смысле слова, охватывающем весь «словенеск язык» в Восточной Европе, — Русь «дальнюю».
Так шло распространение названия «Русь», которое, вслед за властью Киева, главного города Руси, охватило вскоре весь восточнославянский мир и широко отложилось в топонимике,[6] особенно на окраинах Русской земли и в местностях со смешанным населением.
Следует обратить внимание еще на одну характерную особенность «Руси» как центральной и ведущей области в период складывания и развития государства восточных славян.
Особенность эта в том, что даже в период феодального раздробления Руси, начавшийся во второй половине XI в., в известной мере сохраняется прежнее единство Руси среднеднепровской, той древней «Руси», которая была ядром Древнерусского государства.
Так, если раньше, при Игоре, Святославе, Владимире князья сажали своих сыновей в Новгород, Деревскую землю, Полоцк, Туров и т. д., то ни в Чернигове, ни в Переяславле сыновья киевского князя в те времена не сидели. И Чернигов, и Переяславль составляли с Киевом одно целое, «Русь» — Русь, противопоставляемую Руси «дальней» («внешней») Константина Багрянородного, т. е. «ближнюю», «внутреннюю».
Такое же единство среднеднепровской Руси наблюдается и в области организации православной церкви, — долгое время в Чернигове и Переяславле не было епископий.
Больше того — когда Древнерусское государство стало распадаться на отдельные княжества и выделились княжества Киевское, Черниговское и Переяславское, возглавившие их сыновья Ярослава Мудрого Изяслав, Святослав и Всеволод сохраняют некоторое единство древней «Руси», совместно «уставляя» Русскую землю, обороняя ее от кочевников, съезжаясь на большие церковные праздники, борясь с соперниками-князьями и т. д.
Все приведенные нами материалы дают возможность сделать совершенно определенный вывод о содержании понятий «Русь», «Русская земля» — в тот период, когда они впервые выступают в письменных источниках.
Русь — коренная земля восточных славян, область Среднего Приднепровья, центр складывающегося и быстро растущего Древнерусского государства, земля наиболее развитая в экономическом и политическом отношении, область, где быстро развивается и обогащается древнерусская культура, язык населения которой, киевский диалект, впитавший в себя некоторые особенности диалектов русского и нерусского люда разных земель Руси, лег в основу древнерусского языка.
Это земля восточнославянских племен полян, «яже ныне зовомая Русь», и отчасти северы (северян). Всякий, попадающий сюда и поселяющийся здесь, по обоим берегам Днепра, становится «русским», «русином», «русом», поскольку он живет на Руси, Руси коренной, Руси в узком смысле слова, Руси «ближней». «Русинами» становятся, оседая на территории Среднего Приднепровья, и вятичи, и радимичи, и словене, и пленные «ляхи» (поляки), и варяги, и обрусевшие «чудины» (финно-угры), «торчины», «черные клобуки» (берендеи) и «угрины» (венгры). Эти русины, русы, русские говорят на восточнославянском, древнерусском языке, ибо «словенеск язык» и русский «одно есть». Они ассимилируют неславянских пришельцев Среднего Приднепровья, которые растворяются среди коренного, местного славянского населения.
Могучая славянская среда Среднего Приднепровья, Руси, поглощает и ассимилирует верхушку варягов; они весьма быстро смешались со славянами, что видно из браков, имен, обычаев.
В самом деле, если Игорь и Ольга носят еще скандинавские имена, то Святослав и Владимир — славянские, русские; мужские имена скандинавского происхождения в договоре Игоря с Византией встречаются параллельно со славянскими женскими именами (Предслава).
По мере того как Киев объединяет под своей властью всё новые и новые земли восточных славян и всё новые и новые края заселяются ими, термин «Русь», означающий ведущую область Древнерусского государства, начинает обозначать весь восточнославянский мир. Принятие Русью христианства по восточному, византийскому образцу придает позднее специфический оттенок понятию «Русь» как православной стране.
