кране обожгла мне пальцы, подошвы стали мягкими и клейкими. Было ясно, что этаж вот-вот вспыхнет, от зловещего жара гудело и потрескивало уже все здание.
Мы выбрались из комнаты № 3 и поползли по коридору. Несмотря на подушки, защищавшие наши ладони и коленки, передвигались мы очень медленно. К несчастью, на долю Котлеты подушек не хватило, поэтому нам пришлось завернуть его в пуховое одеяло и волоком тащить за собой.
В дыму, окутавшем лестничную площадку, замелькали желтые отблески пламени. Пробираясь мимо лестницы в последний раз, я почувствовал, как огонь опалил мне плечо. Тогда я испытал самые жуткие ощущения в жизни, тем не менее выбора не было. Или мы отступим назад и заживо сгорим в комнате № 3, или любой ценой прорвемся в гостиную, к люку.
Где-то в чреве здания опять раздался грохот взрыва, и на этот раз его сопровождал сноп языков пламени, который взметнулся на лестнице и обжег потолок.
— Уходим! Уходим! — истошно заорали мы, когда огонь начал разворачиваться позади нас, будто дракон, расправляющий крылья, и через пять секунд уже изо всех сил колотили в дверь гостиной.
Последним в комнату втащили Котлету. Одеяло в районе ног уже вспыхнуло, но Котлета ничего не видел и не слышал. Мы перекатили его по полу, избавив от горящего одеяла, и вылили ему на ноги ведро воды (горячей, как из чайника), после чего Неандерталец и Биг-Мак подтянули его к люку.
Поразительно! Из квадратного отверстия в потолке свисали веревки. Я сразу их узнал: веревки были те самые, которые мы позабыли снять с крыши, когда закончили упражняться с захватными крюками. Теперь Трамвай и Крыса использовали их, чтобы все могли вылезти наружу.
Увидев меня, Трамвай выставил большой палец, я ответил ему тем же. Я ведь просил его придумать, как спуститься с крыши, и он справился легко, будто трубочист (я не про цвет, так что без обид, Трамвай, ладно?).
Интересно, было это чистым совпадением или все-таки частью вселенского замысла? Надеюсь, вы понимаете, о чем я. Прежде я не считал себя особо верующим человеком, но после того как мы нашли ключ, открыли люк и — тут же! — обнаружили веревки… Теперь я склонен думать, что без помощи высших сил здесь не обошлось, и, если так, то Большой Парень наверху просто превзошел самого себя.
Мы переправили Котлету на крышу как раз в тот момент, когда загорелся пол. Неандерталец и Бочка карабкались по веревке, а мы с Биг-Маком вприпрыжку скакали под люком и лихорадочно грызли ногти, дожидаясь своей очереди. Как только наши толстяки выгрузились на крыше, я схватился за веревку, опередив Биг-Мака, и пополз вверх навстречу спасению. Выбираться по веревкам из музея было тяжело, а сейчас — еще тяжелее. Руки у меня ослабели, ободранные ладони саднили, я едва переводил дух.
Биг-Мак висел прямо подо мной, сверху доносились голоса. Дюжина рук потянулись к моему шивороту и уже почти схватили меня, когда стены издали не то стон, не то вздох, здание содрогнулось от сокрушительного взрыва, и меня швырнуло вбок, оторвав от веревки.
Помню, как летел вниз, пытаясь удержаться за все подряд, помню свой всеобъемлющий ужас и… почти ничего больше. Должно быть, падая, я ударился головой, потому что затем все воспоминания слились в одно, как в смутном сне.
Пол поменялся местами со стеной. Я хотел оттолкнуться от стены, но стена была слишком липкой и еще какой-то неприятно горячей. Наверное, я упал на батарею и пытался убраться от нее подальше, но эта батарея окружала меня со всех сторон, обжигая руки и лицо. Внезапно передо мной возникли чьи-то ноги, и я с удивлением взирал на них, потому что ноги стояли на стене. Как у Спайдермена или Лайонела Риччи.
