Мадэализм — концепция мировоззрения III тысячелетия (заметки по поводу модернизации физической теори

материальной субстанцией, с неким „материалом“, из которого, как считалось, были сделаны все вещи. Теория относительности показала, что масса не имеет отношения ни к какой субстанции, являясь одной из форм энергии. Однако энергия — это динамическая величина, связанная с деятельностью или процессами. Тот факт, что масса частицы может быть эквивалентна определенному количеству энергии, означает, что частица должна восприниматься не как нечто неподвижное и статичное, а как динамическая структура, процесс, вовлекающий энергию, которая проявляет себя в виде массы некой частицы» (4,68).

«Возможность возникновения материальных частиц из чистой энергии, наблюдавшаяся в лаборатории миллионы раз — воистину самое необыкновенное следствие из теории относительности. До того, как физика стала рассматривать частицы с позиции теории относительности, считалось, что материя состоит либо из неразрушимых и неизменяемых элементарных частиц, либо из сложных объектов, которые можно разложить на более мелкие, и вопрос был лишь только в том, возможно ли бесконечно делить материю на все более мелкие единицы или существуют мельчайшие неделимые частицы. Начало новому взгляду на частицы положил Дирак, сформулировавший релятивистское уравнение для описания поведения электронов. В нем была предсказана фундаментальная симметричность материи и антиматерии и процессов синтеза и аннигиляции частиц. Открытие Дирака осветило проблему делимости вещества новым светом. При столкновении двух частиц с высокой энергией они обычно разбиваются на части, размеры которых, однако, не меньше размеров исходных частиц. Это частицы, возникающие из энергии движения (кинетической энергии), задействованной в процессе столкновения. В результате проблема делимости материи решается совершенно непредвиденным образом. Единственный способ дальнейшего деления субатомных частиц — их столкновение с использованием высокой энергии, но при этом мы не можем получить более мелких частей, так как частицы просто возникают из используемой нами энергии. Итак, субатомные частицы одновременно делимы и неделимы» (4,69).

Это положение дел будет казаться парадоксальным до тех пор, пока мы придерживаемся взглядов о сложных «предметах», состоящих из «более мелких предметов». «Парадокс исчезает только при динамическом релятивистском подходе. Тогда частицы воспринимаются как динамические структуры или как процессы, задействующие некоторое количество энергии, заключенной в их массе. В процессе столкновения энергия двух частиц перераспределяется и образует новую структуру и, если кинетическая энергия столкновения достаточно велика, то новая структура может включать дополнительные частицы, которых не было в исходных частицах» (4,69).

Итак, повторим, «эксперименты последних десятилетий раскрыли динамическую сущность мира частиц. Частицы воспринимаются как динамические структуры или как процессы, задействующие некоторое количество энергии, связанной с их массой. Любая частица может быть преобразована в другую; энергия может превращаться в частицы, и наоборот. В этом мире теряют смысл такие понятия классической физики, как „элементарная частица“, „материальная субстанция“, „изолированный объект“. Вселенная представляет собой подвижную сеть нераздельно связанных энергетических процессов. Всеобъемлющая теория для описания субатомной действительности еще не найдена, но уже сейчас существует несколько моделей, вполне удовлетворительно описывающих некоторые ее аспекты. Все они не свободны от математических трудностей и порою противоречат друг другу, но все же отражают при этом глубинное единство и подвижность материи. Они показывают, что свойства частицы могут быть поняты только в терминах ее активности, то есть взаимодействия с окружающей средой, и что частицы следует рассматривать не как самостоятельные единицы, а как неотделимые части целого» (4,70).

Теория относительности радикальным образом изменила наши представления не только о частицах, но и о силах взаимодействия частиц. «Релятивистский подход соотносит силы, действующие между составными частями вещества, со свойствами этих составных частей и таким образом, объединяет два понятия — силы и вещества, которые со времени греческих атомистов казались абсолютно самостоятельными. Подобную картину сложно себе представить. Такое положение дел обусловлено четырехмерной пространственно-временной сущностью субатомной действительности, с которой сложно иметь дело и нашей интуиции, и вербальному мышлению. Однако осознать необходимо, если мы хотим постичь субатомные явления» (4,70).