Это расширение понятия «Русь», связанное с ростом территории и могущества Древнерусского государства, с экономической, политической и военной активностью, приводит к тому, что и Черное море получает название Русского моря.
Исследователи обратили внимание на то, что восточные, арабские источники IX–X вв. то подчеркивают, что русы «принадлежат к славянам», как это мы встречаем у очень хорошо информированного иранского писателя IX в. Ибн-Хордадбега, и свободно разговаривают в далеком Багдаде со славянами-рабами, служащими им переводчиками, то, наоборот, противопоставляют русов славянам. Но в этом последнем случае характерно, что такое противопоставление носит социальный характер. Русы живут в городах, не пашут землю, нападают на славян, берут с них дань, ездят далеко с торговыми целями. Они воинственны, подвижны, богаты. Славяне, наоборот, живут в деревнях, пашут землю, подчиняются русам, платят им дань и т. п.
В такого рода характеристике русов и славян не трудно усмотреть деление на два основных класса нарождающегося раннефеодального общества. При этом восточные писатели, естественно, лучше знали «русов» — воинов-купцов, с которыми, сталкивались повсеместно — на Волге и в Бердаа, Итиле и Багдаде, чем «славян», т. е. сельский люд различных земель восточных славян.
Поэтому в разделении русов и славян у восточных писателей нельзя усматривать этническое их различие.
С делением на русов и славян мы встречаемся и в сочинениях Константина Багрянородного. Он рассказывает о том, как с наступлением ноября князья «выходят со всеми руссами из Киева» и отправляются в полюдье в славянские земли древлян, дреговичей, кривичей, северян и «остальных славян, платящих дань Руссам». Мы снова сталкиваемся с термином «руссы» в значении феодальной верхушки Киевской Руси: купцов-воинов, дружинников, княжеских людей («мужей»).
И это вполне понятно. В Византии и в странах мусульманского Востока о Руси судили и давали характеристику русским не по смердам, холопам и прочей «простой чади» Руси, а по той ее социальной верхушке, которая была наиболее подвижной, совершала походы, ездила с торговыми целями, вела переговоры от имени «рода (народа —
Подвластные феодальной верхушке Руси восточнославянские племена еще сохранили и свои местные названия самого различного происхождения, и общее свое наименование — славяне («словенеск язык»).
Из этого отнюдь не следует вывод, что «руссы», «рос», «русы» — господствующая феодальная верхушка древнерусского общества. Просто в отдельных источниках, главным образом восточных, о Руси судили именно по этой верхушке, по тем русским, с которыми на Востоке и в Византии чаще всего сталкивались.
Существовало ли восточнославянское племя руссов? Никаких прямых указаний на это мы не находим. Правда, в очень древнем и ценном западноевропейском источнике IX в. — в сочинении Географа Баварского (Землеписца Баварского) — мы встречаем указание на «ruzzi», которых он помещает где-то между уличами и хазарами, т. е. на юге, в Приднепровье. Анонимный персидский автор X в. тоже говорит о русах, живущих у Черного моря.
Но и в том и в другом случае речь идет отнюдь не обязательно об особом восточнославянском племени «русь», а о русских, Руси в том смысле термина, о котором мы говорили уже не раз.
Итак, мы рассмотрели значение термина «Русь», «Русская земля» на начальном этапе русской истории.
Вряд ли можно сомневаться в том, что какое бы значение этого термина мы ни взяли, узкое или широкое, он предстанет перед нами как термин восточнославянский, этнический и географический. Но можно ли попытаться найти его истоки? Можно, хотя абсолютно точных и достоверных источников в нашем распоряжений не имеется.
Б. А. Рыбаков обратил внимание на наличие еще и третьего, наиболее узкого значения названия «Русская земля», «Русь». В этом последнем случае «Русью» именуется небольшая область в виде треугольника, основанием которой является Поросье, т. е. течение реки Роси и ее притока Росавы, вершиной — Киев, а одной из сторон— правый берег Днепра.
