подъезд, открыла почтовый ящик, на руки выпала кучка мусора, как называла она разномастные рекламные листки. Она опустила их в рядом стоящую картонную коробку, к таким же.
Поднялась на восьмой этаж, вошла в квартиру и, не раздеваясь, только сбросив туфли, включила компьютер. Чтобы он загрузился, пока она переоденется в домашние джинсы и футболку. К завтрашнему утру ей нужно подготовить кое-что.
Но в голове сидело другое, точнее, другой. Вадим. Чем больше Катерина думала о нем, тем яснее понимала: он на самом деле похож на дядю Мишу. Она видела не внешнее сходство, не совпадение вкусов двух мужчин, а что-то более важное и глубокое.
То, до чего она додумалась, но не рискнула бы произнести вслух. Слишком выспренне и несовременно прозвучало бы: 'У него есть сердце'. Но именно такими словами бабушка говорила о дяде Мише. Катерина смеялась: 'Да не бывает людей без сердца!' А бабушка стояла на своем: 'Бывает сердце без человека, оно так же толкает кровь. Его можно шунтировать, как дяди Мишино сердце, но оно все равно другое…'
'Я буду охранять тебя… — вспоминала она шепот Вадима. — Доверься мне, твои заботы станут моими… Я хочу быть с тобой всегда. Каждую секунду'.
Но опыт замужества, а также наблюдения за окружающими утверждали обратное: 'Хочешь быть со мной — отбрось все свои заботы. Возьми на себя только мои'. Вот позиция мужчины, заполучившего себе жену.
Допустим, Вадим готов взять на себя ее проблемы, думала она, усаживаясь в рабочее кресло. Но кто
