Ксения вдруг подумала, что все это выглядит довольно глупо, и быстро оглянулась на Леонида, Но в пристальном взгляде его темно-серых глаз не было насмешки, а, скорее наоборот, легкая грусть. Леониду и в самом деле было грустно оттого, что придется рассказать этой необычной женщине о цели своего знакомства с ней. Окажись Ксения другим человеком, можно было бы скрыть свои намерения и расспросить ее о Еськове как бы между делом, незаметно. Но Ксения сразу все поймет, и лучше не тянуть время, не продолжать игру, которая может ее обидеть.
— А куда мы, собственно, идем? — вдруг спросила Ксения, остановившись. — Мне — в ту сторону, я живу на левобережье.
— Да? А мне как раз надо туда по делу. Пойдемте, Ксения, тут рядом на стоянке моя машина, я вас подвезу.
Она посмотрела на него с удивлением.
— Вы даже запомнили мое имя, Леонид Павлович? Невероятно…
— Зовите меня просто Леонид. А ваше имя, честно говоря, с тех пер я позабыл. Но совсем недавно анкетные данные Ксении Радунко стали мне извсстны. Догадываетесь, почему?
Ксения хлопнула себя по лбу и прошептала, глядя в сторону:
— Как же я сразу не сообразила… Ведь когда-то читала, что в молодости вы дружили с Голенищевым. К тому же, вы юрист…
— Не просто юрист, а частный детектив, — уточнил Становой. — Ко мне обращаются люди, желающие конфиденциального расследования. Видите, я вам все карты выкладываю. Да и какой смысл шифроваться? Нам с вами, Ксения, надо очень серьезно поговорить.
— Да, конечно… Быстро же вы меня нашли.
Они направились к стоянке машин. Ксения вдруг почувствовала легкое разочарование при мысли, что Леонид, оказывается, познакомился с ней в интересах дела, а не потому, что она ему просто понравилась. Итак, Голенищев уже отреагировал, и теперь она, как автор письма, перестала быть инкогнито, «засветилась». Да, хорошо, что расследование ведет такой основательный человек, как Леонид Становой.
Они сели в машину и, пока Леонид медленно выруливал со стоянки, Ксения с задумчивым видом произнесла:
— Казалось бы, я должна была быть готова к тому, что меня вычислят. И все-таки немного страшно.
— Не бойтесь. Одно из основных моих правил гласит: защити свидетеля. Ксения вздохнула и, немного помолчав, спросила:
— И куда вы меня повезете? Наверное, в свой офис?
— Ни в коем случае. Я веду это расследование очень осторожно и в глубокой тайне. Поэтому, если не возражаете, будем встречаться с вами, как частные лица. Так что, командуйте, Ксения. Где вы предпочитаете со мной побеседовать? У себя дома, в кафе или в парке?
Ксения немного подумала, а потом решительно сказала:
— Есть только одна деталь, о которой я не написала в письме. Это медицинская карта Еськова. Я спрятала ее у себя дома, поэтому поедем ко мне.
Она сама удивилась своим словам. Обычно Ксения была очень недоверчива к малознакомым людям и, уж конечно, старалась никого лишний раз не впускать в свою квартиру, особенно в последние годы. Но к Леониду она почувствовала доверие сразу и бесповоротно. И не потому, что на нее производила впечатление его известность. Нет, это как раз было не главным. Мало ли она читала о бывших знаменитых спортсменах, ставших на криминальный путь. Но в Леониде чувствовалась какая-то порядочность и надежность, которым трудно было не довериться.
Дима еще не вернулся из института, и это облегчило для Ксении первые минуты появления Леонида в ее жилище. Усадив гостя в комнате, она пошла на кухню приготовить чай. А, когда вернулась с подносом в руках, то увидела, что Леонид разглядывает фотографии, выставленные за стеклом книжного шкафа. На одной из них Ксения была сфотографирована рядом со своим мужем.
— Это ваш муж? — напрямик спросил Леонид.
— Да. Теперь вы знаете, как он выглядел. — Ксения поставила чашки на маленький столик. — Ну, а вашу жену я хорошо помню. Интересная женщина. Она и сейчас, наверное, осталась такой?
