дальше вы знаете.
— Дальше как раз и начинается самое интересное, — сказал Сергей Павлович. — Подробно расскажите про поездку. Кто решил съехать с дороги к пруду? Вы? Герман Георгиевич? Нэтти?
— Нэтти? Какое имя противное! — фыркнула Наташа. — Почему все звали Вику именно так? Фу!.. Ей стало плохо в машине. Вика с трудом переносила некоторые виды транспорта. В автобусах часто жаловалась на тошноту и головную боль. Сначала у нас что‑то случилось с машиной. Ерунда какая‑то, но Герман боится автомобилей. И никому, кроме личного шофера, машину не доверяет. Я его понимаю. «Пассат» новый, безумно дорогой. Вот он и позвонил. Мы с час стояли на шоссе, потому что отъехали от Москвы уже километров на тридцать. Потом приехал шофер, устранил мгновенно пустяковую неисправность. Мы сели, поехали дальше, и тут Вике стало плохо. Ну, совсем плохо. Укачало. Я сидела впереди и слышала, как Вика тихонечко стонет. Обернулась — а она зеленая вся. «Меня, — говорит, — сейчас вырвет. Дайте водички попить». Попила, а ей не лучше. Потом она заметила вдалеке пруд, зрение у нее было отличное, и говорит: «Давайте съедем к воде. Мне умыться надо». Конечно, Герман ей не отказал. Съехали мы к пруду, вышли из машины. Как вспомню… Ужасно! — Наташа всхлипнула. — Сначала Вика бродила по берегу и все время оглядывалась. Словно искала кого‑то. Потом неожиданно отозвала Германа в сторону. О чем они шептались, не знаю. Но Герман тоже нервничал. И эти неожиданные объятия… Не понимаю.
— Какие отношения были у Вики с вашим женихом? — неожиданно вмешался в разговор лейтенант Попугайчик.
— Ты, Сережа, не спеши, — одернул его майор. Но Наташа уже насторожилась.
— Отношения? О чем это вы? Вика и Герман?! Да он терпеть ее не мог! Слышите?
— Он ведь не слишком удивился тому, что Вику убили?
Наташа в который раз вспомнила, как Герман нагнулся над телом подруги, тронул ее руку, чтобы убедиться: мертва.
— Он сказал, что нам надо уехать. Пока все не утрясется.
— А давно вы их познакомили? Викторию и Германа?
— Да вы что?! Вы думаете, что это он?! Да он же рядом стоял! Он не мог стрелять! Вы что?!
Наташа вдруг вспомнила, как Вика упала в траву после выстрела, и заплакала навзрыд. Наталья Белова была девушкой доброй. Она знала, что про покойных нельзя говорить плохо, нельзя не верить жениху, когда он говорит, что поехал по делам, нельзя брать конфеты у чужих людей, ездить одной на такси, тем более ночью, нельзя знакомиться на улице с посторонними мужчинами… Из этих «нельзя» и состояла ее простенькая жизнь. А теперь еще из любви к генеральному директору Герману Галицкому. Один раз совершила плохой поступок — и тут же настигла расплата! Нельзя было меняться с Викой паспортами. Но тогда не было бы и Германа.
— Герман все время был со мной, — повторила Наташа, пытаясь успокоиться.
— Это мы и без вас знаем. Но кто же тогда стрелял? Вы когда запланировали эту поездку на дачу? — строго спросил Сергей Павлович.
— Накануне. Договорились, что перед тем как заехать, я Вике обязательно позвоню.
— Позвонили? Ах да.
Сергей Павлович вспомнил про то, что рассказала Евгения Львовна Раскатова. Все совпадало, картина ясна. Кроме одного: ждал ли убийца на месте или ехал следом? Но ведь к пруду они съехали случайно! Вот в чем загвоздка!
— Скажите, Наташа, а за вами никто не следил? Чужую машину вы не видели?
— Машину? — удивилась она. — Не заметила. «Раскатову она тоже не заметила, — подумал Волнистый. — А Евгения Львовна за ними ехала. Убийца тоже мог ехать. И остаться незамеченным».
