посередине тлел выжженный круг, один из стаканов спекся в бесформенную стеклянную кляксу. Ничего себе! Это какая ж температура нужна…
— Похоже на момент активации, — сказал я, поднимаясь на ноги и осматривая короткую трещину на цевье «калаша». — Только в прошлый раз у меня все прошло значительно спокойней, прямо скажем.
— У меня тоже, — признался Гост, стряхивая с себя ветчину. Он выглянул из кабинки, чтобы удостоверится, что любопытных носов вокруг нет, повернулся к столу и замер. — Оба-на.
Удивиться было чему.
Я уже несколько секунд тупо смотрел на артефакт, не подающий больше признаков «жизни». Лишь обугленное дерево продолжало подмигивать угольками в нескольких местах и пускать струйки сизого дыма.
Я не оговорился, братцы. В центре выжженного круга лежал именно артефакт.
В единственном числе.
Две наши спиральки намертво спаялись в сложную фигуру, напоминающую не то схематичную модель молекулы ДНК, не то перекрученные сумасшедшим кузнецом подковы.
— Как думаешь… сломались?
Я пожал плечами и опасливо тронул новое образование кончиком штык-ножа. Ничего не произошло. Померил. Дозиметр показывал обычный радиационный фон, датчик аномалий не фиксировал никаких отклонений.
Послюнявив палец, я быстро коснулся изогнутой поверхности артефакта, отливающей матово- красным, и отдернул руку. Ничего. Осмелев, я взял изрядно потяжелевший проапгрейженный «бумеранг» и подбросил на ладони.
— Горячий? — осведомился Гост.
— Даже не теплый. Видимо, ку не равно дельте тэ.
— Умный, да?
— Кильманда.
Мы сели за стол и выпили по пятьдесят коньяка — во время разрушительной сцепки бутылка, как ни странно, не пострадала. Гост снял заляпанную олимпийку, осмотрел ее со всех сторон и с сожалением вздохнул.
Я залил тлеющую кайму выгоревшей плеши помидорным рассолом и положил артефакт в самый центр.
— Как делить будем? — без лишних предисловий спросил Гост. Вот за что я его уважаю, братцы, так это за умение четко и вовремя формулировать актуальные вопросы.
— Можно сбагрить торгашам или даже напрямую ученым, а гонорар поделить пополам, — сказал я.
— Не пойдет. Мы даже приблизительно цену этой дряни не знаем.
— Какие варианты?
Гост наконец отложил в сторону свою изгвазданную олимпийку и серьезно посмотрел на меня.
— К Доктору надо нести.
— Ты его знаешь? — удивился я.
— Ну-у… пересекались однажды, — уклончиво ответил Гост.
— Со дня на день будет выброс, а ты предлагаешь тащиться через все болото к этому психованному эскулапу, — с сомнением сказал я. — Там ведь даже укрыться негде в случае необходимости. Накроет, и хана. Или ты научился, как псевдоплоть, в топь зарываться, чтобы не попасть под мозгодробилку?
— У нас есть пара суток, чтобы найти Доктора и вернуться. Но можно, конечно, переждать выброс здесь, а потом уже выдвигаться. Не вопрос.
Я почесал лысину, раздумывая, говорить ему или нет. Решил: раз уж сама судьба в буквальном смысле слова спаяла наши с ним интересы, то скрывать важную информацию негоже.
— На самом деле ты прав, брат: нельзя ждать. К Доктору нужно чапать немедленно. Когда мы с Бесом… э-э… повздорили из-за этой штуковины, он уже знал, как она называется. Сечешь?
— Секу. Так вот кто, оказывается, Беса похоронил. А ты прыток, родной.
— Беса похоронила «жарка», — дерзко отрезал я.
— Ну ладно, ладно. Мне по барабану: хоть все бандитское племя перережь… И как же называется эта хрень?
— «Бумерангом» ее добрые люди окрестили. Раз есть название, то кто-то где-то подобные штуковины уже находил, верно? А значит, наши с тобой экземпляры хоть и редчайшие, но не уникальные. По Зоне уже ползут слухи о новой аномалии и артефакте вне классификации. Промедление теперь краху подобно: с каждой секундой шанс появления аналогов наших цацок… точнее, нашей цацки… возрастает. Стало быть, стоимость автоматически падает.
Гост задумался.
— Занятный коленкор получается. Может, тогда сразу загнать? — предложил он через минуту.
Я посмотрел на причудливой формы артефакт, лежащий между нами, и тут птичка-интуиция наконец дала о себе знать легким постукиванием в затылок. Она, кажется, предупреждала, чтобы я не торопился с выводами, чтобы разобрался.
— Впарить цацку, конечно, можно, дабы снять с себя лишние риски, — медленно проговорил я, машинально пощелкивая ногтем по пустой бутылке семилетнего «Арарата». — Только в этом деле что-то… как бы тебе объяснить…
Гост понимающе улыбнулся.
— Я потому и хочу показать артефакт Доктору, — сказал он. — Меня тоже какое-то предчувствие долбит. Веришь, нет?
— Верю, — кивнул я, принимая окончательное решение. — Значит: ноги в руки и вперед. Мне нужно полчаса, чтобы подготовится и докупить кое-какие гаджеты.
— Мне — столько же. Броню тяжелую не надевай — увязнешь.
— Кого учишь, фонящее тело.
— Вторых номеров брать будем?
— Не стоит, пусть ребята пока поменьше знают. Дольше Зону потопчут.
— Согласен. А Дроя с Зеленым?
Я посмотрел на Госта в упор. Коротко ответил:
— Нет. И можешь сколько влезет думать, что я жадная скотина.
— Чего мне думать? — пожал он плечами, вставая. — Я это и так знаю, родной.
Глава третья
В гостях у эскулапа
Размытый блин солнца тусклым пятном висел за пеленой облаков, быстро текущей с запада на восток. Где-то высоко гулял сильный ветер, перегоняющий атмосферные фронты с места на место, но здесь, на бескрайней пустоши болота, было относительно тихо и спокойно. И от этой фальши вдоль хребта пробегали мурашки.
Отражение светлой небесной кляксы дрожало на глянцевитой поверхности жижи, из которой там и тут торчали черные осколки древесных стволов. А воображение услужливо дорисовывало унылую картину…
На острые березовые колья насажены безликие люди, и их тела извиваются в предсмертной агонии. Кого-то пронзило вдоль позвоночника, кого-то через брюшину. Кто-то висит на раздробленной конечности. А между корчащимися в страшных муках людьми медленно прохаживается сутулое чудовище-надзиратель с тлеющим оловянным взглядом и изредка взмахивает тяжелой лапой. Хрясть! Длинные когти сносят очередной жертве башку, и она катится по вязкой болотной топи, останавливается, оседает, рефлекторно хватает немеющим ртом воздух, захлебывается и в конце концов тонет, оставляя лишь несколько брюхатых пузырей. Монстр-надзиратель внимательно смотрит на обезглавленное тело. Но вот что странно: вместо
