отображающее желание человека уложить все в определенные, доступные для его осознания рамки. Но еще древние отметили неравномерность временных отрезков, замедление его течения и ускорения при определенных физических процессах. Но если предположить, что время понятие субъективное, то и пространство не имеет четких границ, ведь то и другое связано друг с другом. А для фантазий человеческих. Как для мечты вовсе нет преград, нет рамок и границ.
В этот момент Стася поняла, что будет делать.
Вытащила из вены стабилизатор, открыла шкафчик, переоделась, прихватила преобразователь и приоткрыла дверь. Тихо в коридоре, никого.
Она прошла к палате Чижа, постояла, глядя на Николая и пообещав:
— Я вытащу тебя, — двинулась прочь из центра. Сработавший на выходе зуммер тревоги ее не остановил.
Уже через минуту ее искали по всему периметру.
Стася нырнула в кабинет Федоровича и плотно прикрыла за собой дверь:
— Привет, — кивнула капитану. Тот файл расписания занятий группы выронил, пару секунд на нее смотрел и взял старт с места:
— Какого черта, Стася?! Что ты творишь?! Тебя ищут! За каким ты из центра удрала? Что за фигня с тобой происходит?! Бога, душу, Русанова?!
— Т-сс, — приложила палец к губам и жестом пояснила: Мне нужна помощь.
— Я тебе ее сейчас окажу, — с угрозой рыкнул Иван.
«Не шуми», — поморщилась и втащила из кармана куртки преобразователь:
«Мне нужно помочь Коле. Помоги пройти в четвертый сектор».
Иван прочитал запись и нахмурился:
— Что с тобой происходит, Стась? Почему ты не доверяешь врачам? С чего решила, что виновата в том, что у Николая проблем с сердцем. Все началось после Пангеи и ты тут не причем. Что с тобой? Что ты творишь? Куда ты собралась? Ты на себя смотрела? — подтянул ее за шею к себе, вдохнул с болью. — Ты на привидение похожа.
Это не важно, — качнула головой.
— А что важно, что для тебя важно? У меня такое ощущение, что ты напрочь потерялась или осталась там, куда тебя с заданием посылали.
Стася ткнулась лбом ему в грудь: нечего сказать, прав старый друг. В точку.
«Помоги!» — сжала в кулак ткань его куртки, тряхнула.
— Что ж ты делаешь? — в который раз спросил он, но больше не было ни укора, ни угрозы в голосе, сочувствие сквозило, сожаление.
«Ты прав, я потерялась. Слишком многое узнала, поняла и словно отравилась информацией. Я не понимаю где я, кто, зачем, ни ценностей, ни вас, ни этих миров, ни разницы меж ними. Ничего нет — мираж сплошной. И только одна цель, одна — Коля.»
Федорович головой покачал, не зная, что сказать.
«Я была в другом мире, жутком, жестоком и вся пропиталась его миазмами, хотя считала себя достаточно сильной, чтобы избежать заражения. Мне нет здесь места, нельзя мне здесь. Я вас отравлю. Я очень хотела домой, очень, скучала по ребятам, а вернулась и места найти не могу. Не отбирай у меня последнее — его».
— Вляпалась? — спросил уныло.
— Люблю, — выдохнула одними губами, но Иван услышал, понял и отвернулся. Знал, что этим дело кончиться, а все равно больно.
— И что ты хочешь? Умереть? Четвертый сектор — уже бред. А в таком виде на «зеленку» — самоубийство. И чем поможешь, как? Он под присмотром самых лучших специалистов…
«Они ничего не решают. Это как рыбачить — если удочку не закинешь, рыба сама к тебе в садок не запрыгнет».
— Мудришь. А ну-ка, рассказывай все по порядку.
«Времени нет. Жизнь Николая в опасности. Если Тео погиб, а он погиб судя по тому, что у Николая сердце отказывает, значит, каждая минута на счету».
— Стася, ты сама понимаешь, что городишь? Что за Тео, откуда нарос? Причем тут здоровье Чижа? Как связаны болезнь одного и гибель другого? Ты причем? Где логика? Я ни черта не понимаю! Чем тебе голову заморочили?! В какой заднице ты побывала?!
«Нет времени на ответы. Проведи меня в сектор. Я точно знаю, у тебя есть пропуск».
Федорович отпрянул, отошел к окну, кинул через плечо упрямо:
— Нет. Я своих на тот свет не отправляю.
Не успела Стася возмутиться, как дверь в кабинет распахнулась и на пороге возник Лавричев. Оглядел пару:
— Прав оказался Шульгин. Воркуем? Капитан Русанова, вам было запрещено покидать территорию медцентра. Добровольно вернетесь в палату или силой сопроводить?
— Я ее провожу, — заявил Иван, обняв Стасю за талию.
Эпилог
Ситуация повторялась с досадной точностью. Она была близка от Чижа, знала, что он умирает и ничего не могла сделать. Ей опять не дали «спрыгнуть с планера».
Стася шлепала ногами по беговой дорожке в углу палаты и думала, как разорвать порочный круг. По логике вещей, следующий этап: явление вубсов и заварушка в стиле показательных выступлений для какого-нибудь князька, а потом финиш для Николя.
Дверь в палату распахнулась и в помещение молча проникла троица упомянутых роботов. Сели на постель и уставились на Стасю, та на них.
«Скверно. Первое предположение подтвердилось», — подумала женщина.
— Рада вас видеть, — проскрипела глухо и далеко не радостно.
— Ничего голосок, — бросил Ким, покосившись на Вита.
— Хороший.
— Прежний был лучше, — подвел итог Дон.
— Зато у вас, смотрю, никаких изменений. Подлатали и как новенькие.
— А что нам?
— Вот я и спрашиваю: что пришли?
— Результат имплантации связок узнать.
— Узнали?
— Неласковая ты, — хмыкнул Дон. — Мы думали, порадуешься встречи со старыми товарищами.
— Не к добру вы ходите.
— Ясновидящая?
— Яснознающая.
— А, ну да! Как-то запамятовали.
— Так и будем лениво пустые фразы кидать или скажите, наконец, зачем пришли?
— Проведать, — выдал Кир.
— Проведали? До свидания.
— Ежик, — хмыкнул Дон. Вит достал из внутреннего кармана файл и протянул Стасе:
— Ознакомься.
Женщина насторожилась, открыла файл и увидела снимок огромного светового пятна с лучами, расходящимися в разные стороны, как колючки, но скорее у дикобраза, чем у ежа. А внизу подпись: Русанова. 19.23. Время операции.
Стася вскинула взгляд на Вита.