связано с… Стоп. — Я осекся, прозревая. — Он ведь сначала сидел в этой печке. Он именно в ней меня караулил!
— Этот артефакт возвращает фигуры в исходную позицию, сечешь.
— Аномалия?
— Суть аномалии тоже связана с перемещением людей, попавших в радиус действия. Я отмычку Дроя увидел, когда уронил цацку. Паренька вернуло в изначальную позицию. В ту точку, где он исчез, когда Дрой впервые увидел этот дурацкий знак в виде восьмерки.
— Или символа бесконечности, — машинально вставил я.
— По фиг! Ты представляешь, насколько мощная хреновина в наши руки угодила… — Гост сунул артефакт обратно в контейнер, словно тот обжег ему кожу.
— Да это ж целое состояние, — негромко сказал я. — Ученые за него штаны последние отдадут.
— Пожалуй. Вот только как он действует — совершенно непонятно. И активируется хаотично.
— Вовсе не хаотично. И у тебя, и у меня он сработал, когда мы его нечаянно уронили.
Гост уставился на меня, как на привидение.
— Точно, — наконец выдавил он. — Но почему в таком случае ничего не произошло, когда я спрыгнул с моста? Ведь рюкзак не по-детски приложило оземь.
— Да черт его знает. Мало ли в Зоне добра, которое действует через раз. Главное, что цацка силищи в себе скрывает немерено, а значит, загнать ее можно задорого. Завтра доберемся до Болотного Доктора и попробуем выяснить, что за диковинка нам досталась. Он и сам может предложить что-нибудь уникальное за такой хабар.
— А может и восвояси отправить ни с чем. Его ж хрен поймешь — себе на уме. — Гост достал прессованный чай и поставил кружку с водой на конфорку примуса, прикрыв пламя. В мастерской стало гораздо темнее. — И все-таки даже с учетом всех прибамбасов Зоны странный какой-то артефакт, тебе не кажется?
Я не стал лукавить.
— Да, что-то в нем есть… этакое…
— Вот и я чувствую, а думку не могу схватить. Ладно, ложись спать. Первая вахта — моя.
Как говорил один мой хороший приятель: другой бы на моем месте отказался…
Я накинул на лысину капюшон, сунул под голову рюкзак и сомкнул веки. Мысли моментально съехали куда-то вбок, перед глазами рваным калейдоскопом завертелись события минувшего дня, и тяжелый неспокойный сон сорвал меня в черную пучину небытия.
— Особенно не расслабляйся, родной, — еле различимый шепот нагнал меня уже на самой грани яви, — через два часа разбужу…
Ночь выдалась спокойная. Такие очень редко случаются в Зоне и обычно предшествуют сильнейшему катаклизму. Максимум через сутки нужно было готовиться к чудовищному по мощи выбросу.
К утру я дважды сменил Госта на посту, вдоволь наглотался крепкого чая, сожрал еще банку консервов и несколько плиток шоколада. Промозглый осенний рассвет застал меня сидящим на канистре в обнимку с «калашом».
Укутавшись до самых ушей в одеяло, я медитировал на пляшущий в примусе венчик огня и раздумывал, кому с наибольшей выгодой можно впарить нашу уникальную цацку. Поиск в сталкерской сетке по ключевому слову «бумеранг» не дал результатов, что было неудивительно — какой болван станет выкладывать в свободный доступ информацию о предмете, который только-только появился в Зоне? Правильно, никакой. Разве что желторотик неотесанный.
