- О, Гельмут, смотри! - ткнул пальцем в сторону дядьки Хрисанфа первый солдат. - Это настоящий деревенский колдун!
- Вилли, ты как всегда преувеличиваешь! Колдунов не бывает!
- Это у вас, в городах. А у нас, в Шварцвальде, и поныне можно встретить таких же, как этот дед.
- И что в нем такого необычного? Старик, каких тут много.
- Местный полицай, - при этих словах Вилли указал на Немкова, - говорит, что тот лечит даже трудных больных.
- И пусть себе лечит, нам же с ними хлопот меньше. Пусть ходят к своему знахарю, а не таскают свои болячки в город. Давай лучше дом осмотрим. Время к обеду, а мы все еще ковыряемся в этой Богом забытой деревушке.
Немцы прошлись по комнатам, открывая дверцы шкафов и сундуки и вытряхивая на пол их содержимое. Ничего интересного не нашли и вернулись в комнату. Гельмут сел на лавку, а коренастый Вилли взгромоздился на стол, предварительно сбросив на пол все, что на нем стояло.
- Документы! - рявкнул он.
Немков закивал головой и повернулся к Хрисанфу.
- Хрисанф Петрович, им ваши документы требуются.
- А ты теперича у них заместо подпевалы ходишь?
- Какие обидные ваши слова, Хрисанф Петрович! А если бы тут, вместо меня, какой чужой человек был? Откуда он знает про вас? И не скажет господам солдатам, кто человек порядочный, а кто так… Обо всех вас думаю, а вы туда же…
- Держи ужо… - дядька протянул ему какуюто бумагу с печатью. - Других документов у меня нет, извиняй…
- А у него? - ткнул рукой Немков в мою сторону.
- Щас, вот он так в лес, да за дровами, с документами и поперся! Дома они у него, в Нефедьево это, аккурат верст семьдесят, ежели напрямки лесом идти.
Бывший бухгалтер подскочил к Вилли и чтото прошептал ему на ухо.
- Больной? Чем он болен? Это не тиф?
- Нетнет, господин солдат! Тифа у нас в деревне нет! Он не может ходить…
- Да? Помоему, так он просто симулянт…Сейчас я его вылечу…
Он подскочил ко мне и сдернул на пол одеяло.
- Встать! Быстро!
Я с удивлением на него посмотрел. В принципе, угрохать я его мог, вилка лежала под одеялом у правой руки. Удар в висок - и кранты! Перехвачу его карабин и второму тоже карачун. А потом что? А потом плохо… Уйти на смогу, значит, амбец дядьке, да и всей деревне кисло будет.
- Он хочет, чтобы вы встали! - прошептал мне Немков.
- Интересно, как я смогу это сделать? У меня же ноги не ходят!
- Ну, хоть пошевелитесь! Не лежите бревном!
- Да не могу я!
- Что он там бормочет? - немец терял терпение. - Он что - не хочет встать? Ну, так ляжет, причем окончательно!
Он оттолкнул Немкова и вскинул карабин.
- Скажите ему, что если не встанет, то я его убью!
А ведь и выстрелит, с него станется. Вон, глаза какие бешеные. Черт… не доброшу я отсюда вилку, веса в ней недостаточно. Максимум, что сделаю, так это синяк набью. Эх, дядька Хрисанф, не вовремя ты мой наган заныкал!
Солдат лязгнул затвором.
Утюг?
Далеко… не достать…
Кружкой?
Легкая, толку с нее чуть.
Вилкой кидать?
А потом они застрелят дядьку Хрисанфа, спалят дом. И пройдутся по деревне частым гребнем… И выйдет так, что это я спровоцировал их на эти действия. Нет, не будем кидать. И эффект почти нулевой, и на сельчанах потом немцы отыграются. Так что же, попросту помереть? Или снова сыграть в старую, еще с 1941 года игру?
Бзынь!
Выпавшая из Анькиных рук крынка с молоком долбанулась об пол…
И правый бок немца окрасился в белый цвет!
- Черт!
Он внезапно подпрыгнул на месте и, бросив карабин, стал отряхивать свой мундир. Немков кинулся ему на помощь, подхватив с печки полотенце.
- Отто!
- Чего тебе? - раздался голос со двора.
- Какого дьявола ты пропустил сюда эту девку?!
- Был приказ - никого не выпускать. Про входящих ничего не говорилось. Да и потом, я же ее проверил. У нее ничего нет, кроме горшка с молоком.
- Все это молоко теперь у меня на кителе и брюках!
- Ну а ято тут при чем?
Продолжая ругать своего коллегу, Вилли вышел во двор. Хохочущий Гельмут тащил за ним его карабин. Немков выскочил следом, бросив мокрое полотенце на пол.
Окаменевшая Анька прижалась спиной к простенку и не сводила с меня испуганных глаз.
- Фуу…пронесло… дядька Хрисанф наклонился и поставил в угол топор, который он незаметно для всех держал за спиной.
- Так вы его собирались…
- Ну да! По кумполу и все тут.
- А… остальные?
- И они бы не ушли. Тесно в избе, с винтовкой не больно развернешься, а вот с топором…
- Вставать скорее мне надо…
- Скоро уже, не беги вперед паровоза…
- Спасибо тебе, - повернулся я к Аньке. - Если б не ты, со своим молоком… даже и не знаю, что бы тут произошло…
Она отклеилась от стены и подошла ко мне. Внезапно ноги ее подкосились и она упала на колени, уткнувшись лицом в мое одеяло. Плечи ее затряслись от рыданий.
- Он же… он же вас убить хотел!
- Ну, не убил же…
- Как вы… так вот сидели и… и… ничего не делали?
- Я мог бы ударить его, ну вот этой вилкой, например… Но тогда бы они убили дядьку Хрисанфа, по деревне пошли бы…
- Все равно… так нельзя же ведь…
Дядька подошел к ней и присел. Рука его погладила Аньку по затылку.
- Ладно тебе сыростьто тут разводить… Обошлось, ну и слава Богу…
- Разрешите войти, товарищ полковник?
- Входи, майор, присаживайся. Что долго так добиралисьто? Я уж все жданки съел!
- Колесо в машине пробило. Пока снимали, пока чинили… Вот час незаметно и пролетел…
- Незаметно… Это для вас, молодых, время незаметно летит. А я каждый час неизвестности всем сердцем чувствую. Ладно, об этом в другой раз поговорим. Рапорт я твой читал, мне его курьер сразу же после вашего приземления и привез. Так что пока вы там разгружались да собирались, я уже все посмотреть сумел. Скажу сразу, сделали вы все, что могли и даже чуть больше. Претензий, несмотря на то, что основную часть задания вы так и не выполнили, у меня к тебе нет. Учитывая того, кто вам там