— Может быть, — небрежно бросил Леонид, усаживаясь за столик напротив Ксении. — Я ее давно не видел. Мы несколько лет как разошлись, и она уехала.
— А, вот как… — Ксении хотелось бы спросить, а кто же стал преемницей уехавшей супруги, но она сочла такое любопытство неуместным и, чтобы скрыть невольное замешательство, поспешила уточнить: — Ну, что ж, Леонид, раз вы занялись этим делом, значит, считаете его серьезным?
— Все оказалось даже серьезней, чем я думал, — вздохнул Становой. — Еськов говорил вам о Федьке Циркаче, да? Так вот, этот самый Циркач, уголовный авторитет, несколько дней назад погиб недалеко от Москвы. Кто-то подложил взрывное устройство в его машину.
Ксения вздрогнула и, обжегшись горячим чаем, тут же отставила чашку в сторону. Подперев подбородок рукой, она посмотрела на Леонида внимательным и тревожным взглядом в ожидании дальнейших объяснений.
И он, вопреки своему обычаю не сообщать свидетелям лишней информации, продолжил рассказ:
— После первичного осмотра вывод следствия таков: Циркач кого-то шантажировал, и от него решили избавиться. Во время встречи этот неизвестный подсунул ему фальшивые баксы, прикрытые сверху настоящими. Федька занялся пересчетом, а неизвестный под каким-то предлогом вышел из машины и, отойдя подальше, нажал на пульт взрывного устройства. Место там тихое, безлюдное, на шум взрыва народ не сбежался, так что убийца смог незаметно исчезнуть. Скорей всего, он заранее припрятал где-то неподалеку свою машину. В общем, это уже детали. Думаю, что ребята-оперативники сделали абсолютно правильный вывод о механике убийства. Им неизвестна только причина. А причиной может быть то самое дело, из-за которого вы, Ксения, недавно ездили в Москву. Кстати, в связи с этим хочу выразить вам свое уважение. И не смотрите на меня так скептически, я говорю вполне серьезно. Не каждый человек решился бы поступить так, как вы. Большинство людей, к сожалению, просто бы отмахнулись, сказав себе, что это не их дело, пусть с гибелью знаменитой актрисы разбираются те, кто повыше, а наша хата с краю и так далее. А вы нашли способ не похоронить правду о преступлении. Не побоялись определенного риска. Потрудились добраться до Голенищева. Не посчитались и с затратами на эту поездку. Кстати, все расходы по следствию Виктор взял на себя, так что вот, он возвращает вам деньги, потраченные на дорогу. — Он положил на стол конверт с деньгами.
— Ну, что вы, зачем… — Ксения даже смутилась. — Я это сделала из-за Марины. Она была моим кумиром. И мне всего обидней то, что она умерла с клеймом самоубийцы, да еще всякие грязные домыслы выдвигаются в качестве причин такого поступка. А в это время настоящий убийца потирает руки: ведь он одновременно убил Марину и физически и, так сказать, морально,
— Вы правы. И, раз уж так получилось, что именно вы дали толчок этому делу… — Он помолчал, словно колеблясь, говорить ли то, что собирался.
В этот момент Ксения, интуитивно угадав его мысли, сама подсказала:
— То я и дальше могла бы участвовать в расследовании. Догадываюсь, что круг лиц, посвященных в это дело, очень ограничен. И, раз уж я все равно обо всем знаю, так почему бы мне не помочь следствию? Ведь именно это вы хотели сказать?
— Поймите, Ксения, я ни на чем не настаиваю, да и не имею права. Это ваша добрая воля. Но, если согласитесь, могу гарантировать три вещи: защиту, материальное вознаграждение и решение всех организационных вопросов — поездок, документов и так далее.
Когда Леонид упомянул о защите, Ксения тихонько вздохнула и подумала, что рядом с таким человеком, как Леонид, всякая женщина чувствовала бы себя защищенной.
— Я бы согласилась, — сказала она нерешительно, — если бы могла свободно сорваться с места. Но во-первых, у меня есть сын, во-вторых, я работаю. А расследование, надо полагать, вы будете проводить в Москве — во всяком случае, основную часть. Поэтому даже не знаю…
— Все можно решить, Ксения. Для меня важно ваше принципиальное согласие. Поймите: окажись вы другим человеком я бы вам ничего такого не предлагал.
