медицинские трактаты, первый свод законов и первые элегии и басни, первые сочинения по математике и первые литературные споры, первые погребальные песни и первые пословицы и поговорки… Список этих «первых» документов, запечатленных на глиняных табличках шумерскими писцами, можно было бы продолжить. Но и так ясно, что человечество обязано жителям древнего Шумера очень и очень многим.
Но были ли они шумерами? Леонард Вулли, проводя раскопки Ура, обнаружил, что классической культуре шумеров предшествовала другая, более древняя. По холму, где впервые были найдены ее следы, культура эта стала именоваться «Эль-Обейдской», или «Эль-Убейдской». Поначалу она показалась археологам типичной культурой позднего каменного века: люди жили в примитивных хижинах с глиняной обмазкой, металлы употреблялись для изготовления предметов роскоши. Однако дальнейшие раскопки в Уре, а затем в городе Эриду, где согласно списку правителей Шумера царская власть впервые «спустилась с неба», представили культуру Эль-Убейда в новом свете. Именно тогда был совершен стремительный скачок из первобытного общества в раннеклассовое, от «дикости» к цивилизации. Именно тогда был одомашнен крупный рогатый скот, изобретены колесо и плуг. Именно тогда начали возводиться первые дворцы и храмы. Именно тогда возникли древнейшие города Двуречья — Эриду, Ур, Урук. Именно тогда орудия из камня начинают заменяться орудиями из металла… Словом, у истоков культуры шумеров, которые были учителями вавилонян, стоит культура Эль-Убейда (или Эль-Обейда).
«До сих пор неясно, можно ли называть людей периода Эль-Обейда шумерийцами. Но одно совершенно очевидно: созданная ими культура не была бесплодной, она пережила потоп и сыграла немалую роль в развитии шумерийской цивилизации, позднее достигшей пышного расцвета. Среди прочих ценностей они передали шумерийцам и легенду о всемирном потопе. Это не вызывает сомнений, так как именно они пережили это бедствие и никто другой не мог бы создать подобной легенды», — так писал Леонард Вулли, подводя итоги своих раскопок в Уре. В настоящее время мы можем с большой уверенностью сказать, что люди, пережившие потоп, создатели культуры Эль-Убейда, шумерами не были.
Шумеры были в долине Тигра и Евфрата пришельцами, хотя и очень древними. А до шумеров в Двуречье жил народ, создавший цивилизацию Эль-Убейда. По отношению к нему шумеры были такими же кочевниками-варварами, пришедшими извне, а затем усвоившими достижения культуры оседлого народа, какими были по отношению к шумерам вавилоняне.
Сэмюэл Н. Крамер, лучший знаток шумерского языка и литературы, проанализировав названия древнейших шумерских городов, таких, как Эриду, Ур, Ларса, Урук, Лагаш, Ниппур, Киш и др., пришел к выводу, что они не являются шумерскими. А это говорит о том, что язык создателей городов, бывших в эпоху Эль-Убейда еще поселками, не шумерский, а иной. Точно так же нельзя объяснить исходя из законов шумерского языка названия двух великих рек Двуречья — Тигра и Евфрата (в клинописных текстах они читаются как «Идиглат» и «Буранун»). Названия рекам также дали первые поселенцы на их берегах — убаидцы, если называть предшественников шумеров, как предлагают С. Крамер и другие исследователи, по названию Эль-Убейда, где впервые открыта была дошумерская культура. Убаидскими, а не шумерскими оказываются слова, обозначающие различные профессии в древнем Шумере; крестьянин, плотник, купец и т. д. Это опять-таки говорит о том, что профессии крестьянина, плотника, купца и многие другие возникли до появления шумеров в Двуречье и «творцами» этих профессий были люди, говорящие на другом языке.