Таким образом, согласно представлениям современной физики, Вселенная — это динамическое неделимое целое, включающее и наблюдателя. Здесь традиционные понятия пространства и времени, изолированных объектов теряют смысл. Эти изменения, привнесенные современной физикой, широко обсуждаются физиками и философами. Попытки вписать эти изменения в общую научно-философскую картину мира привели к неожиданным результатам. Наиболее последовательное философское обоснование современных научных теорий оказалось возможным найти в философии мистических традиций Востока. Попытку исследования взаимосвязей между понятиями современной физики и основными идеями философских и религиозных традиций Востока предпринял австрийский философ и физик-теоретик, специалист в области физики высоких энергий Фритьоф Капра (4). Его исследования показали, что понятия современной физики зачастую обнаруживают изумительное сходство с представлениями, воплощенными в религиозных Восточных концепциях, то есть изменения, привнесенные в общую картину мира современной физикой, похоже, приближают нас к восприятию мира, сходному с картиной мира мистиков Востока. Хотя эти параллели до Ф. Капры обстоятельно не рассматривались, они были отмечены некоторыми выдающимися физиками нашего столетия. Так, например, но заключению Р. Оппенгеймера: — «Общие законы человеческого познания, проявившиеся и в открытиях атомной физики, не являются чем-то невиданным и абсолютно новым. Они существовали и в нашей культуре, занимая при этом гораздо более значительное и важное место в буддийской и индуистской философиях. То, что происходит сейчас, — подтверждение, продолжение и обновление древней мудрости» (4,13).

«В отличие от западных механистических воззрений, — пишет Ф. Капра, — восточные мистики смотрят на все чувственно воспринимаемые предметы и явления как на различные взаимосвязанные аспекты единой высшей реальности. Согласно восточным представлениям, разделение природы на отдельные предметы не является изначальным, и все предметы обладают текучим и изменчивым характером. Поэтому восточному мировоззрению, включающему в качестве основных категорий понятия времени и перемены, внутренне присущ динамизм. При таком подходе космос — это единая нерасчлененная, вовлеченная в бесконечное движение реальность, идеальная и материальная одновременно. Поскольку основными свойствами вещей являются подвижность и изменчивость, то обуславливающие движение силы берут начало не вне предметов, а внутри самой материи. Соответственно, Божественное для восточного мистика воплощается не в образе владыки, управляющего миром из заоблачной выси, а в некоем принципе, управляющем изнутри» (4,19).

Ф. Капра убедительно показал, что мировоззрение восточных мистиков в основных и принципиальных своих чертах совпадает с мировоззрением современной физики. По нашему мнению, уместно обратить внимание на методы, при помощи которых формировались эти мировоззрения. «На протяжении истории человечества неоднократно признавалось, что человеческий ум располагает двумя способами познания, двумя типами сознания, которые часто обозначались как рациональный и интуитивный и традиционно ассоциировались с наукой и религией. На Западе интуитивный, религиозный тип познания нередко считался менее ценным, чем рациональный, научный тип познания, в то время, как на Востоке было распространено противоположное мнение. Рациональное знание мы приобретаем в процессе повседневного взаимодействия с различными предметами и явлениями нашего окружения. Оно относится к области интеллекта, функции которого — различать, разделять, сравнивать, измерять и распределять по категориям. Так возникает мир интеллектуальных разграничений, мир противоположностей, не существующих друг без друга; поэтому буддисты называют этот тип „относительным“. Восточные мистики стремятся к непосредственному восприятию действительности, превосходящему как рациональное, как и чувственное познание. Буддисты называют такое знание „абсолютным“, поскольку оно не опирается на разграничения, абстракции и классификации интеллекта. Оно является, как учат нас буддисты, непосредственным восприятием недифференцированной, неделимой и