только, что он платит за себя сам, что живет в Сиднее, потому что в домашнем адресе указан Сидней и заказ был сделан по телефону из Сиднея. Больше мне ничего не известно, — с сожалением добавила она, — разве только, что его чемоданы выглядят шикарными, но не новыми, и что прибыл он из Лонсестона на такси.
— Да ладно, — сказала Брайони, передернув плечами, — это не важно. Как там Люсьен?
— Наш легкомысленный гид и донжуан? — с неожиданным жаром ответила Линда. — У него ужасная простуда, и он этого заслуживает.
— Я тебя предупреждала насчет Люсьена, Линда. Будь осторожна. Его галльское очарование ослепляет.
— К сожалению, на завтра намечена экскурсия в горы, а я сомневаюсь, что он к тому времени поправится.
Брайони спросила упавшим голосом:
— А мы не можем ее отменить?
Линда поморщилась.
— Записалось уже четверо, и они горят желанием поехать. Это две супружеские пары, у обеих медовый месяц.
Брайони закрыла глаза. Чтобы забраться на гору Крейдл, требовалось восемь часов, это было не так- то просто, но она проделывала это не раз за последний год. Однако вести по этому маршруту малоподготовленных людей вовсе не входило в ее планы на завтрашний день.
— Как долго они собираются здесь пробыть? — спросила она.
— Они уезжают послезавтра.
Брайони нахмурилась.
— Черт, ладно, не будем ничего менять, понадеемся, что будет дождь и туман. Что еще? — Она стала листать пачку факсов.
— Больше вроде ничего — разве что заказы. Я сообщила им о твоем недовольстве по поводу последней партии омаров и пригрозила сменить поставщика. Ах, да — одна стиральная машина вышла из строя. Я попросила Джона (Джон был садовником и одновременно палочкой-выручалочкой на все случаи жизни) ее посмотреть, но починить ее ему не удалось, а мастер не сможет приехать раньше послезавтра. — Линда сделала недовольное лицо. — У нас, правда, есть небольшой запас чистого постельного белья, но сегодня мне пришлось порекомендовать звонившим обратиться в 'Крейдл-Маунтин-Лодж' или 'Лемонтайм- Лодж', чтобы заказать места там на следующую неделю.
Брайони улыбнулась. Обе названные гостиницы имели отличную репутацию, но Линда была настоящим патриотом Хит-Хауса.
— Ничего, все в порядке, — сказала Брайони. — Интересно, когда новые владельцы снизойдут до нас?
— Обычно на переоформление уходит пара недель, не так ли?
— Не знаю. — Брайони умолкла и подумала о приятной пожилой супружеской паре, создавшей комплекс, который был мечтой всей их жизни, но вынужденной продать его из-за болезни мужа. По этой же причине их контроль за ведением дел был весьма поверхностным, и она не могла не думать о том, каково ей придется после неограниченной свободы. Ей было чрезвычайно интересно знать, кто приобрел гостиницу, но впечатление было такое, что ее хозяева имели об этом смутное представление…
— Я могу сообщить вам лишь название компаний, которое мне лично ничего не говорит, — сказал ей Фрэнк Картер во время своего последнего визита. — С уверенностью могу сказать только, что это небольшая компания. Мы имели дело лишь с их юрисконсультами через агента по продаже недвижимости, которые заверили нас, что хотят оставить все, как есть, что им очень понравилось все, что они видели, и т. д. и т. п. Брайони, — с грустью добавил он, — ваш вклад в дело настолько велик, что мы даже не знаем, как вас благодарить, сердце наше буквально разрывается от необходимости расстаться с этим местом, но после моего последнего сердечного приступа… — Он поморщился.
Она подумала также об инспекционной комиссии, которая пробыла здесь три дня и вникала во все подробности ведения дел до того, как гостиница была выставлена на продажу. Должно быть, их все удовлетворило, уже не в первый раз успокаивала она себя, но всякий раз оставались сомнения — за годы работы в бизнесе она видела достаточно разбитых судеб и новых начальников.
