Дневник

Николай Тимонович Федоров Дневник

В первый день весенних каникул вдруг повалил снег. Крупный и тяжёлый, как намокшие куски ваты, он шлёпался на асфальт и сразу таял. Одна нахальная снежинка даже залетела мне за шиворот. Я рассердился и вернулся домой с твёрдым намерением заняться чем-нибудь полезным и серьёзным. Вот тут мне и пришла идея вести дневник.

«Все великие и даже не очень великие люди вели дневники, — думал я. — Потом учёные их изучают, статьи про них пишут, спорят между собой. Нужная, выходит, вещь.»

В конце концов, если я даже не стану очень великим, то всё равно интересно.

Выйду на пенсию, сяду на диван и подумаю: «А чем, интересно, я занимался лет этак пятьдесят назад? В весенние каникулы?» Открою дневничок и всё там прочту.

Я достал чистую тетрадь в клеточку и красным фломастером крупно написал на обложке: «ДНЕВНИК». Потом подумал и приписал: «ЖИЗНИ». Так что получилось внушительно: «ДНЕВНИК ЖИЗНИ». Это чтобы со школьным не спутали. Теперь можно было заполнять первую страницу. И я начал:

24 марта

Сегодня первый день каникул. Погода паршивая. Идёт снег. Только что по радио передали, что из Англии пришёл циклон. Ветер западный, 10–12 метров в секунду. Температура ноль градусов. Твёрдо решил, как многие знаменитые люди, вести дневник. Дневник — вещь важная и интересная. На пенсии пригодится…

Тут я остановился и стал думать, что бы ещё написать. Хотел было добавить про влажность воздуха и про атмосферное давление, но передумал.

В дверь позвонили. Я пошёл открывать и впустил Генку. У него были мокрые брови и ресницы, а с кепки и даже с кончика носа капала вода.

— Здоро?во, — сказал он. — Ну и мерзкая погода. Как назло. Только каникулы начались — и вот тебе здрасте пожалуйста.

— Между прочим, — сказал я, — англичане говорят, что не бывает плохой погоды, а бывает плохая одежда.

— Чушь, — ответил Генка. — В водолазном костюме, что ли, ходить. Ну а ты чего делаешь?

— Дневник веду.

— Какой ещё дневник?

— Обыкновенный. Дневник жизни.

— Это как?

— Ну, жизнь свою описываю. Где был, что видел. Как все известные люди делали. Лев Толстой, например.

— Зачем это тебе?

— Для потомков может пригодиться. Это сейчас тебе не интересно, что у меня по русскому за третью четверть или как какие брюки на мне надеты. А вот лет через сто пятьдесят знаешь как им всё это важно будет! Вот напишу я сейчас, что ко мне Генка зашёл, а учёные через сто лет прочтут мой дневник и ну давай спорить и дискуссии разводить. Кто такой Генка? Что за человек? Как фамилия? Загадка века.

— Делать тебе нечего, — сказал Генка.

— Ты вот что, — сказал я. — Посиди немного, а я тут докончить кое-что хочу.

Я снова открыл дневник и приписал:

Пришёл Генка. Сказал, что погода мерзкая, и спросил, что я делаю. Я сказал, что веду дневник для потомков и объяснил ему, как это важно. Но Генка сказал, что делать мне нечего. Тёмный человек. Сидит сейчас и в окно глазеет.

— Ну, долго ты ещё кропать будешь? — прервал меня тёмный человек. — Давай хоть в шашки, что ли, сыграем.

— Давай, — согласился я.

Мы сыграли шесть партий, причём две в поддавки. Я продул все шесть.

Не шла что-то игра.

— Может, в зоомагазин съездим, — предложил Генка. — Мне корм для рыбок купить надо. И вообще, не сидеть же дома все каникулы из-за этой погоды. Ты ведь только что тут разглагольствовал, что плохой погоды не бывает.

— Не ворчи, — сказал я. — Сейчас поедем. Погоди только минутку. Я ещё пару фраз накатаю.

И я написал в дневнике:

Играли с Генкой в шашки. Проиграл все шесть партий. Едем сейчас в зоомагазин за кормом для Генкиных рыбок.

Тут я на секунду задумался и жирно зачеркнул слова «проиграл все шесть партий». Такие подробности, решил я, ни к чему даже для потомков.

Домой я вернулся только к вечеру и сразу перечитал свои записи в дневнике. «Нет, не то что-то получается, — подумал я. — У меня не дневник жизни, а какая-то смесь милицейский протоколов с прогнозом погоды». И тогда я понял, в чём дело. В дневнике надо только самое главное записывать. Самое важное, что в моей жизни происходит. А про всякие игры в шашки и про рыбий корм можно не писать. Тогда я стал вспоминать прошедший день, но так и не мог решить, что же было главным. «Ладно, — подумал я. — Завтра обязательно будет что-нибудь главное». На другой день, когда я проснулся, в окно ярко светило солнце. Небо было совершенно чистое и очень синее. Даже не верилось, что вчера валил снег.

Я сразу открыл свой дневник и написал:

25 марта

В небе светит солнце.

Тут я вспомнил, что решил записывать только самое важное. Я уже хотел зачеркнуть написанное, но потом подумал, что, в конце концов, солнце в небе — штука важная. И оставил.

А вечером в дневнике появилась следующая запись:

Сегодня ходили с Генкой в кинотеатр «Молния». Смотрели кинофильм «Любовь и ярость». Так себе картина, ерундовая. Потом пошли к Славе Брындину за победитовым сверлом для дрели. По дороге к Славе Генка уронил свою варежку в р. Карповку. Достать варежку не удалось. Так она и поплыла вместе со льдинами в Финский залив. Пришли к Генке и стали сверлить у него в ванной комнате дырки для полки. Одну дырку просверлили прямо насквозь. На кухню. Генке от матери влетело. Вечером смотрели телевизор.

Немного подумав, я приписал:

К нам в город приехал король Иордании Хусейн.

Я перечитал написанное и даже обозлился на себя. Опять в дневнике оказалась масса никому не нужных подробностей! Я схватил чёрный фломастер и со злостью почти всё зачеркнул. Осталось только два предложения: