событий.
“Утро 17 декабря 1903 года выдалось пасмурное и холодное. Порывистый ветер с океана уныло свистел в щелях дощатого сарая, где Вильбур и Орвиль заканчивали последние приготовления своей крылатой машины. Наспех перекусив, братья распахнули широкие двери сарая. Вдали за песчаной косой пляжа неугомонно рокотал прибой, ветер взвихрял песок. Первое желание было — закрыть двери и погреться у жаровни, потому что ветер донимал вовсю. Однако братьям хотелось побыстрее испытать свое творение, и неунывающий весельчак Орвиль, взглянув на старшего, Вильбура, прочел в его глазах согласие. Тогда он потянул за шнурок, и над сараем на высоком шесте взвился небольшой флаг. Это был условный сигнал.
Вдали, на песчаной дюне, где размещалась небольшая спасательная станция, им в ответ помахали, и братья, не дожидаясь прихода помощников, сами вытащили из сарая свой аэроплан.
Со спасательной станции подошли пять человек, вызвавшихся помочь. Молодые матросы и старые морские волки, соскучившиеся от зимнего безделья, с любопытством осматривали крылатую диковинку, покрепче придерживая ее при порывах ветра.
Рядом с сараем возвышалась деревянная вышка, от которой Вильбур и Орвиль строго против ветра уложили деревянный рельс, длиною около сорока метров. Помощники не сразу сообразили, для чего это нужно. Но вот братья водрузили на рельс двухколесную тележку на велосипедных втулках, на которую и был установлен аэроплан. Дальше Вильбур с помощниками поднял на вершину вышки подвешенный на блоке довольно тяжелый груз, а потом от него, опять же через блоки, провел веревку к тележке. Наиболее догадливые из моряков сообразили, что все это приспособление напоминает катапульту и необходимо для взлета: ведь у самолета не было колес, а для посадки, как и на прежних планерах, снизу были приспособлены всего лишь деревянные полозья.
Братья остановились возле самолета. Карманные часы Вильбура показывали десять тридцать утра. Каждому хотелось полететь первым. Рассудительный и спокойный Вильбур достал монету и коротко спросил:
— Орел или решка?
— Орел! — нетерпеливо воскликнул Орвиль.
Монетка взвилась в воздух и опять упала на ладонь. Орел!
Тридцатидвухлетний Орвиль подскочил, как мальчишка, и привычно полез на плоскость. Вильбур помог запустить двигатель, и пока тот прогревался, Орвиль улегся рядом с ревущим мотором в пилотскую люльку и приноровился еще раз к рычагам управления.
Старший Вильбур отошел на край крыла, придержал его в горизонтальном положении, чувствуя, как с нарастанием оборотов двигателя дрожь от машины передается и ему.
Наконец Орвиль на пилотском месте поднял вверх руку — сигнал «Готов к полету». Тогда старший брат нажал на рычаг тормоза. Груз на вышке сорвался со стопора, заскрипели блоки. Аэроплан вместе с тележкой тронулся с места и, набирая скорость, устремился по рельсу вперед. Вильбур, пробежав несколько шагов, выпустил крыло и застыл на месте. Моряки тоже с напряженным вниманием следили за разбегом и вдруг увидели, как аэроплан оторвался от тележки и взмыл в воздух. Он летел неуверенно, словно выпавший из гнезда едва оперившийся птенец, то взмывая на три-четыре метра вверх, то опускаясь к самой земле. Но летел!
И от сознания этого чуда кто-то из молодых моряков не выдержал и закричал: «Ура-а!»
Но тут аэроплан клюнул носом и опустился полозьями на песок. Вильбур щелкнул секундомером и взглянул на циферблат. Полет продолжался двенадцать секунд. Всего двенадцать секунд!..
«…Правда, очень недолго, — писали братья Райт, — если сравнить его с полетом птиц, но это был первый случай в мировой истории, когда машина, несущая на себе человека, поднялась собственной силой на воздух, в свободном полете прошла известное горизонтальное расстояние, нисколько не уменьшая своей скорости, и, наконец, спустилась на землю без повреждений».
И хотя «известное расстояние» равнялось всего лишь тридцати с небольшим метрам, именно с него начался победный путь летающих аппаратов тяжелее воздуха.
