Девять сотен бабушек
еран Свисегуд, подающий надежды молодой Специалист по Особым Аспектам, имел, как и все Особые, одну раздражающую привычку. А именно, он все время задавался вопросом: «Каким образом все началось?»
У всех участников экспедиции, за исключением Керана, были крутые имена: Вырубала Крэг, Громила Хакл, Шквал Берг, Кровожадный Джордж, Двигло Манион (если Двигло сказал «Двигай», то так и делаешь), Баламут Трент. Им следовало быть крутыми, поэтому они взяли себе крутые имена. И только Керан оставил свое собственное — к негодованию командира Вырубалы Крэга.
— Невозможно быть героем с таким именем — Керан Свисегуд! — метал бывало громы и молнии Вырубала. — Почему бы тебе не взять имя Шторм Шэнон? Звучит превосходно. Или Потрошитель Барельхауз, или Рубака Слэйгл, или Нэвел Тесак. Ты же едва глянул на предлагаемый список имен.
— Я сохраню свое, — всегда отвечал Керан. И был неправ. Новое имя иногда выявляет новые черты характера. Так было с Кровожадным Джорджем. Хотя волосы на груди Джорджа появились в результате трансплантации, тем не менее, их наличие и новое имя превратили его из мальчика в мужчину. Возьми Керан себе героическое имя Потрошитель Барельхауз, и он, возможно, проявил бы образцовую целеустремленность и достойную человека ярость вместо нерешительности и вспыльчивости.
Они пребывали на крупном астероиде Проавите — планетном теле, которое почти звенело о потенциальной прибыли, которую из него можно было вытрясти. Крутые парни экспедиции знали свое дело. Они подписали длиннющие контракты на туземных бархатистых берестяных свитках и на своих выглядящих аналогично лентах. Они ошеломили, соблазнили и отчасти запугали неискушенный народ Проавита. Непрерывная двусторонняя торговля отнимала много сил и времени. Но все еще оставался целый мир диковин, которые сулили сказочный навар.
— Все заняты делом, кроме тебя, — Вырубала гудел, как отдаленный гром, обращаясь к Керану на четвертый день пребывания на астероиде. — Но даже Особые должны отрабатывать свой проезд. Устав обязывает нас держать одного человека твоей специальности, чтобы придавать делу культурный поворот, но это не причина для безделья. Каждый раз мы идем в поход, Керан, чтобы зарезать большого жирного борова, и не делаем из этого секрета. Однако, если вдруг окажется, что задняя часть борова скрывает какую-нибудь культурную особенность, тогда это оправдает твое присутствие. А если эта особенность принесет нам прибыль, мы вообще будем счастливы насчет всего этого. Можешь ты, к примеру, разузнать что-нибудь о живых куклах? Возможно, они заключают в себе как культурный аспект, так и торговую ценность.
— Живые куклы кажутся частью чего-то гораздо более глубокого, — ответил Керан. — Это целый клубок загадок, чтобы так просто их разгадать. Ключом может послужить утверждение проавитов о том, что они не умирают.
— Я думаю, они умирают достаточно молодыми, Керан. Те, что околачиваются вокруг, — молоды, а которые сидят по домам — всего лишь среднего возраста.
— Тогда где их кладбища?
— Может, они сжигают умерших.
— Где крематории?
— Они могут развеивать пепел или испарять останки. Может, у них отсутствует почтение к предкам.
— Другие факты свидетельствуют, что вся их культура построена на преувеличенном почитании предков.
— Вот и разберись, Керан. Ведь ты специалист по Особым Аспектам.
Керан побеседовал с Нокомой, которая с проавитской стороны выполняла те же функции, что и Керан, — в качестве переводчика. Оба были профессионалами и понимали друг друга с полуслова. Нокома была, скорее всего, женщиной. Существовала определенная неясность в отношении полов проавитов, но члены экспедиции предполагали, что проавиты все же делятся на мужчин и женщин.
— Не возражаешь, если я задам несколько прямых вопросов? — спросил Керан вместо приветствия.
— Конечно, не возражаю. Как же еще я освою разговорный язык, кроме как разговаривая?
— Некоторые из проавитов говорят, что они не умирают. Это правда, Нокома?
— Как не быть правдой? Если бы они умерли, то их не было бы здесь, чтобы сказать, что они не умирают. О, я шучу, шучу. Да, мы не умираем. Это глупый чужеземный обычай, имитировать который нет никакого смысла. На Проавите умирают только низшие существа.
— Но никто из вас?
— Нет, а зачем? Зачем кому-то быть исключением из правила?
— Но что происходит с вами, когда вы стареете?
— Мы становимся все меньше и меньше. Мы движемся к состоянию энергетического дефицита. Разве у вас не так?
— Разумеется. Но куда вы исчезаете, когда становитесь совсем старыми?
— Никуда. Мы остаемся дома. Путешествия — удел молодых.
— Попробуем с другого конца, — сказал Керан. — Где твои отец и мать, Нокома?
— Где-то ходят. Они еще не старые.
— А твои бабушка и дедушка?
— Кое-кто из них еще не вернулся. А те, что постарше, — дома.
— Попытаемся иначе. Сколько у тебя бабушек, Нокома?
— Кажется, дома девятьсот. Да, я знаю, что это мало, но мы сравнительно молодая ветвь семьи. У некоторых наших кланов очень много предков в их домах.
— И все они живы?
— А как же! Кто же станет держать дома неживых? Разве такие могут быть предками?
От возбуждения Керан начал подпрыгивать на месте.
— И я могу их увидеть? — спросил он прерывающимся голосом.
— С твоей стороны было бы неблагоразумно встречаться с теми, кто постарше, — предостерегла Нокома. — Посторонних это выбивает из колеи, поэтому мы их прячем. Но с некоторыми ты можешь увидеться, конечно.
Тут до Керана дошло, что, возможно, он нашел то, что искал всю свою жизнь. Его затрясло от возбуждения.
— Нокома, это же ключ! — воскликнул он. — Если у вас никто не умирал, значит, вся ваша раса все еще жива.
— Конечно. Это как задача с яблоками. Если ты не отдаешь их никому, то они по-прежнему у тебя.
— Но если самые древние из них живы до сих пор, тогда они должны знать о своем происхождении! Они должны знать, как все началось! Они знают? А ты знаешь?
— Ну, нет. Я еще слишком молода для Ритуала.
— А кто знает? Кто-то же знает?
— Ну да. Все старые проавиты знают, как это началось.
— Насколько старые? Столько поколений до тебя?
— Десять, не более. Когда у меня будет десять поколений детей, я тоже пройду Ритуал.
— Что такое Ритуал?
— Раз в году старые люди приходят к очень старым. Они будят их и расспрашивают, как все началось. И очень старые люди рассказывают им о начале. Замечательное время. О, как они смеются! Потом очень старые люди снова засыпают до следующего года. И так из поколения в поколение. Это и есть Ритуал.
Проавиты были негуманоидами. Еще меньше они были «обезьяномордыми», хотя именно этот термин прижился в жаргоне разведчиков. Они были прямоходящими, носили одежду, в которую пеленались, и предположительно имели пару ног, скрытых одеяниями. Хотя, как заметил Вырубала, с такой же
