Дальний Восток, как это модно делать вот уже у поколения историков, это обогащает наш бедный арсенал объяснений только новыми возможностями совершить ошибку. Но хотя слишком часто приходится отказаться от постижения причин, их понимание становится только более необходимым. Феномен переселения до сих пор рассматривался только в его внешнем и жестоком аспекте, с точки зрения военных действий и создания империй. Девятнадцатый век очень быстро осознал необходимость расширить область изучения за счет постоянного обращения к истории институтов, а после — к лингвистике; на двадцатое столетие пришелся расцвет топонимии, антропонимики и археологии в самых разных ее формах. Таким образом, поле нашего зрения раздвинулось. Каждое приобретение обязывает пересмотреть смежные области знания. История нашествий, наверное, более, чем какая-либо другая, выглядит, в последней части этой книги, как полотно Пенелопы. Уверенность в том, что предстоящие ревизии будут еще более масштабными, чем предыдущие, не раз заставляла нас откладывать вынесение суждения, не из скептицизма, а из веры в будущее исторической работы: преждевременный догматизм — один из тягчайших грехов против Клио! Проясненная и обогащенная таким образом история нашествий первого тысячелетия христианской эры чрезвычайно поучительна. Она свидетельствует о том, что Европа никогда не переставала использовать для новаторских сочетаний все то, что ей предлагалось, даже принудительно. Эта способность впитывать, видоизменяя, извлекать из развалин зерно обновления, красной нитью проходит через все наше повествование. Это отличительная черта цивилизации по сравнению с первобытной культурой, носителями которой, вопреки некоторой видимости, «варвары» раннего средневековья не являются.
Библиография
МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ И ДОКУМЕНТЫ
Пояснения к библиографии
История нашествий лежит на стыке двух областей изучения — истории классической античности и истории средневековья. Поэтому специалист по нашествиям использует всю совокупность их источников: как и историк античности, он широко привлекает данные эпиграфики, нумизматики, монументальной археологии, керамографии и пр. Но материала, относящегося к его дисциплине, на пути встречается все меньше и меньше: так, по истечении VII в. эпиграфика уже не может ему по-настоящему помочь. Подобно медиевисту, он желал бы воспользоваться архивными документами, но до IX столетия они крайне редки — только Равеннский папирус да несколько грамотнеровинских королей. В общем, все эти дисциплины не только не балуют бьющим через край богатством, но не в силах даже закрыть зияющего провала.
В результате приходится прибегать к более рискованным отраслям знания, например: к лингвистике, топонимии, антропонимике. Как бы мало ни был знаком с ними обычный историк, здесь не может быть и речи о том, чтобы описывать присущие им методы. Удовольствуемся тем, что обозначим границы. К истории цивилизаций их принципы неприменимы, и данные, которые можно из них извлечь, лишь очень редко заполняют пробелы политической истории.
Огромным недостатком изучаемой эпохи является отсутствие связной историографической канвы. Некоторым народам посчастливилось с великими летописцами: франкам — с Григорием Турским, англам — с Бедой Достопочтенным, лангобардам — с Павлом Диаконом. Но это лишь островки в бескрайнем океане. Большинство фактов можно установить только с помощью документов посредственного качества. Самые немногословные хроники, самые бессодержательные жития святых — уже редкая удача! Целые пласты истории завоеваний, причем важнейшие, вроде первого этапа англосаксонских миграций, не освещаются ни одним письменным источником.
Наша библиография страдает фундаментальными пробелами. Для установления даже самого мизерного факта требуется столько труда, что в результате она нередко рассыпается пылью узкоспециальных статеек. Часто историк, раскапывая частности, упускает из виду ненадежность собственных методов и шаткость масштабных построений, которые его исследования призваны подкрепить. И вот, в награду за эту муравьиную работу на протяжении поколений мы с удивлением осознаем, что зачастую извечные истины, благоговейно принятые от пращуров, оказываются с червоточинкой. Вопрос о передвижении франков-рипуариев обсуждался десятилетиями, пока не выяснилось… что в эпоху завоеваний рипуариев не существовало! Другие серьезные открытия связаны с варварским правом: не слишком ли много мы рассуждали о персональном праве, не уверившись, что оно было персональным всегда? Топонимистам еще поколение назад пришлось проглотить такие же горькие пилюли. Мелкие детали изучены лучше, чем очертания целого.
История нашествий находится на стадии скорее изучения, чем синтеза. Она пробудет на том же месте еще долгое время, потому что обобщения требуют все больших и больших познаний, которые редко сходятся вместе. Никто не имеет права рисковать, будучи только историком, незнакомым с лингвистикой, археологией и юриспруденцией. Подобное сочетание можно, в порядке исключения, обнаружить лишь в нескольких книгах. Однако слишком много исследователей кризиса V в. были лишь историками и не извлекли из археологии всех тех уроков, которые она в состоянии дать.
Таким образом, становится понятен внешний вид нижеследующей библиографии, в которой узкоспециальные статьи в процентном отношении упоминаются чаще, чем заглавия книг. Однако мы старались называть лишь те, которые дают пищу для размышлений, выходящих за рамки их узкой темы.
Сокращения
АА Auctores Antiquissimi.
AESC Annales (Economies, Societes, Civilisations) (Париж).
ВЕС Bibliotheque de VEcole de Chartes (Париж).
CCM Cahiers de Civilisation Medievale (Пуатье).
CHM Cahiers de Histoire Mondiale (Париж).
CRAI Comptes Rendus de VAcademie des Inscriptions et
Belles-lettres (Париж).
CSEL Corpus Scriptorum Ecclesiasticorum Latinorum
(Вена).
DA Deutsches Archiv (Кельн).
EHR English Historical Review (Лондон).
HZ Historische Zeitschrift (Мюнхен).
JRS Journal of Roman Studies (Лондон).
MA Le Moyen Age (Париж и Брюссель).
MAHR Melanges d;Archeologie et dWstoire publies par
VEcolefranqise de Rome (Рим).
MGH Monumenta Germaniae Historica.
NA Neues Archiv (Ганновер, впоследствии Берлин).
RA Revue Archeologique (Париж).
REA Revue des Etudes Anciennes (Бордо).
RBRH Revue Beige de Philologie et dWstoire (Брюссель).
RH Revue Historique (Париж).
RHD Revue Historique de Droit (Париж).
RMAL Revue de Moyen Age Latin (Страсбург).
SS Scriptores.
Settimane Centro italiano di studi sulV alto medioevo. Settimane di studio (Сполето).
ZRG Zeitschrift der Savigny-Stiftungfur Rechtsgeschichte
(Кельн).
