оглавлению книги 'Долг живых' Рав Йосеф-Дов Соловейчик (1903-1993) о смерти и законах траура
От отрицания к утверждению
Сидящий шива совершает тшуву
Отрывки из статьи 'Человек Галахи'
О траурной речи (hеспед)
От отрицания к утверждению
(перевод статьи р.Авраама Бесдина, представляющей собой изложение лекции
р.Соловейчика)
Анинут (онен) - самоотрицание
Авелут - самоутверждение
Способность менять настроение
Восстановление собственного человеческого облика
Индивидуум и общество
Кадиш
В трауре отчетливо выделяются две стадии. Галаха (Закон) настаивает на их строгом разграничении. Первая стадия - анинут (онен) - начинается со смертью родственника (по которому человек обязан соблюдать траур) и кончается с его похоронами. Вторая - авелут - начинается после похорон и продолжается семь, а в некоторых отношениях тридцать дней (в случае смерти родителей - двенадцать месяцев). Что же отличает эти две стадии траура с точки зрения Галахи, и каковы связанные с ними переживания? Анинут (онен) - самоотрицание
Анинут (букв. 'горе', 'трагедия'; ср. Бытие 35:18 - Бен-они) представляет собой спонтанную человеческую реакцию на смерть. Это крик, стон боли и ужаса. Потерпев поражение от рук смерти, человек впадает в черное отчаяние. Он побежден, его молитвы отвергнуты, он заброшен и одинок. В этом состоянии человек начинает сомневаться в смысле собственного существования. Сомнение перерастает в жестокую уверенность, и человек сомневающийся превращается в человека самоуничижающегося. Он принижает себя и отрицает свое человеческое достоинство. Он делает вывод, что люди - такие же животные, как все прочие твари. Одним словом, первая реакция человека на смерть насыщена самоотрицанием. Если смерть уготована всем людям, если все человеческое кончает свое существование в тесном пространстве могилы, зачем воображать себя избраннейшим из всего сотворенного? Зачем претендовать на исключительность, стремиться подражать путям Бога? Зачем брать на себя обязательства, нести ярмо человеческой морали? Разве мы не сообщество тщеславных тварей, которые как-то ухитряются обманывать самих себя сказками о собственном превосходстве над прочими? И в чем же выражается образ Бога, если жестокая смерть может уничтожить всех без разбора?
Галаха относится с сочувствием к обескураженному, страдающему человеку, которого крепко держит в своих когтях его злейший враг - смерть, - и никогда не пытается приукрасить печальное зрелище человеческой смерти. Несмотря на то, что Галаха настаивает на твердой вере в вечную жизнь, бессмертие души и продолжающееся трансцендентное бытие всех людей, она, как любящая мать, понимает страх и смятение, которые испытывает человек перед лицом смерти своих близких, и потому признает легитимность его мучительных мыслей и сомнений. Она не обязывает скорбящего отказаться от сомнений, пусть и противоречащих основополагающей галахической доктрине об избранности человека как вершины творения, и позволяет ему в течение некоторого времени вести себя по-своему, освобождая его на это время от всех положительных заповедей.
'Тот, перед которым лежит мертвый [родственник], освобожден от чтения 'Шма', молитвы, наложения тефилин и от всех предписывающих заповедей Торы' (Брахот 17б). Комментарий 'Тосафот' к этим словам цитирует Иерусалимский Талмуд, который выводит данный закон из стиха Второзакония (16:3): '[Праздник Песах заповедан,] чтобы помнил ты день исхода твоего из земли Египетской во все дни жизни твоей'. Мудрецы комментируют это так: 'Заповедь эта, данная при выходе из Египта, приложима к тем, кто занят жизнью, а не к тем, кто столкнулся со смертью'. (Отметим, что Раши предлагает другое объяснение.)
