Не прошло и пяти минут, как Джек выкурил последнюю сигарету, а его уже снова тянуло закурить. Умом он понимал, что нет, нельзя курить… и все-таки опять остановился, вытащил сигареты…
«Ну, буду на вершине пятью минутами позже — велика ли беда?»
Доставая зажигалку, Джек услышал за деревьями внятный шорох. Видать, бурундук, или енот, или другая животная мелочь. Было даже интересно увидеть какого-нибудь зверька — чтобы в понедельник хвастаться в конторе: мол, не просто бродил по горам, но даже имел зрительный контакт с дикими четвероногими.
Звук повторился. Только это уже не шорох, а могучий хруст. На белочку мало похоже. Тут кто-то покрупнее. Сигаретный дым застрял во вдруг переставшей дышать груди. Джек боялся спугнуть роскошный образчик местной фауны типа оленя.
А впрочем, это и медведь может быть!
Джек торопливо выдохнул дым, швырнул сигарету на тропу, загасил носком башмака и резвым шагом двинул дальше. Отмахал футов пятьдесят в тишине — и тут за деревьями опять шумнуло. Теперь что-то вроде хруста валежника и сухих иголок под осторожной ногой. Никого не видя, Джек нутром чувствовал, что кто-то следует за ним — скрытно, за деревьями.
— Митч? Это ты балуешь?
Митча он знал как человека, не склонного дурачиться. Однако чужая душа потемки. Митч бывал при нем и коварен, и недобр. А ну как он решил разыграть коллегу — нагнать на него страху? Джеку теперь вдруг почудилось, что Митч уже давно точит на него зуб.
— Митч? Выходи, проказник! Я знаю, что это ты!
В ответ — мертвое молчание.
Джек припустил вверх по склону. Растущей крутизны подъема он теперь попросту не замечал. Сомнения нет — какая-то тварь из любопытства следует за ним. А может, и того хуже — играет, как кошка с мышкой, прежде чем напасть. Джек лихорадочно перебирал в уме возможных в этих краях хищников. Пума? Гризли?
От нового хруста за деревьями Джека прошибло морозом по хребту. Нет, это не медведь. Тот не будет красться — или свернет подальше от человека, или прямо попрет на него. Да и пума вроде бы сразу нападает…
Нет, не стоит так пугаться. Это сто процентов Митч!
Джек остановился и повернулся лицом к зарослям.
— Ладно, Митч, убедил! — крикнул он нарочито спокойным голосом. — Теперь я от тебя ни на шаг! Сдохну, а не отстану.
Молчание.
Будь это Митч, теперь бы он вышел из-за деревьев. Не столько же в нем дряни, чтоб мучить Джека и дальше!
С этого момента Джек испугался не на шутку, и ноги сами понесли его вперед со скоростью необыкновенной. Он припомнил, что в Калифорнии пумы задрали в лесу несколько человек — пару лет назад все газеты об этом кричали. Внутренний голос пытался успокоить его: «Услышал пару гребаных хрустов за кустами и обкакался от страха! Смех, да и только!»
Однако ему не хотелось смеяться.
Джек остановился и стал внимательно вглядываться в лес. В какой-то момент ему показалось, что из-за одного дальнего широкого дерева выдвинулось на долю мгновения что-то большое, темное, несуразно высокое. Затаив дыхание, он щурился до боли в глазах. Нет, почудилось. Или все-таки было — большое и темное? Обман зрения? Со страху привиделось — или действительно…
А ведь это таки медведь, чтоб его разнесло! Не иначе как гребаный гризли!
Но по зоопарку и по фильмам гризли помнился зверем огромным. За таким вот деревом, даже в пару человеческих обхватов, ему не спрятаться. Разве что на задних лапах? Глупость какая-то!
Стало быть, его видение выше пумы и короче медведя. Но в этих лесах, черт возьми, просто не существует хищников подходящего размера. С другой стороны, у деревьев нет привычки красться за людьми…
Внутри Джека все ходило ходуном от страха, и он внимательно осматривался. Секунд через двадцать Джек убедил себя, что нет, только почудилось. Он ничего не видел, потому что в этом лесу просто некого увидеть. Нисколько не успокоившись, он пустился трусцой вверх по тропе, на бегу вытаскивая пачку «Мальборо». Ничего, ему уже случалось прикуривать на ходу.
А потом он вдруг ощутил тепло за спиной. Это было чувство одновременно реальное и ирреальное — до того отчетливое, и неуловимое, и странное, что он резко остановился и оглянулся — с почти полной уверенностью, что увидит солнце, выглянувшее из-за туч. Но увидел он совсем другое. Ярдах в пятнадцати за ним на тропе стояло существо на двух ногах… Казалось, все в организме Джека пошло кувырком, потом в долю секунды перестроилось. Рука, сжимавшая пачку сигарет, разжалась сама собой.
Сознание сладко затуманилось, и он уже не воспринимал происходящее с ним как происходящее с ним. Для подобных трагических моментов человеческое тело выработало исключительный защитный механизм, который на время устраняет мозг от руководства, потому как тот, если недоглядеть, разошлет во все стороны такие жуткие сигналы паники, что психическое потрясение или сердце остановит, или вырубит другие жизненно важные органы. Когда мозг решил: все, дальнейшее сопротивление бесполезно, — тело продолжает функционировать, предпринимая последнюю отчаянную попытку самоспасения — уже без помощи деморализованной головы. В случаях, когда этот механизм не срабатывает, человек может умереть от страха — буквально.
Джеку не посчастливилось умереть от страха.
Из своего скованного ужасом, абсолютно неподвижного тела — ноги словно приросли к тропе — ему довелось пронаблюдать весь процесс своего убиения. Он видел быстрое приближение двуногой машины уничтожения. Его тело, казалось, само знало, что убегать бесполезно, — убийца куда проворнее. А что он убийца — легко прочитывалось в глазах этого невероятного существа. Когда оно подошло вплотную, мускулы Джека словно разжижились и он стал заваливаться на спину. Зверюга сгреб лапищей его лицо и остановил падение. Подержал так, под наклоном, потом медленно поднял в воздух. За растопыренной гигантской ладонью зверя Джек мало что видел. В сдавленных глазных яблоках запрыгали красные пятна.
Джек чувствовал, как его, почти осторожно, волокут в лес, прочь с тропы. Потом зверь остановился, перехватил его в другую лапу и, держа теперь за шею, приблизил голову человека к своей. Между их глазами было меньше фута. Зверь зловонно дышал в лицо Джека, могучими пальцами пережимая его гортань. Глаза были желтые, налитые яростью.
Джек услышал, как в его собственной, но словно чужой шее что-то весело защелкало — будто поп- корн в микроволновке. От боли он хотел в голос зарыдать. Однако воздуха в легких не было — поп-корн в микроволновке означал, что сломаны шейные позвонки С-2 и С-3, а значит, все его тело — от плеч до пяток — превратилось в мешок неуправляемого мяса и костей. Джек ощутил на лице горячее дыхание из