выскочившие из-за горы снеди летавицы, а та самая вампирша, что пугала меня когтями, быстро завершила круг, проорав:
— Ну все, чертина, ты попался!!! Вези нас к суженым!
Увидев направленные в живот вилы и занесенные над головами серпы, черти взвыли и кинулись прочь, но круг был не настолько велик, чтобы двум рогатым в нем можно было бегать от двенадцати решительных девиц. Так что их очень быстро впечатали в снег и, опасно поигрывая отточенной сталью возле самых пятаков, поинтересовались:
— Едем?
Кумовья, сглотнув вязкую слюну, не раздумывая, согласились, ухватили шкуру за хвост, с тоской провожая летящее в снег добро, вместо которого на шкуру уселись девицы.
Поняв, что проще сдаться, я выпустила Лейю вперед, и та с безумно горящими глазами полетела через парк, визжа, чтобы ее подождали. Я старалась не отставать и на самой границе круга поставила мавке подножку. Подруга пропахала животом снег, разрывая черту, и мне даже подмигивать чертям не пришлось. Радостно завопив:
— Й-э-эх!!! — они вприпрыжку рванули с места, демонстрируя недюжинную силу.
Девицы с визгом повалились друг на друга, а два обиженных черта, вопя, что пеньки лесные их суженые, стали хлобыстать шкурой обо все парковые деревья. Но им этого показалось мало и, заприметив широко раскрытые двери Школы, они, не сговариваясь, рванули внутрь, решив пересчитать девичьими задами все ступени.
А мелкая нечисть, выскочив на снег, кинулась собирать разбросанные припасы, не смущаясь тем, что все уже перемешалось в жуткую сладко-винно-копченую кашу.
— Ты злая, злая! — ревела Лейя, царапая когтями снег и отпихивая меня ногой.
— Ну чего ты, — гладил дурочку по голове ухмыляющийся Аэрон, — пойдем, я тебе пряник дам, сла- аденький.
— Не хочу пряник! Хочу жениха! — рыдала безутешная мавка.
— Обещаю, на следующий год подарю. У меня знаешь сколько в Урлаке женихов для тебя есть.
— А они красивые? — сощурилась Лейя.
— Все в меня, — уверенно сказал вампир и показал зубы.
Лейя задумалась было, но тут Рогач со Злыднем сиганули с крыши Школы и снова понеслись по парку. Девчонки выли, не решаясь покинуть шкуру, а довольные черти летели, высоко поднимая ноги, и ржали, как призовые рысаки.
— Я думаю, нам здесь делать больше нечего, — сказала я, поднимаясь на ноги и отряхивая снег.
Придя в столовую, мы самым придирчивым образом отобрали лучшее из добытого и снесли в каморку кладовщика, где Аэрон, уже по собственному почину, накрыл шикарный стол на двоих.
— Дяденьки заслужили, — подмигнула я начавшему было возмущаться Гуляю, и тот, живо сообразив, что веселье еще только начинается, прижал к ногтю прочую нечисть. Крыс унижался, валяясь в наших ногах и выспрашивая, что же мы задумали, но я была непоколебима, как скала.
Окинув Аэрона оценивающим взглядом, я растрепала ему волосы, укорив, что какой-то он бледненький и вообще нестандартный.
— Давай я тебя по лесенкам погоняю, быстро покраснею, — предложил вампир.
— Дурачок, — снисходительно покачала я головой. — Художественный образ должен быть убедительным, только тогда он впечатляет зрителя.
Мы стояли у каморки Рогача. Черти, вволю накатавшие девиц и стряхнувшие их со шкуры, как мусор, в овражек, теперь делились впечатлениями за дверью, просто уписываясь от восторга, топоча копытами и беспрерывно чокаясь кубками. Алия, подглядывавшая в щелку, только восхищенно пучила глаза:
— И куда в них столько лезет?! Да вилколака просто порвет, если он все это слопает!
Я подняла вверх палец:
— Слыхал? Время дорого, беги! — и подтолкнула Аэрона в сторону мужского крыла. — Только не переигрывай.