Что стоит за законом, освобождающим скорбящего от выполнения заповедей? Наши обязательства перед Богом основаны на сознании достоинства, 'образа Божьего' и святости человека. Когда человек в смятении и отчаянии начинает сомневаться, существует ли на самом деле человеческая исключительность, его обязательства по отношению к Богу теряют под собой основание. Для исполнения заповедей был выбран человек, верящий в себя, в свое человеческое достоинство. Отчаявшийся, раздираемый сомнениями, отрицающий человек не подходит для этой роли. Как он может молиться и обращаться к Богу, если сомневается в собственной человеческой сущности, если его слова - лишь физические звуки? Как скорбящий может произнести благословение или сказать 'Амен', если он лишен речи? Он все еще может производить звуки, но благословение состоит не из звуков, воспринимаемых слухом, а из слов, воспринимаемых разумом.
Квинтэссенцию состояния анинут можно найти в пессимистическом стихе из Экклезиаста (3:19): 'Ибо участь сынов человеческих и участь скотины - одна и та же участь: как тем умирать, так умирать и этим; и дыханье одно у всех, и нет превосходства человека над скотом, ибо все - суета'. Авелут - самоутверждение
Но тут Галаха делает резкий поворот. Она твердо убеждена, что человек свободен и может управлять не только своими поступками, но и своими эмоциями. Человек способен изменять ход своих мыслей и эмоциональный настрой почти мгновенно. Он не должен терпеливо ждать, пока пройдет одно настроение и на смену ему постепенно придет другое. Он может перестроиться быстро и в мгновение ока сменить одно состояние духа на другое. Поэтому Галаха, столь терпеливо относившаяся к скорбящему в период анинут и позволявшая ему плыть по волнам своего отчаяния, властно повелевает ему немедленно после погребения закончить первую стадию траура и перейти ко второй - авелут. Способность менять настроение
Уверенность Галахи в способности человека менять свои настроения хорошо иллюстрируется законом о том, что Праздник прерывает период траура по умершему. Если человек начал шива, даже незадолго до Праздника, последний отменяет траур. Конечно, авелут - это больше, чем внешний ритуал, это внутренняя боль, которая часто входит в противоречие с верой. Но также и 'симхат Йом Тов' ('радость Праздника') включает в себя не только церемонии, но и истинную внутреннюю радость. Эти два настроения сталкиваются в душе скорбящего, чей дом опустел с уходом близкого человека, но каждый уголок его полон воспоминаний.
Галаха приказывает: 'Поднимись от своего траура, отряхни пепел со своей головы, смени одежды, зажги праздничные свечи, над бокалом вина прочти Кидуш, прославляющий Господа за то, что Он дал нам Праздники для веселья и священные времена для радости; произнеси благословение 'Шеhехеяну': 'Благословен Ты... который дал нам дожить, и сохранил нас, и привел нас к этому времени', присоединись к празднующим, как будто никто не умер, как будто близкий человек, о смерти которого ты плакал, по- прежнему с тобой'.
Галаха, которая подчас может быть очень мягка и терпелива, здесь требует жесткой дисциплины, для того чтобы отбросить печаль и воспринять радость. Эта метаморфоза, этот прыжок от безутешности к веселью и доверию, героический акт, который можно наблюдать снова и снова среди евреев Торы. Спокойно и недемонстративно совершают они его в черную пору своего одиночества. Восстановление собственного человеческого облика
После похорон скорбящему предстоит нелегкий труд - начать собирать осколки своей разбитой души и восстанавливать себя как личность, с ее достоинством и исключительностью. До этого момента он повторял себе, что человек ничем не лучше скотины и что все - суета; но вдруг Галаха заставляет его вспомнить об антитезе: 'Ты, Бог, выбрал человека с самого начала, и Ты счел его достойным стоять перед Тобой'. В завершающей Йом Кипур молитве 'Неила' это подтверждение космической роли человека следует сразу за его уничижением - цитированием стиха из Экклезиаста, приведенного выше.
Да, говорит Галаха, смерть действительно безобразна и страшна; да, смерть преследует каждого человека, стараясь уничтожить его, со всеми его стремлениями и надеждами; все это так. Наше существование хрупко, и воздействие наших жизней на мир преходяще. Тем не менее смерть не должна повергать нас в прострацию и уныние. Мы не должны поддаваться отчаянию и жалеть самих себя. Наоборот, человек должен принять вызов, который бросает ему смерть, преодолеть себя и строить, зная, что он может и не увидеть величественное здание; сажать, зная, что он может и не вкусить от плодов;
