результатами.
«Американец», как ему и полагалось, гнул свою линию.
Всякому здравомыслящему человеку, кто умеет смотреть в завтрашний день, понятно: правящие круги США поставили перед собой цель добиться мирового господства. Первый шаг на этом пути они сделали благодаря империалистической войне, когда мировой финансовый центр переместился из Лондона в Нью- Йорк. Новая европейская свара американской олигархии только на руку. Большая война ослабит и Западную Европу, и Советский Союз, а капиталисты США нагреют руки на военных заказах и поставках. Известный Наркому источник «Курильщик» сообщает, что руководство американской разведки готовит ряд мероприятий, цель которых – как можно скорее спровоцировать конфликт между Москвой и Берлином. Президента Рузвельта крайне тревожит усиление Германии, американская администрация надеется, что вермахт надолго увязнет на Востоке. Если мы сейчас позволим американским агентам бесконтрольно действовать в Европе, это будет иметь тяжелые последствия.
Примерно с середины выступления Октябрьский снова начал рисовать – теперь всё больше арабески и вензели. Аргументация у Американца была слабовата.
– Ничего, – засмеялся Нарком. – Мы америкашкам воткнем в задницу Хирохито, чтоб не скучали. У товарища Японца на этот предмет есть и задумки, и наработки.
Помрачневший было Лежава просиял улыбкой, закивал.
– Теперь вы, товарищ Англичанин.
Старший лейтенант, успевший-таки цапнуть из вазы персик, выплюнул в ладонь косточку, вытер губы, вскочил. Этого парня из Иностранного отдела, Матвея Когана, Октябрьский один раз уже видел, тоже на «файв о’клоке», и окрестил про себя «Мальчиком Мотлом». Лицо у рыжего старлея было довольно нахальное, с россыпью бледных веснушек, глаза шустрые. Из таких получаются отличные агенты и оперативники, подумал Октябрьский и вдруг поморщился – в голову пришла неприятная мысль. Между прочим, он тут самый старый, через несколько месяцев стукнет пятьдесят. Обоим народным комиссарам едва за сорок, Лежаве, кажется, тридцать шесть, Епанчину и Когану максимум по тридцатнику.
Ничего, сказал себе старший майор. Я еще не старик, а что остальные меня моложе, так это здорово. У нас, чекистов, силенка есть, зубы не стерлись, с потенцией тоже всё в порядке.
«Англичанина» он слушал так же внимательно, как «Американца».
– Я, товарищи, сейчас в основном за кордоном. Фигаро-здесь, Фигаро-там, и больше там, чем здесь, но тем не менее товарищи из нашего английского направления доверили мне довести до вашего внимания нашу принипиальную позицию. Потому что я, товарищи, как говорится, с самого пылу-жару. Конечно, всяк кулик свое болото хвалит, но, честное слово, товарищи, наша британская трясина будет поболотистей ваших. Это железно.
Несколько развязное начало Октябрьскому не понравилось, и в блокноте появилось изображение жабы, но потом пошли сплошь квадраты и прямоугольники, потому что логика у Мальчика Мотла была крепкая, кирпичик к кирпичику, а сведения исключительной важности.
– Перемирие между Британией и Гитлером – вопрос недель, а может быть, и дней. Англия вымотана воздушной войной, ударами немецкого подводного флота. Везде разговоры про одно и то же: это не наша драка, почему мы должны отдуваться за поляков и лягушатников? Ладно. Это, как говорится, сообщения агентства ТАСС – «Тетя Аня Соседке Сказала». Но у нас, товарищи, есть информация посерьезней. Источник «Лорд» обращает наше внимание на резкое усиление антисоветской партии сторонников мира, в особенности так называемой «Кливлендской клики», группы завсегдатаев салона леди Астор.
– Это та дамочка, которая сказала Черчиллю: «Если б вы были моим мужем, я насыпала бы вам в кофе яду?» – усмехнувшись, спросил Нарком.