На каком? Список убаидских слов, дошедших до нас, невелик. Это названия рек, городов, богов, профессий. Анализ же их показывает, что в убаидском языке есть ряд черт, сближающих его с языками дравидов, населяющих Южную Индию. У дравидийских народов имеется предание о потопе, поглотившем много тысяч лет назад Южный материк, который был их прародиной. Легенды о потопе фигурируют в священных книгах Индии. Но только спасителем рода людского является не праведный патриарх Ной, не вавилонский старец Утнапиштим, не шумерский царь Зиусудра, а законодатель и пророк Ману…
Здесь наше повествование должно покинуть долину Двуречья, и в поисках следов потопа мы совершим необычное кругосветное путешествие, обращаясь к мифам и преданиям народов, живущих в самых различных уголках планеты.
Глава 2. Вокруг света
Ману — «индийский Ной»
1. Утром принесли Ману воду для умывания, так же как теперь приносят для омовения рук. Когда он умывался, в руки ему попала рыба.
2. Она сказала ему так: «Вырасти меня, и я тебя спасу». — «От чего ты меня спасешь?» — спросил Ману. — «Все живое будет унесено потопом, от него я и спасу тебя». — «Как же мне растить тебя?» — спросил Ману.
3. И рыба сказала: «Пока мы (рыбы) маленькие, нам грозит большая опасность, ведь рыба пожирает рыбу. Сначала ты держи меня в кувшине, когда же я стану слишком велика для него, тогда выкопай яму и держи меня в ней, а когда я из нее вырасту, отнеси меня в море, ведь тогда я буду уже в безопасности».
4. Скоро стала она крупной рыбой джхаша, а эти рыбы лучше всех растут. Тогда она сказала Ману: «Таком-то году будет потоп. Поэтому ты последуй моему совету и построй корабль, а когда этот потоп начнется, взойди на корабль, и я спасу тебя».
5. Вырастив рыбу, как она просила, Ману отнес ее в море. А в тот год, который указала рыба, Ману, послушавшись ее совета, построил корабль и взошел на него, когда начался потоп. Тогда рыба приплыла к нему, прикрепила веревку корабля к своему рогу и таким способом быстро направилась к северной горе.
6. Там она сказала Ману: «Вот я (и) спасла тебя. Теперь привяжи корабль к дереву, чтобы вода не унесла тебя, пока ты будешь на горе. А как только вода станет спадать, так ты можешь постепенно спускаться».
Таким образом он постепенно спустился, и с тех пор этот склон северной горы называется «Спуском Ману». Потоп унес тогда все живые существа, один только Ману остался в живых там.
Так рассказывается о потопе в «Шатапатха Брахмане» — «Брахмане ста путей», прозаическом комментарии к священным книгам индуистов — Ведам, написанном около трех тысяч лет назад. Сравнив этот текст с библейским сказанием о потопе, а также с вавилонско-шумерским первоисточником последнего, нетрудно заметить черты сходства этих рассказов. И Ной, и Утнапиштим, и Зиусудра узнают о грозящем бедствии свыше. Рыбка, которая говорила с Ману (кстати сказать, сюжет «говорящей рыбки» попал в европейский фольклор и нашел свое отражение в знаменитой сказке Пушкина о золотой рыбке), — рыбка не простая, она была воплощением творца мира Брахмы, а по другой версии — одним из воплощений хранителя мира Вишну, неоднократно спасавшего род людской от гибели. Стало быть, и здесь мы имеем дело с божественным промыслом.
Ману, как и Ной, Утнапиштим, Зиусудра, строит судно и пережидает потоп на «северной горе» (Арарат — для древних иудеев, гора Ницир — для жителей Двуречья). И Ману, и Ной, и Утнапиштим, и Зиусудра являются прародителями людей. Ни о каком влиянии Библии на «Брахману ста путей» речи быть не может, ибо последняя старше священного писания христиан.
«Брахмана ста путей» излагает историю потопа очень кратко, ибо главная цель этого сочинения — объяснение происхождения рода человеческого («Желая иметь потомство, Ману погрузился в молитву и подвижничество», — рассказывается далее в «Шатапатха Брахмане», он принес жертвоприношения богам, которые, вместе с молитвами, воплотились в прекрасную женщину по имени Ида; она стала женой Ману, и от них пошел новый род людской).
Более подробно рассказывает о потопе великая индийская поэма «Махабхарата». Вначале события