Теперь была очередь Вильбура. Он пролетел чуть дольше и чуть дальше. Братья словно соревновались между собой. В третьем полете Орвиль уже почувствовал эффективность управления.
«Когда я пролетел примерно такое же расстояние, как Вильбур, с левой стороны ударил сильный порыв ветра, который задрал кверху левое крыло и резко бросил машину вправо. Я немедленно перевел рукоятку, чтобы посадить машину, и потом заработал хвостовым рулем. Велико было наше удивление, когда при приземлении первым коснулось земли левое крыло. Это доказывало, что боковое управление на этой машине значительно эффективнее, чем на предыдущих».
В четвертом полете Вильбур находился в воздухе 59 секунд и пролетел расстояние около трехсот метров.
Братья Райт измерили это расстояние шагами и остались довольны. Работники спасательной станции, ставшие свидетелями этого исторического события, ликовали вместе с братьями. Они помогли перетащить машину обратно на старт. И пока Орвиль и Вильбур делились своими впечатлениями, с океана внезапно налетел сильный порыв ветра. Он подхватил аэроплан, закружил его над землей и бросил на песок. Все попытки удержать машину оказались тщетными.
От аэроплана в один миг осталась лишь груда обломков.
Небо словно мстило людям за то, что они посмели вторгнуться в его пределы.
Но братья Райт оказались упорными. Затащив обломки машины в сарай, они тут же принялись обсуждать проект нового, более усовершенствованного аэроплана”.
Итак, Историческое место, 16 декабря 2003 года. Празднование этого Великого События началось 12 декабря. Все гостиницы по побережью были распроданы по баснословно высоким ценам за 3 года до этого Великого события, и если бы я только это знал, мне бы и в голову не могла прийти такая дерзкая мысль. (мне бы просто не хватило бы на это никаких денег и совесть моя не позволила бы просить у моего друга об этом!) В воздухе, почти без перерыва летали самолёты. Едва заканчивался пилотаж, как в небе с рёвом проносились реактивные самолёты, стоящие на вооружении Армии США. Самолеты типа В-1, В-2 Stalls, F-15, F-22 Raptor, F-16. F-16-е появились тройкой, и над самым краем поля разошлись вправо и влево, а третий свечой ушёл ввысь, и, пожалуй, это было наиболее эффектно. F-16, появились ещё в 1977 году и на вооружение встал в 80-х, и до появления в это же, почти время наших МиГ-29 и Су-27, я любил этот самолёт больше всего, за красоту аэродинамики. Лишь спустя годы, когда стала пробиваться информация о наших 29 и, особенно Су-27, я влюбился именно в них.
Мы спускаемся с горы, где установлен монумент и идём по полю, где и состоялся полёт.
Вот и первый памятный камень, где опустился аэроплан после своего первого полёта. На камне написано:
Конец первого полёта
Время 12 секунд
Дистанция 120 футов
Дек. 17 1903 года
Пилот Орвилл
Кругом, народа тьма, в небе самолёты, кругом, вдоль поля тоже самолёты. Вот впереди второй памятный камень — памятка об окончании второго полёта. Здесь мы ещё раз сфотографировались.
Не знаешь, куда смотреть. Всё снимаю на фотоаппарат. Скотт и Вилл рядом, похоже, что они тоже в полнейшем восторге! Вдруг справа, на стоянке стоит Corsair F-4, времён Второй Мировой войны. Пожалуй, один из американских истребителей, где наряду с хорошей аэродинамикой был применён мощный двигатель. Часто, американцы к очень мощному двигателю приделывали крылья. Я, естественно, к нему. Сердце даже замерло. Обошёл в почтении вокруг. В кабине, наверху на стремянке, женщина лет 50, в кожаной лётной куртке закрывает лючки на фюзеляже. Простите, говорю, можно ли в кабину заглянуть. Женщина, подняв на меня взгляд, объясняет, что на этом самолёте летал её отец и я, понимая, что это семейная реликвия, почтительно отхожу.
— Спасибо за понимание, говорит женщина.
Звучит гимн Соединённых Штатов, и всё поле замирает по стойке смирно, положив правую руку на сердце и сняв бейсболки. Тоже делаю и я.