– Она самая. А Черчилль, если помните, ей ответил: «Если б я был вашим мужем, мадам, я бы этот кофе с удовольствием выпил», – заулыбался и Коган, однако тут же посерьезнел. – Если говорить про Черчилля, то его положение шатко, как никогда. Оппоненты премьер-министра в открытую требуют мира с Германией на условиях довоенного статуса кво и неприкосновенности британских колоний. На сегодняшний день немцев это железно устраивает. «Лорд» информирует, что «Кливлендская клика» поддерживает контакты с нацистской верхушкой. Мы сообщили об этом в британскую контрразведку, но там и без нас знают. Только поделать ничего не могут. Или не хотят – в контрразведке тоже две фракции. Поймите, товарищи: англичане готовы мириться, это реальная, стопроцентная опасность. Если Гитлер завтра сделает какой-нибудь эффектный жест, который польстит британскому самолюбию, партия мира возьмет верх. «Лорд» говорит, что на тайных переговорах британских и германских представителей обсуждаются самые фантастические варианты. Чуть ли не сам Рудольф Гесс прилетит в Англию безо всяких предварительных условий, рассчитывая исключительно на английскую рыцарственность.
– Ну уж, – не выдержав, фыркнул Октябрьский. – Может, к ним еще сам Фюрер пожалует? Заливает ваш «Лорд».
– «Лорд» не заливает! – вспыхнул Коган. – Это железный источник. Я за него ручаюсь. А вы, товарищ старший майор, не знаете, и не говорите!
Нарком успокаивающе кивнул – мол, я знаю, я верю, и «Англичанин» взял себя в руки.
– В общем так, товарищи. Ситуация на английском направлении представляется нам железно приоритетной. – Старший лейтенант чеканил каждое слово, да еще отмахивал сжатым кулаком. – Нападет на нас Гитлер этим летом или нет, будет зависеть от исхода тайных британо-германских переговоров. Вот где в настоящий момент проходит наша передовая линия фронта. У меня всё, товарищи.
Итоги обсуждения подвел Нарком. Сказал, что обстановка сложная, но это ничего, разве когда-нибудь она бывала легкой? Каждое из направлений для нас важно, на каждом в любой момент может образоваться кризис. Поэтому всем работать, как работали до сих пор.
– И «немцы», и «японцы», и «американцы», и «англичане» должны по-прежнему считать, что именно на вашем участке решается судьба будущей войны, – говорил Нарком, переводя взгляд с одного на другого. – Правильно сказал Коган: мы, разведчики, сейчас на передовой. За спиной у каждого – наша социалистическая Родина. Не дайте врагу прорваться.
А оргвыводы сделал такие: выделил Октябрьскому дополнительных сотрудников и спецсредства; «англичанам» санкционировал безлимитный расход валюты. Лежава с Епанчиным не получили ничего, так что в результате «файв-о-клока» приоритеты разведдеятельности более или менее определились.
– Товарищ Коган, – сказал еще Нарком, явно озабоченный информацией из Лондона. – Может быть, вам имеет смысл вернуться и вести «Лорда» лично?
– Ей-богу, нет необходимости, товарищ генеральный комиссар, – ответил Мальчик Мотл. – Есть прямой контакт связи, по известному вам каналу. И еще «Молния», на случай срочного сообщения чрезвычайной важности.
– Ну хорошо. Ладно, товарищи, мы с Всеволодом Николаевичем пойдем, а вы чайку попейте, поболтайте. Налаживайте контакт.
Нарком поднялся, вскочили и все остальные.
Это было нечто новенькое. Как это – распивать чаи в кабинете Самого, да еще в отсутствие хозяина? У сотрудников разных отделов «болтать» между собой не по службе было не заведено, а на обмен служебной информацией требовалась особая санкция. Представители четырех направлений неуверенно смотрели друг на друга.
– Да вы сидите, сидите, – махнул рукой Нарком. – Чайку вон свежего себе налейте, фрукты кушайте. Товарищ Октябрьский, на минуточку.
Остановившись у самой двери, Нарком вполголоса спросил у старшего майора:
– Вы когда мне Вассера этого возьмете? Что-то долго возитесь.
– Ждем звонка, больше ничего не остается. Проверяют немцы, а как же? Два дня с помощью милиции искали в озере тела «рыболовов». Нашли. Агент «Эфир» (такая кодовая кличка была дана фон Лауницу) доносит, что в посольстве делали вскрытие, сами. Убедились, что Решке и Штальберг, действительно, утонули. Еще два дня трясли Эфира, но мы ему разработали детальную легенду. Докладывает, что прошел проверку успешно, даже представлен к награде за спасение радиста и рации. Имя «Вассер» в его присутствии ни разу не упоминалось. Похоже, посольская резидентура должна просто передать Вассеру по эстафете радиста.
– Гляди, как осторожничают. Покоя мне не дает этот Вассер. Сам полковник Кребс у него на побегушках.