— Где бы ты хотела сидеть за ужином? — осведомилась Линда.
— Как можно дальше от Гранта Гудмана, — холодно ответила Брайони, но затем передумала. — А впрочем, посади меня рядом с ним и Вайнбергами. Может, мне удастся покончить с этим раз и навсегда.
— М-м-м! — одобрительно сказала Дора Вайнберг. — Форель была превосходна, Брайони! Так чем вы занимаетесь, Грант? — спросила она с завидной прямотой.
— У меня небольшое ранчо в Квинсленде, — ответил Грант Гудман с обаятельной улыбкой, — на материке…
Там, где когда-то жила норовистая кобыла, с горечью подумала Брайони.
На этом по сути и закончился разговор за десертом, который состоял из клубнично-ежевичного ассорти, украшенного взбитыми сливками. Дуайт и Дора со знанием дела задавали вопросы по содержанию ранчо, и Брайони пришлось признать, что Грант Гудман вполне удовлетворил их интерес. Он так живо описал замечательные пастбища в Западном Квинсленде, что глаза их загорелись и они, в свою очередь, с воодушевлением рассказали об огромных ранчо у себя на родине.
Итак, подумала Брайони, помешивая свой кофе, наш друг — состоятельный скотовладелец, находящийся на отдыхе. Должно быть, так, раз живет в Сиднее.
На этом Грант распрощался, пожелав всем спокойной ночи и никак при этом не выделив Брайони, отчего она почувствовала себя как парус во время штиля… Интересно, как это понимать, подумала она.
Дора откинулась на спинку стула с легким вздохом:
— Такой приятный человек, — со счастливым видом произнесла она и повернулась к Брайони, в глазах у нее горели чертики, — и, похоже, холостой. Как вам кажется, сколько ему лет? Ближе к сорока? — Не дождавшись ответа, она решительно кивнула головой. — Самое время обзавестись семьей, как мне думается.
— Но когда мы поженились, тебе было девятнадцать, а мне двадцать один, — с упреком в голосе заметил Дуайт.
— Но ты всегда был размазней, Дуайт Вайнберг, — весело сказала его жена. — Равно как и я, а вот такой человек, как Грант Гудман, был бы отличной парой для такой зрелой девушки, как Брайони, уж поверьте мне!
От сочетания слов 'зрелая' и 'девушка' Брайони стало неловко, и, чтобы скрыть свое смущение, она живо начала рассказывать о зверьках, обитавших в этих местах.
— Вот смотрите, это оппосум, а это — мелкая разновидность кенгуру. Ой, а вон тасманский дьявол! Его не часто можно увидеть, так что нам сегодня повезло. — Она рассказала гостям о том, что этих животных можно кормить только фруктами и овощами, иначе они могут заболеть и умереть, а в заключение ее рассказа в воздухе взмыла парочка сумчатых летучих мышей, что вызвало дополнительный восторг слушателей.
Наградой Брайони за все ее усилия явилось решение большинства гостей пораньше лечь спать после многочасовой экскурсии, и к десяти часам комната отдыха опустела. Но когда Брайони напоследок обходила гостиницу, гася лампы и поправляя подушки, и снова оказалась в этой комнате, дверь отворилась и вошел Грант Гудман.
Он остановился и посмотрел на нее:
— Я опоздал, Брайони?
Она распрямилась и с недоумением посмотрела на него. На нем были те же черные брюки и светло- серая рубашка, что и за ужином, только сейчас поверх нее был надет кашемировый черный свитер.
— Опоздали куда? Что вы имеете в виду?
Грант Гудман удивленно приподнял бровь. Брайони поджала губы, и он это заметил, но спокойно ответил:
— Да выпить чего-нибудь. Я не могу уснуть — кругом такая мертвая тишина.
