Перевернутый мир, в который попал Чжэнь, пришелся ему по вкусу. Это, конечно, был тоже сон, в который он провалился через черную дыру, но очень хороший, похожий на реальность.
Чжэнь скользил по потолку, перешагивая через лампы. В салоне сверкало лаком расколотое пианино, белые клавиши валялись, словно выбитые зубы; опрокинутый стол напоминал четырехрогое чудовище; на проводе, будто сушеный гриб с нитки, свисал торшер.
Электричество отключилось, но света, проникавшего через выбитые окна, было вполне достаточно.
Первый труп попался почти сразу же. Из-под какой-то тряпки, наверное, скатерти, торчали ноги в штиблетах. Вьюн наклонился — человек с квадратной челюстью бульдога. Не тот.
В двух шагах был кто-то в золоченой ливрее, с мокрыми от крови щеткообразными волосами на лице. Тоже неживой и тоже не тот.
Ну а после этого Чжэнь нашел, кого искал. Под упавшей картиной, ничком, лежал человек в военной форме, с золотым погоном. Вензель есть? Есть. Маленькая бородка? Вот она.
Жив он или нет, Вьюн не определил. Рывок, хруст шейных позвонков — и уже не имело значения, когда наступила смерть: только сейчас или во время крушения.
Дело сделано. Белый гусь ждал Чжэня, чтобы унести из мира скверных снов в настоящую жизнь, где заждалась своего спасителя принцесса в красном тереме.
Вьюн оторвал золотой погон в качестве доказательства и хотел вернуться к тому же окну, через которое вошел, но вдруг заметил нечто интересное.
Полумрак в открытой двери ближнего купе пунцовел или алел, а может быть, багровел диковинным, нежным цветом. Точно так же выглядел заветный терем — когда его освещало восходящее солнце, он казался не красным, а розовым.
Заинтригованный интересным поворотом сновидения, Чжэнь двинулся к манящей нише. А вдруг из сна можно выбраться безо всякого гуся? Что, если есть другой путь к красному терему? Вдруг из двери выглянет луноликая принцесса, протянет навстречу витязю руку, и в руке будет сверкать алмазная звезда, озаряющая путь?
Всё так и вышло.
Из красного терема высунулась рука, и в руке воссияла звезда, и грянул небесный гром, и Чжэнь пробудился от дурного сна, чтобы никогда больше в него не возвращаться.
Он упал на спину, уставившись широко раскрытыми глазами на синюю, как небо, ковровую дорожку. Во лбу у него чернела круглая дырка.
Проклятье!
Выстрел, грянувший из вагона, был подхвачен эхом и разнесся далеко по сонному ноябрьскому лесу.
Проклятье! Чистой работы не получилось.
Но Теофельс был готов и к такому повороту событий.
Значит, у нас будет не вегетариански-платоническая железнодорожная катастрофа, а вариант номер два: нападение злодеев-революционеров.
Зепп дунул в свисток, спрыгнул с тендера и двинулся ко второму вагону, чтобы проверить, как там Вьюн. Тимо стоял возле окна, в которое влез китаец, махал рукой. От хвоста навстречу Теофельсу бежал Балагур. Так же слаженно действовали и боевики: Чуб с Финном, лязгая затворами, неслись к паровозу. Их дело — сдерживать жандармов, которые попрут спереди. Кмицица и Маккавея майор со своей позиции видеть не мог, но они, верно, уже заняли оборону у последнего вагона.
Сердце билось празднично, и Зепп понял, что даже рад усложнению задачи. Участвовать в великом деле, апофеозе всей карьеры, в качестве праздного наблюдателя было бы обидно. Пускай всё совершится под гром салюта.
— Не лезьте без меня! — завопил Балагур, видя, что майор подоспеет к Тимо первым. — Мало ли чего там?
На крик из окна — не того, где стоял Тимо, а другого, расположенного ближе к Зеппу, — вдруг высунулась светловолосая голова, золотопогонное плечо, рука с «кольтом». Первым же выстрелом меткий стрелок уложил Балагура. Вторую пулю хотел послать в Тимо, но майор на бегу, не целясь, открыл огонь. Попасть не попал, но заставил офицера обернуться.
Расстояние между ними было шагов десять, однако Теофельс снова промахнулся — от изумления.
Голова исчезла, а Зепп прижался к стене вагона и присвистнул.
Вот это встреча! Тот самый щенок, с которым пили на брудершафт в романтической хижине, среди полей. Как же его звали? Романов, Алексей Романов, подсказала натренированная память. Уже не щенок — вполне зрелый и зубастый пес. Загрыз бедного Балагура, не поперхнулся. Два «георгия» на груди, солдатский и офицерский, это заслужить надо.
Ай-ай-ай. Не сожрал ли этот волкодав и малютку китайца?
У последнего вагона загремели выстрелы, почти сразу же началась перестрелка и с противоположной стороны. «Интернационал» не давал жандармам подойти.
— Не высовывайся, Тимо! — крикнул Зепп по-немецки. — Я сейчас!
Пригнулся. Пробегая под окном, откуда стрелял пришелец из прошлого (мелькнуло что-то розовое), майор швырнул лимонку.
Хорошо, что, пробежав, оглянулся назад — иначе это мгновение стало бы в жизни Йозефа фон Теофельса последним.
Один дьявол знает, каким чудом в те три секунды, пока прогорает фитиль, русский сумел схватить гранату и выкинуть ее обратно, но Зепп едва успел кинуться на землю. Осколки просвистели над ним, оставив несколько зазубрин в стене вагона, но от разрыва Теофельс оглох. Все последующие события для него происходили, как в синема — беззвучно. Только вместо игры тапера в ушах звучал неумолчный гул, будто голова превратилась в колокол, и настырный звонарь колотил, колотил в него медным билом.
«Куда?! Назад!» — прикрикнул контуженный на сознание, попытавшееся нырнуть в зыбкий туман. Разряд обжигающей ярости помог встряхнуться. Раскисать не время! Операция будет доведена до конца!
Майор вытер сочившуюся из уха кровь, помотал головой, но от гуда не избавился и сказал себе: лечиться будем потом. Если выкарабкаемся. А не выкарабкаемся — на тот свет берут и с лопнувшими перепонками. Оттолкнул всполошившегося Тимо.
— Со мной всё отлично!
Вероятно, он крикнул громче, чем следовало. Тимо отшатнулся.
— За мной!
Зепп подтянулся, заглянул через раму. Никого. Перекинул тело, спрыгнул на пол (то есть, на потолок). Выставил вперед пистолет.
Шелохнулся воздух — это к хозяину присоединился Тимо.
Паршиво идти под пули, полагаясь на одно зрение. Майор подал знак: слушай внимательно и, если что, предупреди.
Тимо кивнул и показал вперед, потом назад. Наверное, выстрелы с обоих концов поезда стали гуще.
— Когда перестанут стрелять, дай знать, — прошептал Зепп одними губами. — Всё, вперед! Прикрывай!
В принципе они должны были находиться прямо в императорском купе, но из-за того, что всё вверх ногами и мало света, Теофельс никак не мог сориентироваться. Еще этот шум в ушах!
Увидев труп в военной форме, с оторванным погоном, Зепп было возликовал. Вьюн все-таки сделал
