— Не может ли такого быть, что он сам втайне ненавидит своих хозяев, которые когда-то устроили его избиение?
— Ненавидит? — Чаплинцев скептически хмыкнул. — Вы не учитываете, что у таких людей, как Герасим, все естественные чувства немного смещены. Его избили, а потом с ним поговорили по- человечески, на привычном ему языке, дали хорошую работу, обеспечили определенными благами. Для него это нормальный ход вещей. Людям, которые не брезгуют с ним общаться, он простит избиение. Скорее он возненавидит тех, которые его брезгливо обходят стороной, хотя при этом и не бьют.
— Ладно, — усмехнулся Леонид. — Но не странно ли, что Владлен Ховрин допустил уголовника в свою семью?
— Может быть, Ховрин с Бараником гораздо в большей степени уголовники, чем Герасим, — хмуро заметил Чаплинцев.
— Но это в переносном смысле. А под судом и следствием они не были, в лагерях не сидели, верно? Кстати, а в каких местах отбывал заключение Герасим?
— Вначале в средней полосе, потом — в Сибири.
Чаплинцев назвал две известные колонии строгого режима. Теперь Леонид получил все сведения, нужные ему для заполнения белых пятен. Большего от общения с Семеном Аркадьевичем он и не ожидал, а потому вскоре свернул беседу и, подарив в знак благодарности маленький приемник, распрощался с хозяином дачи. Провожая необычного гостя, Чаплинцев напоследок попросил его иногда звонить и сообщать о ходе дела. Леонид пообещал, заранее зная, что вряд ли Семен Аркадьевич дождется его звонка.
По дороге из дачного поселка к железнодорожной станции Леонид связался с Днепропетровском, уточнил некоторые пункты в досье Осадчего и Еськова. Спросил сотрудников и о Веронике Бурчак. Тут его ожидал не очень приятный сюрприз: Вероника вчера уехала из города. На работе она взяла отпуск якобы для лечения в Миргороде. И действительно села на поезд и доехала до Миргорода, в чем убедился посланный вслед за ней сотрудник «Стана». Он «довел» ее до санатория и вернулся в Днепропетровск, поскольку не заметил вокруг этой дамы ничего подозрительного. Сам собой напрашивался вывод, что Вероника и впрямь не имеет никакого отношения к заказчику. Леонид почти успокоился на ее счет, хотя инстинкт опытного сыщика все же подсказывал ему, что никогда и ничего нельзя упускать из виду.
Между тем, Вероника Бурчак, давно обдумавшая свой рискованный план шантажа, приступила к его осуществлению. У нее имелись определенные причины для спешки. Человек, с помощью которого она рассчитывала обогатиться, именно сейчас был наиболее уязвим для шантажа, а по прошествии некоторого времени мог просто послать Веронику подальше.
И она начала действовать, хотя и с великой осторожностью. Нельзя сказать, чтобы Вероника чувствовала слежку; нет, сотрудник «Стана» был слишком хорошим профессионалом, чтобы дать себя обнаружить. Но, помня наставления своего незабвенного Федора Циркача, Вероника перестраховывалась даже там, где это казалось ненужным. К тому же, звонок Леонида месяц назад ее основательно насторожил. Потому и не стала она ехать прямым рейсом на Москву, а придумала комбинацию с Миргородом. Войдя через парадную дверь санатория, она затем вышла через другую, ведущую в парк. И дальше, выбравшись на ближайшую улицу, поймала такси и доехала до автовокзала, где взяла билет до областного центра. А уж в Полтаве села на московский поезд.
Довольная своей ловкостью и предусмотрительностью, Вероника без помех и приключений добралась до белокаменной. Она отправилась в рискованное путешествие налегке, с одной лишь дорожной сумкой из разряда тех, которые за прочность и малый вес давно были оценены челноками. Ей не требовались лишние вещи, да и сумма денег, которую она везла с собой, не превышала допустимую для свободной перевозки через таможню. Меньше всего Вероника хотела хоть чем-то привлечь к себе внимание.
В Москве она тоже старалась быть как можно незаметней, а потому и не остановилась в гостинице, а поехала на окраину города, где в районе неприметных новостроек обитала ее институтская подруга, некогда вышедшая замуж за москвича. Подруга жила бедно, муж ее запил, потеряв работу, сын учился плохо и хулиганил. Но, тем не менее, она страшно обрадовалась приезду землячки. Разумеется, свое появление Вероника обосновала достаточно веской причиной: консультация в известном радиологическом центре по поводу сомнительной опухоли. Поскольку этот центр находился в одном из подмосковных научных городков, Вероника могла целыми днями отсутствовать, и у подруги не возникало вопросов.
