- А… - Элейна никогда не слышала, чтобы Диллан рассказывал о своих родителях. - Что произошло? С ней и твоим отцом? - спросила она осторожно.
Диллан молча смотрел в окно. Элейна поняла, что зашла на запретную территорию. Она закрыла книгу и поставила ее на место.
- Я пойду проверить…
- Случился пожар, - сказал Диллан тихим голосом. - Тогда мы жили в доме поменьше. Он был на месте сегодняшнего центрального пастбища. Родители въехали в уже построенный дом. Но отец всегда хотел, чтобы они жили, в большом доме, и поэтому построил этот. Мама больше не могла иметь детей. Ей, видимо, нужно было постоянно отвлекаться от черных мыслей. Поэтому она постоянно устраивала вечеринки и тащила меня туда. Я их ненавидел, а она, обожала.
Элейна видела, как потеплел его взгляд.
- Пять лет они строили этот дом, еще год обставляли его. Потом мы собрали все вещи и перенесли их сюда. Но мама захотела провести еще одну ночь в старом доме. Она говорила, что нельзя забывать о своих истоках, заставила нас с отцом просмотреть семейный альбом. А отец все мечтал о будущем, о том, что создаст самое большое ранчо в штате…
А Элейна и не помнила своих родителей вместе. Помнила лишь, как мама каждый вечер зажигала свечи у фотографии отца - мужчины, который бросил ее и своих детей.
- Наверное, тот вечер был счастливым для вас.
Мускул на лице Диллана дрогнул, и он медленно покачал головой.
- Мне было шестнадцать. Только что начались каникулы. Я был очарован рыжеволосой красоткой, которая жила в городе. Меньше всего мне хотелось быть в тот вечер дома, со своими родителями. Я все ворчал, пока мама не отпустила меня поразвлечься. Я кинулся из дома как бешеный. А когда вернулся, дом был в огне. Рабочие вытащили родителей до того, как рухнула крыша. Но они уже были мертвы, отравились угарным газом. Они погибли в своей постели.
Он винил себя?
Элейна видела это в его глазах, чувствовала это. Она хотела сказать ему, что он ни в чем не виноват, но промолчала. Какой толк? Ведь он принял на себя вину.
- Мне очень жаль. - Элейна знала, что здесь все слова напрасны, но все равно выразила свое сочувствие. Ей захотелось подойти к Диллану, положить голову ему на плечо, утешить… Но, видя его напряженность, решила, что сейчас не время для утешений.
Между ними повисла тишина. Когда раздался телефонный звонок, Элейна вздрогнула.
- Привет, Дотти. Не может быть… Ты шутишь… - Диллан смотрел на Элейну, а она пыталась понять, о чем они говорят. - Скажи ей сама, - сказал она, протягивая Элейне трубку.
- С тобой все в порядке?
- Да. А как ваша дочь?
Диллан держал Элейну за талию, и она не могла сосредоточиться. Тем более что Дотти тараторила как трещотка; Однако ей удалось понять суть - все в порядке. Родилась девочка. Внучку назвали Алисой Энн.
- Это чудесно. - Элейне стало трудно говорить. Диллан все сильнее прижимал ее в себе. Она чувствовала аромат его мыла, слышала, что Дотти рассказывает о родах во всех подробностях, но ничего не понимала. Как вообще можно было что-либо понять или даже нормально дышать, стоя возле Диллана, когда его рука касалась ее спины, а их губы вот-вот должны были слиться в поцелуе?
Но Элейну пугало другое - то, что она даже не думала отодвинуться. Он смотрел на ее губы, от желания по телу Элейны пробегала дрожь.
Наконец она услышала в трубке гудки.
- Дотти повесила трубку.
- Да, - сказал он, не отрывая глаз от ее губ, и положил трубку на место.
- О! - Диллан обнял ее за талию, и это было все, что она смогла произнести.
