— А что ты хочешь? Наверняка, она про меня кучу гадостей наговорила!
— Ни слова! И ни разу не просила сделать ее директором. На хрен ей это надо?
У Вики сразу отлегло от сердца. Хоть один вменяемый нашелся! Расслабленно откинулась на подушки.
— Значит, я не понял! — угрюмо выдавил из себя Мухин. На его лице застыла сердитая мина.
— На мировую пойдешь? — тон хозяина прозвучал угрожающе.
— Да. Только у меня вопрос к Колесниковой. Зачем она конфликтует с остальными подчиненными?
Девушка ошарашено уставилась на директора, ее глаза превратились в два огромных блюдечка. Тот продолжал:
— Чего смотришь? Сегодня Ирину до слез довела, ведь! Сказала, что ее название для дома — полная ерунда!
Колесникова начала судорожно вспоминать то, что было утром. Нервно дернулась.
— Мы просто болтали. Ни о каких слезах и речи быть не может! Смеялись над светлячком, который рекламщики прислали, — у того усы больно короткие были. Словно их подпалили. И факел в руке! — Перед глазами вновь всплыла забавная утренняя картинка и автоматически появилась улыбка.
— Ты такая специалистка в рекламе и живописи? — жестко уточнил Вадим.
С лица Вики, задетой за живое его тоном, улыбка тут же сползла. Она еле слышно пискнула:
— Нет.
— Вот и не лезь! Она же не обсуждает твои расчеты и бизнес — планы!
— Не обсуждает, — помертвев, согласилась та.
— Свободна!
'Time to say Good-bye!', — пропела оперная дива в голове, и девушка, словно ужаленная, выскочила из кабинета.
'Стоит разобраться! Неужели Ирина и правда обиделась? Ох, уж эта моя прямолинейность! Никогда фраз не выбираю!' Терзаемая чувством вины, продолжая обижаться на Мухина, заглянула в его кабинет. Там в гордом одиночестве восседала, зарывшись в Интернете, Любка. Худенькая, молоденькая и симпатичная родственница хозяина. По совместительству — менеджер.
— А Ирка вышла, — басисто сообщила она, — наверное, пожрать купить вниз пошла!
— Давно?
— Часа два как!
'Как раз тогда мы с ней и болтали! Неужели и правда так расстроилась, что два часа где-то пропадает, приходя в себя?' Колесникова еще раз прокрутила все, что говорила раньше, но не нашла ничего обидного в своих словах. Растерянно вздохнула. Ну, а вдруг, чего-то просто не помнит? Не выдержав, на лифте поплыла вниз и столкнулась нос к носу с Ириной. Ты шла ей навстречу довольной медлительной походкой, таща в обеих руках по огромному пакету продуктов. Увидев сотрудницу, весело хмыкнула:
— Ты в магазин? Там еще осталось!
В ее полное моложавое лицо внимательно вглядывались настойчивые карие глаза, пытаясь найти хоть какие-нибудь признаки недавних слез. Ничего не вышло.
— Ты плакала? — без обиняков выпалила Вика.
— Я?!
Округлившиеся глаза говорили лучше банальных фраз.
— Мухин сказал, что я тебя довела до истерики своей критикой!
— Да он пошутил! Ты что! Смеешься? Он сам, знаешь, как меня за слоган отругал? И за недоделанного насекомого тоже!
'Вот урод! Ну, ладно! Попомнишь! Я тебя выведу на чистую воду! Чтоб не повадно было!'
— Ты меня извини, если что не так, — выдавила все же из себя финансовый директор.
— Да, Бог с тобой! Ты о чем?
— Ладно, проехали! — скривилась девушка и вместе с Ириной зашла в лифт.
— Там не твоя стоит? — кивнула женщина в сторону сверкающей и переливающейся в свете софитов красной 'Мазды', украшенной огромным бантом и вертящейся на таком же глянцевом постаменте.
— Если бы!
Говорить больше ни о чем не хотелось, — слишком вымотала недавняя беседа с Вадимом. Хорошо, если тот уедет с Мухиным, который так из-за этого переживает. Да, она только счастлива будет!
Следующим утром Вика будто бы случайно заглянула к шефу. На ее счастье, в кабинете оказались лишь Вадим и директор. Пора действовать! Она поздоровалась, расплылась в смущенной улыбке хозяину, заметившему, что она прекрасно выглядит и решительно сообщила:
— Я вчера разговаривала с Ириной. Она и не думала плакать! Наоборот!
Мухин смутился, опустил взгляд в пол.
Девушка продолжала:
— Сказала, что Вы ее сами отругали!
Хозяин тут же стрельнул взглядом, оценивая вид безуспешно съежившегося за маленьким компьютером большого директора. Затем примирительно улыбнулся, выпустив наружу легкую порцию сигаретного дыма и очарования:
— Это же было вчера! До того, как вы помирились и все выяснили! Мухин так больше не будет! Правда, Мухин?
Глава 32
Колесниковы, оправившись немного от пережитого, стали понимать, что внешний мир, казавшийся до этого незыблемым и надежным, на их глазах начал рушиться, и чем дальше, тем быстрее. Занятые устройством старшей дочери, они пропустили первые ласточки, говорящие о том, что скоро грядут изменения, и что эти изменения будут напоминать впоследствии катастрофу.
Исчезли государственные заказы и финансирование. Экономика, промышленность, состоящая в основном из крупных заводов, сельское хозяйство — все медленно затрещало по швам, разрушение одной отрасли по цепочке повлекло за собой разрушение следующей, пока, вся система, создаваемая десятилетиями, в считанные месяцы не рухнула, как карточный домик.
Сначала пропали продукты. У продовольственных магазинов выстраивались длинные очереди за хлебом и молоком, почти в каждой семье можно было увидеть запасы сухарей в мешках, приготовленных 'на черный день'. Есть стало нечего и купить не на что. Инфляция, как смертельный вирус, уничтожала все накопления и страховки. Появились талоны на продукты первой необходимости: на сахар, соль, муку, водку, мыло, а затем — подозрительного вида и цвета гуманитарная помощь. Во всех организациях начались сокращения и увольнения; сначала незначительные, затем массовые, но, сохранившим свои рабочие места, радоваться не приходилось — зарплата, задерживаемая сначала на месяц — два, в ряде предприятий перестала выдаваться вообще. И никто не мог дать гарантии, что когда — нибудь эта выплата произойдет. Весь высококвалифицированный персонал оказался на улице. Правоохранительная система, армия — все сыпалось, разваливалось на глазах. Кто сумел, переехал в поисках лучшей жизни в Америку, Европу. Не имеющие такой возможности стали искать любую работу — уборщицами, грузчиками, продавцами на рынке… У людей из ценностей осталось только то, что находилось в квартирах и домах — мебель, техника, украшения, одежда. Участились квартирные кражи, стали массовыми грабежи на улицах- с людей снимали золото, меховые шапки, шубы, отнимали сумки. Все чаще на улицах раздавались выстрелы. Вечером отпускать детей на улицу родители боялись, в школах появилась охрана, оплачиваемая из их кармана. И все вокруг, на чем свет стоит, костили первого Президента России — Горбачева.