Федор перед роковой поездкой в Москву сообщил Веронике и домашний, и мобильный телефоны заказчика. Теперь ей оставалось надеяться, что за это время хотя бы один из номеров не поменялся. В противном случае придется искать адрес, а это уже рискованно. Звонить она решила из неприметного телефона-автомата на одном из вокзалов.
Вероника, всегда хладнокровная, сама себя называвшая «железной леди», почувствовала предательскую дрожь в руках и ногах, когда услышала голос на другом конце провода. Этот тихий, явно приглушенный голос показался ей зловещим, хотя в интонациях ничего угрожающего не было.
— Здравствуйте, — сказала Вероника, кашлянув. — Перехожу сразу к делу. Мне известно, что это вы почти год назад заказали убийство некой знаменитости, а полтора месяца назад убили исполнителя по кличке Федька Циркач. Перед этим Федор опять же по вашему заказу устранил своего напарника.
Пауза длилась не больше двух секунд, но показалась Веронике бесконечной.
— Кто вы такая? — вопрос прозвучал резко и отрывисто.
— Это неважно. — Вероника стала обретать уверенность. — Важно другое: у меня имеется письмо, собственноручно написанное Циркачом. Перед тем, как ехать к вам на свидание, он все подробно изложил на бумаге. Подлинность почерка установит любая экспертиза. Можете сами убедиться, я подкину вам ксерокопию, если желаете.
— Мало ли что мог написать какой-то ваш дружок. Откуда вы вообще взялись?
— Издалека. Вам же, наверное, известно, что у Циркача были знакомства в самых разных городах.
— А точнее?
— Я из города, в котором жили некоторые предки убитой вами знаменитости. Там еще была известная битва со шведами.
— Из Полтавы, что ли? У меня там нет знакомых. И никакого Федьки я не знаю.
Заказчик говорил медленно, и Веронике вдруг показалось, что он нарочно тянет время. Она испугалась и хитрых определителей номера, и расторопных подручных, и других пока неведомых ей опасностей, а потому сказала быстро, как в скороговорке:
— Если хотите избежать неприятностей, помогите мне материально, я очень нуждаюсь. Сумма зеленых для вас вполне реальная. Количество букв в имени убитой умножьте на пять и добавьте три нуля. Послезавтра вечером я позвоню и сообщу время и место. А пока думайте и решайте.
Не дожидаясь ответа, Вероника повесила трубку и, оглядевшись по сторонам, зашагала прочь от автомата. Вскоре она нырнула в метро и смешалась с толпой у эскалатора.
Сердце «железной леди» бешено колотилось, но ее трезвый и холодный ум уже нашептывал ей, что, пожалуй, она продешевила. Но, учитывая, что завышенные требования иногда приводят к плачевному результату для самого шантажиста, она все же решила оставаться реалисткой и не загонять в угол опасного противника.
А на следующий день сотрудник «Перуна» Кирилл, занимавшийся прослушиванием квартиры Голенищевых, сообщил Роману, что удалось зафиксировать интересный диалог. Вскоре Роман приехал во временное жилье Кирилла и, прослушав фрагмент, удостоверился в его важности. Беседовали двое — мужчина и женщина. Их приглушенные, не очень ясные голоса были Роману незнакомы. Вначале мужчина сказал: «Баба его вчера вечером мне звонила, понимаете? Приехала, говорит, из Полтавы». Женский голос после паузы спросил: «Что у нее имеется?» Мужчина: «Говорит, он все подробно записал перед тем, как ехать сюда». Женщина: «Если еще раз позвонит, — соглашайся на все. Надо выиграть время». Мужчина: «Но у меня нет таких денег. И, потом, я не знаю, кому еще все это известно. А если они и дальше будут?» Женщина: «Ты нечисто сработал, ты и выкручивайся». Мужчина: «Но вы ведь тоже заинтересованы. Насчет плакатика-то вам мыслишка пришла». Женщина: «Да что ты плетешь, я-то тут при чем? А денег тебе могу достать только для первой приманки, не больше».
На этом интересный разговор обрывался. Очевидно, собеседники куда-то отошли, или, может, им кто- то помешал.
