— Досадно! — заметил Петренко. — И в то же время подозрительно. Будь он просто Дергачев, чего бы ему волноваться и наводить справки? Теперь его встревожили. Впрочем, мог ведь посчитать, что вы действительно интересуетесь всеми больными Алейникова. Из-за такого пустяка едва ли откажется от той выгодной позиции, на которую пробрался. А настороже будет, но мы не дадим ему много времени озираться. Я хотел просить вас еще раз сравнить… — Петренко открыл портфель. — Вот снимок, который вы помните, тот, из Ментно. А вот этот я только что взял у Алейникова. Поглядите на оба вместе.
— Старый снимок сохранился? Отлично!
Румянцев подошел к маленькому столику с негатоскопом, прикрепил снимки и щелкнул включателем. На освещенном матовом поле четко обрисовались обе рентгенограммы.
— Смотрите! Ну что? Разве не ясно, что это не сходство, а именно одно и то же? Конечно, второй снимок несравненно лучше, просто безукоризненный, но пузырь-то тот же самый. Вот перетяжка здесь и вот она здесь; а изгиб шейки пузыря? Никаких сомнений!
— Мне, профану, и то кажется убедительно, — заметил Лузгин.
— Признаюсь вам, — сказал Петренко, — я начал с того, что показал Алейникову старый снимок. Он взглянул и говорит: «Этот пузырь есть в моей коллекции», — и сразу достал мне свой снимок.
— Вот видите? Есть старый медицинский анекдот: «Доктор, у меня геморрой, я уже был у вас два месяца назад». — «Не помню, разденьтесь, пожалуйста… Так, посмотрим… Ах, это вы, господин советник!»
Офицеры рассмеялись.
— Так и тут, ошибки быть не может. Чего вы ждете, подполковник? Берите этого человека, пока он не исчез.
— Возьмем! — ответил Петренко. — Я бы предпринял арест Дергачева даже по вашим данным, но у меня есть и другие. Не так давно за рубеж просочились некоторые сведения об Арктике — я как раз работаю над этим вопросом, ищу источник. И вот все приводит именно к этому учреждению, так что ясно — это Кларк. Сегодня ночью мы его арестуем. Тогда придется побеспокоить вас, профессор, чтобы вы еще раз опознали его — уже не по пузырю, а воочию. Теперь попрощаемся, полковник?
Офицеры ушли. Но не прошло и часа, как профессору стало известно, что сутки назад топограф Дергачев Василий Петрович выехал в Мурманск в составе высокоширотной экспедиции и вернется только к зиме.
Экспресс «Полярная стрела» только что отошел от станции Кола. Увлекаемый мощным электровозом, состав сразу набрал скорость. За окнами, в сумерках рассвета, все быстрее проносились очертания плоских гранитных сопок. Проводники начали будить пассажиров — последний перегон перед Мурманском.
В коридор жесткого купированного вагона № 4, сразу с двух концов, вошло несколько военных. Один из них, лейтенант, знаком подозвал проводника.
— В каких купе едет арктическая экспедиция?
— В пятом четверо и в шестом трое, но только…
— А не слышали фамилии Дергачев? Он в каком?
— Так я же и хотел доложить, — проводник. понизил голос. — У нас один отстал в Кандалакше— как раз этот самый. Что? Или не случайно?
— Остался с вещами?
— Никак нет, без вещей. Да они от него в Африканде молнию получили — ногу, что ли, он повредил…
— Кто у них старший? У кого телеграмма?
— Пожалуйте, вот в этом купе.
Через минуту лейтенант, окруженный полуодетыми и смущенными членами экспедиции, читал на помятом телеграфном бланке: «отстал повредил ногу задержусь Кандалакше три четыре дня догоню Мурманске деньги есть не волнуйтесь Дергачев».
— Он одетый вышел?
— Да, вполне.
— А вещи?
— Полевая сумка с ним, а больше ничего…
— Постойте, он что-то брал из чемодана…
Открыли незапертый чемодан. Подняв лежавшее сверху полотенце, лейтенант увидел, что в плотно уложенном чемодане чего-то не хватает — осталось пустое место.
