— Послушай, мы же знали, что этого не скрыть, — холодно ответил Грант.
— Может, и так, но это не значит, что наши отношения надо афишировать!
— Все получилось неожиданно, Брайони. Леони пришлось срочно прилететь из Сиднея с необходимыми мне документами, и нам надо было составить проект договора. Если бы ты задержалась еще на пять минут, ты бы с ней не встретилась.
— А если бы я была здесь в четыре? — спросила Брайони.
— А почему ты не была здесь в четыре? — осведомился он.
— Потому что решила пойти в кино, вместо того чтобы бессмысленно сидеть и ждать тебя, словно собачонка.
— Не могу себе представить тебя чьей-либо собачонкой, — с иронией заметил Грант. — Видишь ли, все это случилось совершенно неожиданно и самое подходящее место для работы было именно здесь не только потому, что у меня имелись документы, которые были нужны Леони, но еще и потому, что мне необходимо было сделать несколько международных звонков. Но если бы ты была здесь, как мы договорились, я предупредил бы тебя по телефону и ты решила бы, где тебе лучше провести это время.
— Если ты полагаешь, что в результате твоего объяснения я почувствую себя виноватой, то ты ошибаешься! — с вызовом бросила Брайони. — Провести время, ты говоришь, но где? Болтаясь в баре отеля или запершись в ванной, чтобы меня никто не услышал? Извини, Грант, но ни один из этих вариантов мне не подходит, — резко сказала она.
— А другие варианты не приходят тебе в голову? — насмешливо спросил Грант. Подняв с пола сверток с книгами, она запустила в него, а он даже не шелохнулся, чтобы увернуться, но затем угрожающе сделал шаг в ее сторону. — Хватит, Брайони. — Пальцы Гранта сомкнулись вокруг ее запястий подобно железным обручам. — Ты смешна. — Он смотрел ей прямо в горящие от гнева глаза, а затем его взгляд соскользнул на ее вздымающуюся грудь. — От тебя требовалось лишь вести себя спокойно и с достоинством…
— А я не чувствую себя спокойно и достойно!
Грант отпустил ее.
— В таком случае нам, вероятно, следует расстаться, — ровным голосом сказал он.
Брайони замахнулась, чтобы ударить Гранта, но попала в его объятия.
— Так, значит, и это не годится? — нараспев проговорил он. — Тогда, может, скажешь, каково твое решение, потому что мои идеи уже иссякают, а пока… — Он привлек ее к себе.
— Не смей! — яростно предупредила его она. — Целовать меня сейчас было бы верхом пошлости…
— Может, и так, — согласился он. — Знаешь, я думал, между нами больше общего, но, видимо, ошибался. Неужели все это только для того, чтобы заставить меня жениться? — спросил он, погасив конвульсивное движение, которое она сделала, а затем тихо добавил: — Но мы оба знаем, что, несмотря на все различия, мы объединены по крайней мере одним — мы отчаянно желаем друг друга. — И с этими словами начал ее целовать.
Спустя десять минут после пылких поцелуев Грант снял с Брайони ее нарядную куртку и пересадил на кушетку. Она сидела у него на коленях, положив голову ему на плечо. В душе она понимала, что он прав, потому что даже в гневе, при растущем чувстве отчаяния, борясь с ним и страшно сопротивляясь, она осознавала, что не может без него; как будто их вражда подливала масла в огонь страсти, а сохранять враждебность, когда все твои помыслы сосредоточены на одном человеке, да так, будто это и есть смысл твоей жизни, было невозможно и перспектива потерять его казалась ужасной.
Когда Брайони наконец заговорила, то сказала первое, что пришло ей в голову:
— Такого со мной еще никогда не было…
Грант дотронулся пальцем до рукава ее зеленой майки.
— Правда?
Она поморщилась как от боли.
— Может, тебе в это трудно поверить, но это правда.
— Когда ты говоришь 'такого', что ты имеешь в виду?
Грант нежно провел рукой по ее волосам.
— Я это спрашиваю не из праздного любопытства, — добавил он. — Я хочу понять истоки той силы, которая тянет нас друг к другу. — Его пальцы соскользнули на ее подбородок, и он приподнял его, чтобы Брайони смотрела ему прямо в глаза.
Она облизнула пересохшие губы.
— Как я могу ответить, если… если я не чувствовала ничего подобного раньше? — глухо сказала она. — А ты?
— Нет — давно уже.
— С тех пор как расстался с Лизой?
Грант улыбнулся.
— Я всегда воздерживался от подобных сравнений.
— Что же ты заставляешь делать это меня?
Он вновь улыбнулся и накрутил ее локон себе на палец.
— Я просто пытаюсь найти возможность для нас уживаться мирно. Брайони, почему тебя так огорчает мысль о том, что люди про нас знают? Ну, что касается Хит-Хауса, это мне более или менее понятно.
Брайони долго не отвечала, потому что ей вдруг стало казаться, что ничего страшного в этом действительно нет. Главное не то, что думают другие, а то, что думает она, а она думает, что у их отношений нет будущего и что Грант не устает ей об этом напоминать. Но если она так ужаснулась при одной мысли потерять Гранта всего несколько минут назад, то что же с ней будет, когда она еще больше привяжется к нему?
— Брайони?
— Грант, — она помедлила, — тебе в свое время казалось, что я пыталась разрушить брак Ника Семпля.
— Ты этого не отрицала, — с мрачным видом ответил он.
— Да, — осторожно согласилась Брайони. — Но мне кажется, ты не тот человек, который решился бы вступить со мной в какие-либо отношения, пока… ну, не то чтобы простил меня, но, во всяком случае, не разобрался бы со своей совестью. Но, видимо, след в душе у тебя все-таки остался.
— Думаю, да.
— Так что же ты, однако, подумал? — Она внимательно посмотрела на него.
— Что я подумал? — Он откинулся назад и поморщился. — Все мы совершаем ошибки, а ты имела смелость их признать, вот что я подумал. Если и есть что-то, что мне неясно, так это — каково было твое истинное отношение к Нику, и не могу подавить в себе желания заставить тебя вычеркнуть его из памяти.
Брайони охнула.
— Тебя это расстраивает?
— Нет… то есть да. На то есть причина…
Брайони застыла на месте, а затем прошептала:
— Какая причина?
Грант поднял голову и серьезно посмотрел на нее.
— То, что я увидел, не соответствовало моим предположениям. Да, ты обидчива, ты отчаянно борешься со мной, ты явно имела виды на Ника, но в любви ты… другая, ты ведешь себя так, будто у тебя давно никого не было.
Брайони открыла было рот, но ничего не сказала и лишь молча смотрела на него.
— Так что, — спокойно сказал Грант, — если я и смущаю тебя время от времени, то это взаимно. — И прикоснулся ладонью к ее щеке.
Брайони облизнула пересохшие губы.
— Ты обвинил меня в том, что я пытаюсь заставить тебя жениться. Ты и вправду так считаешь, Грант?
Он ответил уклончиво.