— Веди себя естественно, — вякнула мавка вслед. Аэрон стрелой пронесся по коридору, пинком раскрыл дверь в комнату ненавистного Калины и, злобно рыча, принялся выворачивать мешки, сундуки и шкафы, крича:
— Где? Где он? — У него был такой безумный вид, что Калина не рискнул сразу заехать ему в ухо. Кроме самого хозяина комнаты еще была пара дружков, которые так же растерянно наблюдали за погромом. Выпотрошив последний кожаный кошель, Аэрон бессильно плюхнулся на скамейку, якобы в отчаянии вцепившись себе в волосы: — Да где ж этот мешок?
— Ты чего искал-то, мил человек? — пробасил, сочувственно глядя на вампира, Лесовик.
— Мешок заговоренный, чтобы чертей ловить, — сказал Аэрон, бессмысленно глядя в окно. — Святке с Рогачом сейчас винище хлещут у кладовщика в каморке. Всех делов-то — надеть на голову мешок и фигачить дубиной, пока он не поклянется служить до самой смерти.
Лесовик задумчиво поскреб бороду и вспомнил, что вроде бы этот мешок он видел у Лапотка. Вскочив, Аэрон облапил Лесовика как родного и кинулся по коридору, вопя:
— Лапоток! Скотина, отдай мне мешок!!!
Калина, к тому времени уже пришедший в себя, зло щурясь, оглядел погром в комнате и нехорошим голосом поинтересовался у Лесовика:
— И зачем ты ему сказал про Лапотка?
Лесовик широко улыбнулся, демонстрируя толстые ярко-алые губы людоеда, и сообщил, что тот мешок Лапоток давно пропил, а вот новый он в один миг сделает.
И пока Урлакский лорд носился по мужскому крылу, с матом выискивая Лапотка по всем комнатам, Калина с тремя подручными проскользнул к каморке Рогача.
Тощий Цверг, на волосок приоткрыв двери, утвердительно кивнул:
— Сидит к нам спиной.
Лесовик задумчиво шепнул:
— Только кидайте мешок ловчее, а то видали, что он с девчонками сотворил?
Мы прятались за углом, навострив уши и все равно не слыша половины.
— Неужто клюнул?! — прошептал Аэрон, не отрывая взгляда от Калины.
— В стену вожмись, дурачина, — тянула его за рубаху Алия, а я успокаивала:
— Мы так все обставили… Вот ты разве не купился бы?
— Уж дубиной-то точно бить не стал бы, — нахохлился Аэрон.
— А за хвост хватать собирался, — напомнила ему я.
— Это другое дело! — возмутился вампир. — Это же хвост!
— Совсем на голову больной, — со вздохом проговорила Алия. — А чего ж тогда кошки-то орут, когда их за это дело мацают!
— От восторга, — сказала я. Аэрон зашипел, как та самая кошка, не зная, что нам ответить, но тут Калина с друзьями решились. Молниеносно заскочив в каморку, они огрели Рогача по лбу, чтобы не мешался, накинули мешок на Злыдня и, затянув горловину шнуром, принялись, не сходя с места, охаживать пьяного черта по бокам и голове. Вой пошел такой, что мы покрылись мурашками.
— Ой! Что нам будет! — завыла мавка.
— Ничего нам не будет, — поспешила я успокоить всех, чувствуя, как дрожат ноги. — Мы же ничего и не делали, только девок хотели попугать и нечисть дворовую накормить и напоить.
— Ага, — поддакнул Аэрон, на пальцах подсчитывая возможные варианты расплаты. — Злыдня не мы бьем, а то, что я мешок искал?… Так Калина сам же меня и подбил Святке искать, а я, дурак, ему поверил.
— Верея сказала Гуляю, чтобы он в эту комнату не совался, — синими губами прошептала Алия.
— Я?! — комкая платок на груди, запротестовала я. — Да я всего-то и хотела, чтобы дяденькам было хорошо!
Дяденькам было очень нехорошо; от диких проклятий Злыдень перешел к хриплому