— Не знаете, что здесь было?
— Чудно! — сказал бойкий молодой парень. — Я видел, тут у него лежали две пачки патронов к охотничьему ружью. Зачем он их взял? Ружье-то вот оно? Продать, что ли, хотел?
Лейтенант на минуту задумался, потом расстегнул кирзовый футляр. Так и есть — дешевая курковая двустволка ТОЗ — такую везде можно купить. А вот патроны…
— В чем он одет? — спросил лейтенант, глядя на обычные городские пальто, качавшиеся на вешалках. Тот же юноша вдруг свистнул.
— Видите ли, — вмешался другой. — Мы все смеялись над ним, что он от самого Ленинграда нарядился в высокие сапоги, канадку и все такое. У нас все это в багаже, мы ведь недели три пробудем в Мурманске.
— Да, боюсь, ваш спутник отстал от вас надолго. А! Уже Мурманск. Граждане, прошу вас всех пройти со мной. Придется расспросить вас еще кое о чем.
Вечером Лузгин и Петренко получили из Мурманска донесение об исчезновении Дергачева. Работники на Севере не теряли времени даром и за день успели выяснить многое.
После отхода «Полярной стрелы» Дергачев зашел в отделение связи Кандалакшского вокзала и послал вдогонку поезду телеграмму. Ни к дежурному по станции, как отставший от поезда, ни в медпункт, как повредивший ногу, он не обращался, не был и в лечебных учреждениях города. Когда справились в местком магазине «Динамо», оказалось, что накануне перед закрытием магазина он был там, предъявил охотничий билет на имя Дергачева и купил двуствольную, тулку 16-го калибра. Кроме того, он взял пояс-патронташ, заплечный мешок, топорик, походный котелок и кое-какую мелочь из снаряжения, в том числе переметный шнур. В бакалейно-гастрономическом магазине продавщицы запомнили покупателя, снаряженного, «как на охоту», который набрал консервов, масла, чаю, сахару, папирос, спичек и все запихал в рюкзак. До утра уходил только один поезд — на юг, и в числе пассажиров Дергачева не заметили. С соседней небольшой станции, в семи километрах южнее, сообщили, что какой-то охотник сел там на поезд в 24.00. Билет он брал до Сорокской, но ни до Сорокской, ни даже до Кеми не доехал, а сошел ночью либо в Чупе, либо в Лоухи, или, может быть, на одной из маленьких, слабо освещенных и безлюдных станций. Ввиду предположения, что Дергачев стремится к границе, уведомлена пограничная стража и милиция в населенных пунктах. Таково было содержание донесения, изложенного кратким, телеграфным стилем.
— Смотрите, какой чуткий зверь! — сказал Лузгин, когда они прочитали и перечитали донесение. — Значит, профессор все-таки спугнул его. Экспедиция была уже подготовлена. Дергачев решил рискнуть и подождать отъезда — легче испариться в дороге.
— Да, у него, видимо, все было обдумано и подготовлено; только вещей не удалось взять — даже ружья. Но сейчас он снаряжен— и, судя по снаряжению, готовится к долгому пути по ненаселенным местам. Давайте думать, где ему выгоднее было сойти с поезда. Хорошо бы достать карту!
— Сейчас достанем — и не только карту, — человека, который отлично знает эти места, вырос там, партизанил и воевал.
Лузгин позвонил и вызвал капитана Богоева. Через пять минут перед ними лежала двухкилометровая карта северо-восточной части Карело-Финской Республики, которую они рассматривали вместе с капитаном Богоевым — коренастым молодым человеком со светлыми волосами и веселым веснушчатым лицом монгольского типа. Ему кратко рассказали, в чем дело.
— Уверен, что Кларк будет пробираться к границе, — сказал Петренко. — Смотрите, как
близко она здесь подходит к морю, а к железной дороге еще ближе.
— Да, самое короткое расстояние от станции Кантеле. Видите, — Лузгин взял линейку, — не будет и восьмидесяти километров, два дня пути.