Теоретически выходило, что щедрее всего могли отвалить ученые, но прямого выхода на них у меня не было, а ушлые посредники вроде Сидоровича или Фоллена обязательно захотят отхапать кусок и скостят цену. В принципе вояки рано или поздно тоже проявят недюжинный интерес к предмету, который в перспективе можно использовать для пространственного перемещения противника в выгодную для себя позицию. Эти — упертые, что твой носорог. Любой артефакт по винтику разберут и под себя подстроят. Но с солдафонами связываться опасно. Если поймут, какое сокровище им засветило, могут без зазрения совести по башке дать и в канаву спустить. Все верно, зачем платить двум бродягам, когда можно так взять? Незачем. То-то и оно. Наверняка я был уверен лишь в одном: нам с Гостом крупно повезло. Птичка-интуиция прищелкивала где-то в затылке клювиком и подсказывала, что ежели мы не лопухнемся, то дело сулит хорошие барыши…
Человек может думать о приятных вещах бесконечно долго, но есть объективные причины, которые способны оторвать даже от самых славных мыслей. К примеру, повышающееся давление в мочевом пузыре.
Я поежился и откинул капюшон. Позвал:
— Рота, подъем!
Гост вскинул голову и непонимающе уставился на меня спросонья.
— Чего стряслось?
— Войну проспишь.
— Два часа еще не прошло, — зло сказал он, прищурив глаз и глянув на часы.
— Знаю, брат. Извини. В сортир приспичило.
— Пошли, прикрою.
Мы взяли оружие и, осторожно приоткрыв дверь, вышли в утреннюю сырость. Температура с вечера значительно упала, и я невольно передернул плечами от сквознячка, пробравшегося через стыки комбеза и змейкой скользнувшего по спине. В предрассветной мгле неторопливо перемещались клочки тумана, неясные тени, что-то хлюпало и ухало. Домики темными пятнами возвышались над стелющейся по деревушке дымкой, словно россыпь необитаемых островков в затерянном посреди океана архипелаге.
Гост передернул затвор «Потрошителя» и дал мне отмашку. Отойдя на пару метров, я закинул автомат за спину, вжикнул молнией и расстегнул пуговицы на термобелье. Журчащий звук разлетелся по всей округе, спугнув с крыши сельпо захлопавшую крыльями ворону.
Ох, до чего ж хорошо, братцы! Лепота-то какая!
Целую минуту я наслаждался сказочным ощущением падающего давления внутри живота. А когда заветная струйка ослабла, превратившись в ниточку, и собралась окончательно иссякнуть, сканер ПДА завибрировал, заставив меня вздрогнуть и замереть.
— Брат, глянь-ка…
— Завали пасть и не двигайся, — перебил Гост таким зловещим шепотом, что я запнулся на полуслове. — Десять часов.
Я скосил глаза чуть левее — туда, где на воображаемом циферблате находилась бы цифра «10», — и уперся взглядом в силуэт водонапорной башни. Вроде бы ничего необычного: сваренные друг с другом стальные листы, заржавевшие, но все еще крепкие, тонкая труба, тянущаяся к самой верхушке, возле основания — компрессор с несколькими вентилями и разбитым манометром. С виду — башня как башня. Но что-то в ней было не так: глаз будто бы спотыкался на какой-то нестыковке.
А через секунду я наконец понял, отчего интуиция так неистово сверлит затылок.
Ровно посередине железного цилиндра воздух еле заметно двигался. В первое мгновение я решил, что на этом месте устроилась аномалия, на которую мы накануне не обратили внимания, но, присмотревшись, разглядел на фоне башни две серебристые точки и остолбенел, понимая, что — а точнее, кто! — там находится.
Казус, судя по всему, выходил неимоверный.
С трехметровой высоты на меня таращилась своими оловянными глазками болотная тварь, которую мы сразу не заметили потому, что мутант пребывал в режиме «стелс». Один из самых опасных и редких монстров Зоны притаился возле мастерской, выжидая, когда двуногие выберутся наружу, чтобы не спеша отобедать ими.
Должен вам сказать, братцы: стоять с расстегнутой ширинкой на расстоянии в один прыжок от болотной твари — очень страшно. И несмотря на то что я только закончил писать, мне рефлекторно захотелось повторить процедуру. Но при этом я настолько залип, что сумел лишь сглотнуть враз загустевшую слюну.
Тварь немного сместилась в сторону, о чем можно было судить по колебанию воздуха и сдвинувшимся
