стайка детей, два инвалида в каталках и даже индийский раджа в белом смокинге и черной чалме.
— Паноптикум, — прошептал злыдень Айзенкопф, кивая на пестрое сборище. — Даже слепой потащился.
Он показал на человека в соломенном канотье и темных очках, который стоял неподалеку с отсутствующим видом.
— С чего вы взяли, Курт Карлович, что он слепой?
— А зачем человеку в помещении темные очки?
Экскурсия началась с капитанского мостика, который был размером с теннисный корт. Помощник расписывал непревзойденные достоинства парохода: пятьдесят тысяч тонн водоизмещения, каждая из турбин мощностью в 25 тысяч лошадиных сил. Бронзовые 17-тонные винты способны делать 187 оборотов в минуту, и так далее, и так далее. Мужчины слушали внимательно, женщины скучали, но техническими подробностями публику утомляли недолго.
Начался обход — с самого верха и вниз.
Полюбовались аэропланом «Люфтганзы», который выстреливался с самолетной площадки[23] при помощи катапульты.
Спустились на главную прогулочную палубу, где находились многочисленные салоны, зимний сад, несколько ресторанов, магазины, бары, кинотеатры, стрелковый тир, редакция ежедневной газеты «Ллойд пост».
Уровнем ниже располагались бассейн и гимнастический зал. Здесь же гостиница для собак.
Посмотрели, как устроены кухни, содержавшиеся в преувеличенном, истинно германском порядке. Дамы похихикали, наблюдая, с каким терпением поваренок чешет панцирь большой черепахи, лежавшей на зеленой травке в террариуме. Помощник юмористически описывал, что иногда эта процедура занимает час или два. Другой способ заставить черепаху высунуться науке неизвестен, а если она не высунется, то в завтрашнем меню не окажется черепахового супа — неслыханный скандал.
Отправились дальше.
Миновали пассажирские палубы, под которыми начинались служебные и технические этажи.
— Попросим герра Шульца, корабельного брандмайора, рассказать нам, как устроено его хозяйство.
Слово «хозяйство», произнесенное экскурсоводом с нарочитой скромностью, очень мало подходило для описания самой современной в мире системы противопожарной безопасности.
Брандмайор с гордостью принялся демонстрировать водонепроницаемые и огнеупорные двери, пульт управления 305 гидрантами, продемонстрировал работу пенного огнетушителя.
— Главную опасность для судна представляет не пожар в каютах и прочих местах, где есть люди, а возгорание в отсеках, куда редко кто-нибудь заходит, — объяснял герр Шульц, заводя публику в помещение с табличкой «Feuer-Wache».[24]
Всю стену в ней занимало нечто похожее на церковный оргáн, состоящий из светящихся стеклянных трубочек.
— Это детектор дыма. Каждая трубочка — датчик, отвечающий за определенный отсек. При задымлении огонек начинает мигать, вахтенный немедленно поворачивает ручку, и в помещение под давлением идет углекислый газ. Даже если вахтенный отлучился или, предположим, упал в обморок, — экскурсовод улыбнулся, — система все равно сработает автоматически. Минута-другая, и очаг пожара потушен.
Видя, что многие из пассажиров заскучали, помощник капитана поблагодарил брандмайора и повел группу дальше.
— Прежде чем мы спустимся в преисподнюю (так некоторые называют машинное отделение), — выдал он многократно обкатанную шутку и сам ей засмеялся, — хочу продемонстрировать вам самый верхний, приятнейший отдел корабельного инферно. — Снова белозубая улыбка. — Наше спа, где работают косметические и массажные кабинеты, а также великолепный банный комплекс. К вашим услугам финская, турецкая и японская национальные бани. Советую записываться на процедуры заранее — спрос очень велик.
Участники экскурсии оживились, возникло подобие броуновского движения: женщины устремились в рецепцию косметического отдела, мужчины по преимуществу заинтересовались банным.
Норд заметил, что первой в дамской очереди оказалась Зоя, не проявив при том ни малейшей суетливости и спешки. «Вот наглядная демонстрация аристократизма», подумал он.
— А что же у вас нет русской бани? — спросил он экскурсовода.
— Для нее, как известно, нужен снег, в котором русские обязательно купаются после обжигающего пара, — с важным видом наврал помощник. — Снега, к сожалению, у нас нет.
— Записалась на массаж, — сообщила довольная мисс Клински. — А вы что же?
Айзенкопф куда-то запропастился — ему эти глупости были неинтересны. Доктор Норд размышлял, какую выбрать баню. Исследованием терапевтических, стимулирующих, тонизирующих, медитативных и прочих свойств разных бань мира он в свое время занимался профессионально. И у финской, с ее сухим паром, и у турецкой с влажным имелись свои плюсы, но он все-таки предпочел о-фуро,[25] потому что японская баня не только релаксирует мышцы, но еще и дает хороший духовно-энергетический эффект, а перед предстоящими испытаниями зарядить энергией дух (некорректное обозначение нервно-психического потенциала личности) будет очень кстати.
К сожалению, у остальных пассажиров о-фуро тоже пользовалось популярностью. Перед входом в отделения стояли служители, ведя запись: у входа в финскую баню — белобрысый парень в расшитой оленями рубашке, у входа в турецкую — черноусый молодец в феске, у дверей о-фуро дежурила японка в кимоно, причем очень хорошенькая. Неудивительно, что Гальтону пришлось постоять в очереди, а записаться он смог лишь на завтра. Зато девушка оказалась настоящей специалисткой — отлично разбиралась и в морских солях, и в водорослевых добавках. Сказала, что у них фурако, банная бочка, какой-то особенной конструкции.
Из-за этих переговоров доктор отстал от экскурсии. Пришлось догонять.
Он видел, что группа спустилась по лестнице на уровень ниже, где, кажется, находились склады.
В коридоре, куда он попал, было пусто, но из-за поворота доносился шорох шагов, сдержанный гул взрослых голосов и визг расшалившихся детей.
— А сейчас, дамы и господа, я покажу вам, как разумно устроен отдел хранения почтовых грузов! — слышался голос экскурсовода.
Идя на шум, Гальтон рассеянно посматривал по сторонам.
Слева и справа тянулись стальные прямоугольники плотно закрытых дверей, на каждой номер и табличка «Zutritt Verboten».[26] Только одна была наполовину отворена, и доктор, конечно, туда заглянул — интересно же взглянуть, как на чудо-пароходе устроены грузовые отсеки.
Однако помещение оказалось совершенно пустым. Он хотел пройти мимо, как вдруг заметил, что на полу лежит какой-то предмет.
Кожаный бумажник! Как он туда попал? Откуда?
Предположить было нетрудно. Кто-то из участников экскурсии обронил, потом кто-то, не заметив, задел ногой, вот бумажник и отлетел в сторону.
Гальтон вошел, поднял. Возможно, там есть визитная карточка или монограмма?
Ни карточки, ни инициалов. В бумажнике вообще ничего не было — ни купюр, ни монеток в отделении с кнопочкой. Странно.
За спиной у озадаченного Норда послышался скрежет.
Доктор обернулся — створка отсека задвигáлась. Сухо щелкнул замок.
— Эй! Не закрывайте! — заорал Гальтон. — Здесь люди!
Поздно. Он заколотил в стальную обшивку. Хоть она была массивной, но не услышать в коридоре не могли. Однако дверь не открылась.
И тут он всё понял.
Это мальчишки, которых в группе была целая стайка! Сорванцам наскучила экскурсия, решили пошалить. Обычная детская проделка: на землю подбрасывается пустой кошелек на ниточке. Нашедший