А может, Лайонел Риччи и был Спайдерменом? Я имею в виду, и тот, и другой умели ходить по стенам, и обоих никогда не видали вместе в одном помещении… Внезапно я осознал, что тоже могу ходить по стене, причем именно это и делаю.
Внезапно все стало ясно. Вот почему я был на батарее и почему мне жгло лицо! Я, как последний идиот, просто приклеился к ней. Я сделал еще одну попытку отлипнуть от батареи и шлепнуться на пол, но она меня не отпускала.
И тогда на помощь пришли те самые ноги. Они позвали пару рук, и руки сняли меня с батареи. Мне очень хотелось их поблагодарить, однако все вокруг смешалось в одну сплошную круговерть, я только мельком увидел какие-то диваны и подушки, столы и стулья. И еще веревку.
Что-то похожее на змею туго обхватило меня за пояс, и внезапно я взлетел. А, так я Супермен? И куда я лечу, на Луну? По крайней мере, я отлепился от батареи. К тому же на Луне гораздо свежей и прохладней.
Лунные люди уложили меня на живот и сняли змею — наверное, чтобы съесть, а потом те ноги, которые уже помогли мне раньше, вернулись и перевернули меня на спину.
— Эй, лунатики, погодите… — Усилие окончательно меня истощило, и я больше не пытался разговаривать, пока не очутился у кого-то на закорках.
— Ох, прости, приятель, — проговорил я, силясь отступить назад. Ступни безвольно болтались в воздухе, а змея опять вернулась и обвилась вокруг нас обоих.
— Гребаные лунные ублюдки… — захныкал я, но моему товарищу было не до меня. Пыхтя и сопя, он отбивался от еще одной змеи. Если эта гадина сдавит нас своими кольцами, нам точно наступит крышка.
Змея вытянула шею и приготовилась ужалить. К счастью, мой спаситель оттолкнул ее, и мы нырнули в лес рук. Руки схватили змею и выбросили далеко-далеко, а я подумал: интересно, они тоже лунатики?
На обитателей Луны они не походили и жили гораздо ниже, в темном, грязном и сыром месте, населенном по большей части ногами. Я повернулся набок, чтобы спросить у моего спасителя, в котором часу отсюда уползает следующая змея (понимаете, мне совсем не нравилось находиться в окружении такого количества ног), но оказалось, что он исчез или каким-то образом превратился в жирного малого, которого я знал.
— Эй, а где мой друг? — спросил я Бочку, прежде чем окончательно провалиться в блаженное забытье, мягким одеялом накрывшим мой измученный мозг.
23. Были сундуки — стали угольки
Когда я пришел в себя, то уже не был на Луне или среди леса рук, а все голодные змеи куда-то уползли. Я лежал в кровати.
— Не разговаривай, лучше выпей глоточек воды, — донесся до меня голос из угла.
Я повернул голову, прищурился, и передо мной вырисовалась человеческая фигура. Очень резко вырисовалась, я даже зажмурился, чтобы не было так больно.
— Вот, прими нурофен, — сказал Барыга Мартин, положил мне в ладонь таблетку и сунул под нос стакан с водой.
Я запил таблетку, сделал еще пару глотков, потом откинулся обратно на подушку, охнул, всхлипнул и спросил Мартина, где, собственно, нахожусь.
— В моей квартире. Твои приятели приволокли тебя ко мне вчера вечером. У вас в школе случился пожар, помнишь?
Я отмотал ленту на несколько часов назад и обнаружил, что место вчерашних воспоминаний занимают самые невообразимые кошмары. Метнувшись к почтовому ящику у себя в голове, я успел как раз вовремя, чтобы последней почтой отправить заявление о провалах в памяти.
— Как я сюда попал? Что произошло?
— Говорю же, твой приятель Крыса отбуксировал тебя ко мне, — объяснил Мартин.
— А почему не в больницу?
Мартин наклонил голову набок и зацокал языком, давая понять, что я и сам знаю ответ на свой вопрос.
— Наверное, тогда полиция потребовала бы вернуть золотишко.
Невидимые призраки вылили мне на макушку несколько невидимых ведер невидимой ледяной воды. Разумеется, инстинкт самосохранения подсказал мне, что нужно от всего отпираться, но Мартин