— Что ж, Наталья, — все так же строго сказал майор, — учитывая ваше чистосердечное раскаяние и помощь следствию… В общем, сидите пока дома под подпиской о невыезде и разберитесь наконец со своим женихом. Кстати, где он сейчас?
— На работе.
— Мы бы хотели поговорить с Германом Георгиевичем.
— А вы ему скажете? Ну, о том, что я не Вика?
— А сами не хотите сказать? — Яне… не знаю…
— Давайте адрес фирмы. И паспорт ваш давайте. Тьфу ты! Виктории Власовой.
Наташа достала из сумочки паспорт, придвинула к себе лист бумаги и по‑детски старательно начала писать, где находится офис Германа Георгиевича Галицкого. Майор Волнистый раскрыл паспорт. Фотография Натальи Беловой. Но все данные — той девушки, которая называла себя Нэтти. Год рождения, месяц, число, место рождения. Выдан там‑то. Прописана там‑то. Адрес есть. Штамп о регистрации брака. Такого‑то года, месяца и числа в таком‑то ЗАГСе. Семь лет назад. Сколько же ей было? Девятнадцать? Муж. Власов Феликс Николаевич. Ребенок. Власова Сне‑жана Феликсовна. Какие, однако, непровинциальные имена!
— Скажите, Наташа, а вы когда‑нибудь видели вашего мужа? То есть Виктории?
— Феликса? — мгновенно отреагировала Наталья. Потом спросила: — А знаете, что я думаю?
— Что? — Волнистый невольно улыбнулся. Какой ребенок!
— Это Феликс ее убил. И Герман здесь ни при чем. Ему просто не нравилась Вика.
— Просто так не нравиться нельзя. А где вы видели этого Феликса?
— Он объявился недавно. И все время таскался за Викой. По‑моему, он хотел, чтобы Вика вернулась домой.
— А как он нашел свою жену?
— Не знаю. — Наташа озадачилась. — Я подумала, что это Вика ему написала.
— А вы указывали обратный адрес на конвертах?
— Нет. То есть мне письма приходили на адрес Викиной хозяйки. Раскатовой, кажется. Евгении Львовны. Это же были ее письма, Наташи… Я совсем запуталась… А Вике письма приходили до востребования. Потом мы менялись. А Феликс объявился неожиданно. Однажды мы встретились с Викой, и она сказала, что у нас обеих проблемы. Приехал муж. Мой. То есть ее, конечно. Ох, как это все сложно! Потом они пришли вместе. Вика нас познакомила.
— Зачем?
— Не знаю. Ну, я же ее познакомила с Германом.
— Я знакома с твоим женихом, а ты познакомишься с моим мужем, — усмехнулся Волнистый. — Как вел себя этот Феликс?
— Знаете, он очень противный.
— Как выглядит, кроме того, что противный?
— Нормально. — Наталья пожала плечами. — Не так, конечно, как Герман. Он такой красивый! Герман, конечно, не Феликс. Ой, о чем это я? Просто я очень‑очень его люблю. А Феликс обычный. Высокий, волосы темные, глаза… Вот у Германа замечательные глаза! Карие и глубокие‑преглубокие. А у Феликса тоже карие, но…
Майор тут же ее перебил:
— Значит, плечистый, крепкий парень, рост выше среднего. Брюнет, глаза карие. Одет в джинсы, футболку или свитер.
— А про одежду я ничего еще не говорила.
— Его видели в модельном агентстве. Похоже, из‑за этого Феликса Нэтти и занервничала. Не удивительно. Муженек ведь приехал. Наташа, а Вика много о себе рассказывала?
— Конечно. Про институт, про мужа, особенно про дочку.
— Надо срочно поговорить с вашим женихом. Сдается мне, он человек наблюдательный.
— Ой, да Герман вообще замечательный! Он… — опять затараторила Наташа.
— Все‑все‑все. Собирайся, Сережа. Герман замечательный, Феликс противный, Зинаида Николаевна — мегера. Так и запишем в протоколе.
В прихожей, молитвенно сложив руки, стояли обе Беловы. Белова‑старшая просительно сказала:
— Вы уж не сажайте ее в тюрьму. В ее положении нельзя. Она мне на ушко шепнула. Третий месяц.