- Должен признаться, что я лгал тебе. - Его губы были совсем близко. - Сегодня вечером я не работал.
- Разве?
- Я все время думал о тебе.
- Обо мне?
- Очень трудно сосредоточиться на работе, когда из головы все не выходят мысли том, какая ты, когда спишь. - Он прижал ее сильнее. - То, как ты лежишь на спине, как по подушке разбросаны твои великолепные волосы…
Элейна испугалась. Ей показалось, что она попала в западню. Но через мгновение панический страх прошел. Она сможет прекратить все это, когда захочет.
Вся проблема была в том, что ей этого совсем не хотелось.
Затаив дыхание, она ждала, когда его голова склонится над ней. Их губы слились, и она закрыла глаза. В этот раз в его поцелуе чувствовалось нетерпение. Она услышала стон и поняла, что он шел из ее горла.
Всю свою жизнь Элейна была осторожной, боясь до конца отдаться чувствам и не сдержать себя. Ведь везде таились опасности, о которых ее уже предупреждал тот навязчивый сон. Но в эту секунду важным было лишь одно - находиться рядом с Дилланом. Ее ноги размякли, и, чтобы не упасть, она крепче обняла его.
Ей захотелось поторопить его, но не словами, а прикосновениями. Она гладила его шею, спускаясь ниже, к мускулистым плечам. Диллан догадывался о скрытой страстности Элейне, но сейчас она его поразила. Ее тихие постанывания заставили его забыться. Он наслаждался сладостью поцелуя, а потом, оторвавшись от ее губ, стал нежно целовать ее шею.
- Думаю, нам надо перейти в постель, - хрипло прошептал Диллан.
Неся Элейну на руках, Диллан боялся, что они не дойдут до постели. Страсть просто сжигала все его тело. Ощущая тепло ее упругой груди, Диллан едва дышал. Он хотел, чтобы Элейна была его женщиной, хотел чувствовать ее ласки и ласкать сам.
От лунного света, льющегося из окон спальни, постель переливалась серебром. Диллан и Элейна буквально рухнули на нее. Лицо Элейны сияло, глаза были широко раскрыты. Ее губы, распухшие от поцелуев, ее нежная кожа, ее жаждущее любви тело вызвали в нем такое неистовое желание, что оно граничило с болью.
- Я хотел тебя еще с момента нашей первой встречи, - страстно прошептал Диллан. - Я мечтал об этом. И вот моя мечта сбывается.
- Какая мечта? Вот эта? - прошептала Элейна, и ее губы коснулись его губ.
Диллан почувствовал, что на мгновение его сердце остановилось, а потом снова забилось с бешеной скоростью.
- И вот эта, и вот эта, - шептал он, целуя ее шею, живот, изгиб бедра.
Не отрываясь, он смотрел ей в глаза, и от его взгляда, полного необузданной страсти, у Элейны бешено билось сердце. По всему ее телу пробежали искорки наслаждения, которые он зажег в ней. А потом Элейну накрыли теплые волны и она унеслась с ними вдаль.
Диллан и представить себе не мог, что в его тридцать четыре года что-либо способно его шокировать. Он думал, что его уже нельзя ничем удивить, сбить с толку, смутить. Он многое пережил, многое видел. Он считал, что справится со всем.
Но сейчас он находился в шоке.
Держа Элейну в объятиях, Диллан молчал. Во-первых, он не знал, что сказать, а во-вторых, сомневался, что вообще способен вновь обрести дар речи. Еще ни одна женщина не приводила его в такое замешательство, не поражала его до такой степени.
- Ты… Я не сделал тебе больно? - прошептал он, поцеловав ее в лоб.
Не дав ему договорить, она коснулась его губ.
- Ты был просто великолепен, - прошептала она. - Это было великолепно.
- Правда? - Несмотря на растущее чувство вины, Диллан не мог не испытать гордость за себя. - Но ты и сама была великолепна для первого в твоей жизни раза. А ведь это твой дебют.
